Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Второй президентский срок Трампа ускорит упадок Америки, пишет TNS. Избранный лидер США невероятно импульсивен, его администрация будет укомплектована некомпетентными людьми, а многие посты в сфере внешней политики могут остаться пустыми, предупреждает автор статьи.
Второй президентский срок Дональда Трампа ускорит упадок Америки — параллельно кризисам в России и Китае
Мир подошел к краю пропасти, и тенденции неутешительны. Во время Второй мировой и холодной войн именно Соединенные Штаты своим финансовым капиталом спасли западную цивилизацию. Но если в 1945 году на их долю приходилась половина всего мирового производства, то сейчас — примерно 16%. Государственный долг Америки составляет 36 триллионов долларов, и ежегодно увеличивается еще на один триллион. Похоже, что самодисциплины, необходимой для прекращения этого, нет ни у демократов, ни у республиканцев. Именно такое финансовое бремя и сложности были причиной упадка великих держав и империй прошлого — Рима, Испании раннего нового времени, Австрии Габсбургов и Великобритании. Все это имеет огромное значение, поскольку на протяжении всей истории видимость порядка в мире поддерживали именно великие державы — нравится это или нет. И по мере их ослабления неизбежно наступает анархия. Таковы общие черты, на фоне которых недавние американские выборы представляются лишь эпизодом.
Это были, пожалуй, самые напряженные президентские выборы в истории Америки, показавшие, что страна роковым образом расколота по идеологическому, классовому и культурному признакам — признакам, созданным глобализацией, которая одну половину Америки втянула в свою космополитическую орбиту, а другую оставила в беде. Первая состоит из либерального, стильного, пьющего виски, ориентированного на европейский отдых высшего среднего класса, которому при Трампе бояться нечего. Вторая по ряду личных и культурны причин не может конкурировать на мировой арене и топчется на одном месте в рамках старого государственного устройства. Речь не только об Америке, но и о множестве западных стран, разобщенных глобализацией по аналогии с тем, как развивающийся мир отделен от Запада, а великие державы — друг от друга.
Однако ключевую роль играет именно Америка: на протяжении почти ста лет она занимала такое солидное место в мировом порядке, что мы воспринимаем это чем-то само собой разумеющимся. В век печати и пишущих машинок массовая демократия способствовала специфическим особенностям поведения Америки: умеренность и политический центр поддерживали баланс сил в коммуникационной среде, основанной на сравнительно длительных и аргументированных спорах. Эра же цифровизации, напротив, подпитывает крайности обеих партий, поощряя короткие вспышки невнятной страсти, приводя к разладу в политике. Поскольку политический центр, который раньше объединял и перекрывал две основные партии, исчез — во многом благодаря технологиям, ставки на общенациональных выборах обрели экзистенциальный характер, а партии ненавидят друг друга. Действительно трудно представить себе персонажа вроде Дональда Трампа в какую бы то ни было эпоху, помимо цифровизации. Взлет и падение великих держав и империй часто были связаны с новыми технологиями и стрессами, которым они подвергали целые народы и цивилизации. Со временем Америка со своей гигантской сетью автомагистралей между штатами может превратиться в великую империю эпохи нефти и газа, печати и пишущих машинок.
Это может сразу же стать очевидным при второй администрации Трампа, который может оказаться радикальнее, чем в первый президентский срок, когда, будучи неизвестной величиной, он привлек на ключевые посты немало здравомыслящих и традиционных республиканцев и сторонников партии. В сфере внешней политики этот эксперимент продолжается, но некоторые моменты вызывают тревогу. Та же Тулси Габбард, которая даже отдаленно не подходит на пост директора национальной разведки.
Трамп, похоже, во власти не развивается. Он невероятно импульсивен и способен на саморазрушение, о чем свидетельствуют его постоянные проблемы с законом. Не забывайте: американская внешняя политика является продуктом как президентского чутья, так и искусности бюрократов. Президент выступает с обращениями по важнейшим вопросам войны и мира, которые бюрократия самостоятельно решить не может. В противном случае принимает решения и управляет американской империей армия секретарей с заместителями из госдепа и департамента обороны.
Эти бюрократы (как в демократической, так и в традиционной республиканской администрации), хоть и клеймятся членами так называемого глубинного государства, на самом деле — я знаю многих из них лично — являются наиболее благоразумной, квалифицированной и эмоционально уравновешенной группой, какую только можно пожелать. И во второй администрации Трампа их будет недостаточно. Из-за негативной репутации избранного президента среди элит его администрация будет укомплектована посредственными, а порой и некомпетентными людьми. Многие посты в сфере внешней политики могут остаться пустыми на фоне намеченных Трампом сокращений федеральных служащих. Это тот безмолвный механизм, посредством которого мощь Америки будет снижаться.
