Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Взгляды двух кандидатов в президенты США на глобальную роль страны и на то, как сберечь мир, принципиально расходятся, пишет FT. При этом любой из них на посту главы Белого дома способен развязать масштабную войну.
“Я не допущу третьей мировой”, — пообещал Дональд Трамп в недавней речи. Его напарник по президентской гонке от республиканцев сенатор Джей Ди Вэнс уверяет нас в том, что Трамп — “кандидат мира”.
В кампании, пестрящей нелепыми заявлениями, от этого не составит труда отмахнуться, как пустой бравады. Но это было бы крайне опрометчиво. Если вынести за скобки лозунги и личные оскорбления, то у команды Трампа и Харриса принципиально разные взгляды на то, как уберечь мир от всеобщего конфликта.
Взгляд Трампа на внешнюю политику США — как и его лозунг “Америка прежде всего” — восходит к роли страны в мире до 1941 года. Вслед за группами, противившимися участию в Первой и Второй мировых войнах, инстинкт велит Трампу держаться в стороне от заморских конфликтов. Он с настороженностью относится к тому, что третий президент Америки Томас Джефферсон назвал “союзами, спутывающими по рукам и ногам”.
Республиканцы утверждают, что демократы стали партией иностранных интервенций.Они подчеркивают, что Камала Харрис снискала поддержку республиканки-антитрампистки Лиз Чейни (в прошлом член Палаты представителей от Вайоминга, дочь вице-президента при Буше-младшем Дика Чейни. – Прим. ИноСМИ). На прошлой неделе Трамп разругал Чейни, назвал ее “ястребиней” и “поджигательницей войны” и пожелал ей “испытать, каково это, когда тебе в лицо смотрят девять стволов”. Вэнс, со своей стороны, раскритиковал противников Трампа за то, что они хотят “втянуть Америку в кучу нелепых военных конфликтов”.
Лагерь Харрис, напротив, придерживается вашингтонского консенсуса по национальной безопасности, достигнутого уже после 1945 года. Он утверждает, что урок Первой и Второй мировых войн заключается в том, что Америка рано или поздно втянется в европейскую войну. Поэтому лучший способ для США сберечь мир — это сеть глобальных военных альянсов формата НАТО, которые сдерживают и отпугивают потенциальных агрессоров. Демократы убеждены, что Америка должна действовать как своего рода мировой полицейский — разумно применяя силу для сохранения мира и текущего порядка.
Этот контраст подходов в какой-то момент всплыл из сумбура июньских теледебатов между Трампом и Байденом. Трамп предположил, что конфликт на Украине на самом деле Америки не касается, потому что “между нами океан”.
Ответ Джо Байдена был кратким изложением классических взглядов американской элиты после 1945 года. “Ни одна крупная война на европейском континенте никогда не ограничивалась одной лишь Европой”, — заявил президент. Отказ от Украины, по его словам, в итоге приведет к конфликту еще более масштабному и опасному: “Если Путин придет и возьмет Украину под контроль, после этого он двинется в Польшу и другие страны. Посмотрим, что будет дальше”.
Хотя этот обмен мнениями был мимолетным и отрывчатым, Байден и Трамп коснулись важной дискуссии. С момента окончания Второй мировой прошло почти 80 лет, поэтому неудивительно, что доктрины внешней политики, доставшиеся нам в наследство, все чаще подвергаются сомнению. Крайне затратные и в итоге проигрышные войны США в Ираке и Афганистане также настроили значительную часть общественности против военных вмешательств за рубежом. Может ли прежний консенсус возобладать?
Провести серьезную дискуссию мешают внутренние противоречия во взглядах самого Трампа. Бывший президент и его сторонники одновременно выставляют Харрис “подстрекательницей войны” и ругают за слабость перед врагами Америки.
Вэнс попытался примирить непримиримое, предположив, что политика Трампа — это политика “мира посредством силы”. Но в самом лагере Трампа назрела реальная напряженность между “ястребами”, которые считают, что США должны вести еще более жесткую внешнюю политику, и “ограничителями”, которые хотят сократить военные обязательства Америки за рубежом.
Эта напряженность вышла на первый план в вопросе Ирана и Израиля. В команде Трампа многие критикуют администрацию Байдена за попытки сдержать военные атаки Израиля по Ирану. За закрытыми дверями часть высокопоставленных советников Трампа утверждает, что у Израиля появилась уникальная возможность уничтожить программу Тегерана по созданию ядерного оружия на корню — хотя эта военная задача неизбежно потребует поддержки США.
Единственный, кто мог бы разрядить напряженность между “ястребами” и “ограничителями”, — сам Трамп. Дэн Колдуэлл, ветеран иракской войны, а ныне сотрудник аналитического центра “Приоритеты обороны”, утверждает, что Трамп в итоге встанет на сторону последних, потому что “инстинкт всегда велел ему избегать крупных войн”.
Но Трамп назначает людей на высшие должности, руководствуясь их личной преданностью или тем, что они выглядят в соответствии с должностью, — так что еще неизвестно, как “ястребы” и “ограничители” будут уравновешивать друг друга во второй администрации Трампа.
При этом Харрис и демократы считают, что оба лагеря республиканцев могут втянуть Америку в еще одну войну. Они утверждают, что полномасштабная атака на Иран неизбежно вовлечет США в еще один затяжной ближневосточный конфликт.
Но и политика сдержанности, за которую ратует сам Трамп, таит в себе риски. Его настороженное отношение к иностранным вмешательствам тесно переплетена с глубоким подозрением ко многим союзникам, которые, как он нередко говорил, “обдирают” американцев. Однако демократы убеждены, что политика “мира посредством силы” должна опираться на сеть глобальных союзников Америки — именно ее они считают величайшим ресурсом страны в любых усилиях по сдерживанию России или Китая.
Как бы то ни было, стоит помнить, что предвыборные споры не всегда отражают происходящее в реальном мире. На президентских выборах 1916 года Вудро Вильсон баллотировался как кандидат за мир. Однако спустя всего год Америка под его началом вступила в Первую мировую.
* “Мир для нашего поколения” — фраза премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена из выступления 30 сентября 1938 года в Лондоне о Мюнхенском соглашении и последующей англо-германской декларации. Чемберлен, в свою очередь, повторял слова Бенджамина Дизраэли, который прибыл с Берлинского конгресса в 1878 году со словами: “Я вернулся из Германии с миром для нашего поколения”.