Но даже если все это верно, упадок может быть чрезвычайно постепенным и относительным в сравнении с упадком конкурирующих держав, которые также могут находиться в состоянии упадка по другим причинам. Империи Габсбургов и оттоманов находились в упадке на протяжении большей части XIX века, а на грани исчезновения оказались лишь потому, что в Первой мировой войне были на стороне проигравших. Чтобы уничтожить великую державу, одного упадка недостаточно. Иногда для этого требуется война или другой внезапный катаклизм. И после десятилетий упадка империя может возродиться. Падение редко бывает плавным. История России и Китая изобилует случаями ослабления династий, а новые стимулируют национальное возрождение. Поэтому их цивилизации и кажутся вечными. Нечто аналогичное может произойти и с США, а Трамп, по иронии судьбы, — стать катализатором этого, очистив бюрократически аппарат с помощью Илона Маска, чтобы в итоге создать более компактное и экономичное институциональное устройство.
На самом деле значение упадка легко переоценить. Британское могущество было исторически связано с мощью Королевского военно-морского флота, чье развитие остановилось в 1890-х. Но это не помешало Британии спустя полвека после начала упадка выиграть две мировые войны и помочь спасти западную цивилизацию. Поскольку мы не можем знать, что именно нас ждет, бороться всегда нужно за лучший исход.
Соединенные Штаты по-прежнему обладают огромными географическими преимуществами. Они омываются двумя океанами, а к северу пролегает узкая полоса канадской цивилизации среднего класса, так что проблему представляет только южная граница с Мексикой. Она доставляет американцам беспокойство, но незначительна по сравнению с историческими пограничными проблемами России, Китая и других великих держав. США богаты углеводородами и другими природными ресурсами, а также имеет судоходную внутреннюю речную систему — больше, чем у большинства других стран вместе взятых. Умеренный пояс Северной Америки является самым крупным, безопасным и мощным из регионов, окружающих Евразию, от войн и других проблем которых США по-прежнему в значительной степени защищены.
Как я уже говорил, упадок может быть не только постепенным, но и относительным. Ввиду демократического характера американского государства его проблемы очевидны. В таком авторитарном государстве, как Китай, проблемы бывают куда серьезнее, но тщательно скрываются.
<...>
Что касается Европы, то она находится в “зоне боевых действий”, сталкиваясь с Россией на востоке и продолжающейся миграцией из стран Африки и Ближнего Востока с более высоким уровнем рождаемости на юг и юго-восток.
Пока бо́льшая часть мира все седеет, Африка оказалась в эпицентре демографического подъема молодежи, а Ближний Восток постоянно находится на грани региональной войны: и то, и другое приводит к миграции в Европу, коренные жители которой демонстрируют нулевой прирост населения. Расовый состав Европы продолжит изменяться, разжигая недовольство популистов.
Сирия — лишь последний пример ближневосточного государства, где ко всеобщей радости свергли диктатуру. И все же в Сирии нет прочных институтов, способных стабилизировать страну, которая пережила тиранию и много беспорядков с момента ухода оттуда французов после Второй мировой войны.
Чем сильнее раскалится Ближний Восток, тем больше беженцев устремится в Европу. Европейские правоцентристы слабеют, а мятежные ультраправые популисты постепенно становятся новым местным истеблишментом и в процессе формирования коалиций даже продвигаются к политическому центру. Парламентские системы в Европе, возможно, действительно способны поддерживать видимость центра посредством межпартийных переговоров, в то время как американская президентская система по принципу "победитель получает все" обрекает Вашингтон на исполнительное лидерство правых популистов и прогрессивных левых. Результатом нескольких избирательных циклов становится философская непоследовательность, даже несмотря на то, что американская военная мощь в эпоху дешевых беспилотных летательных аппаратов и других инноваций продолжает уменьшаться в относительном выражении, не говоря уже о том, что Китай до потери пульса строит и приобретает военные корабли.
Люди много говорят о заполняющих глобальный вакуум власти странах БРИКС+. <...>
Группа БРИКС+ могла бы создать торговую систему, которая обойдет зону доллара и даст наделит своих членов влиянием. Но поскольку они пока не представляют последовательной политической программы (за исключением попыток подорвать позиции Запада), успех в этом начинании может способствовать лишь глобальному беспорядку.
Будущее, возможно, станет характеризоваться не упадком Америки как таковой, несмотря на все приведенные мной доводы, а скорее постепенным упадком всех великих держав, что приведет к большей нестабильности и проблематичности геополитики в целом. А поскольку технологии сужают географию, сделав планету более тревожной и клаустрофобной, в дальнейшем ощущение кризиса и нестабильности будет сильнее, чем мы можем себе представить — или с чем сможем справиться.
