Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Турецкий документалист Рухи Ченет приехал в Лас-Вегас, чтобы увидеть подземный город "людей-кротов". О впечатлениях от поездки он рассказал в видео на своем YouTube-канале. Эта экспедиция едва не подорвала здоровье блогера, ведь он провел день в тоннелях среди заразных, неадекватных и часто опасных бездомных, по колено в сточных водах.
Под Лас-Вегасом пролегает примерно 320 километров тоннельной системы. Эти тоннели стали тайным миром для так называемых людей-кротов.
ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>>
— Они давно не выходят на поверхность и не видят дневного света. Не знаю, хочу ли я с ними встречаться. Это может быть небезопасно. Эти тоннели находятся на глубине семи этажей.
ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>>
— Они давно не выходят на поверхность и не видят дневного света. Не знаю, хочу ли я с ними встречаться. Это может быть небезопасно. Эти тоннели находятся на глубине семи этажей.
Город ослепляет роскошными отелями, казино и бесконечными развлечениями. Миллионы людей посещают Лас-Вегас каждый год, но многие не знают, что находится прямо под этим оазисом. Бесконечная темнота медленно меняет образ мышления и поведение людей. Некоторые из них даже родились в этом темном мире. У этих людей нет документов, они прячутся в тоннелях, чтобы держаться подальше от закона.
— Полицейские рации и другое подобное оборудование здесь не работает. Никто на улицах не знает, что происходит под землей.
Мы собираемся погрузиться в тоннели, которые соединены со многими другими тоннелями. Давайте спустимся во тьму, где живут эти люди.
— Полицейские рации и другое подобное оборудование здесь не работает. Никто на улицах не знает, что происходит под землей.
Мы собираемся погрузиться в тоннели, которые соединены со многими другими тоннелями. Давайте спустимся во тьму, где живут эти люди.
— Что самое плохое случалось с тобой в тоннелях?
— Наверное, наводнение несколько лет назад, когда я потерял двух своих лучших друзей.
Грунт в Лас-Вегасе чрезвычайно твердый, поэтому дождевая вода не может впитаться в почву, как это обычно происходит. Чтобы предотвратить наводнения, под городом были построены тоннели для отвода воды. Так что когда идет дождь, вода устремляется прямо в тоннели, где живут люди. Даже если здесь солнечный день, а в 24 километрах в горах гроза, поток воды хлынет по этим тоннелям за считанные минуты. Каждый раз, когда случается такая внезапная беда, люди в этом огромном подземном городе гибнут.
— Наверное, наводнение несколько лет назад, когда я потерял двух своих лучших друзей.
Грунт в Лас-Вегасе чрезвычайно твердый, поэтому дождевая вода не может впитаться в почву, как это обычно происходит. Чтобы предотвратить наводнения, под городом были построены тоннели для отвода воды. Так что когда идет дождь, вода устремляется прямо в тоннели, где живут люди. Даже если здесь солнечный день, а в 24 километрах в горах гроза, поток воды хлынет по этим тоннелям за считанные минуты. Каждый раз, когда случается такая внезапная беда, люди в этом огромном подземном городе гибнут.
— Я держусь подальше от неизведанных частей тоннелей.
— Почему?
— Просто потому что неизвестно, что там. Я не знаю, что там внизу. Они все сужаются и сужаются, пока не приходится ползти. Насколько я знаю, эти тоннели находятся на глубине семи этажей. Можете себе представить? В этих тоннелях есть комнаты, служебные помещения, и кто угодно может туда попасть, понимаете? Вас могут похитить, убить, вы можете заблудиться, сгореть заживо.
Какую бы опасность ни таила глубина тоннелей, люди рано или поздно столкнутся с ней.
— Почему?
— Просто потому что неизвестно, что там. Я не знаю, что там внизу. Они все сужаются и сужаются, пока не приходится ползти. Насколько я знаю, эти тоннели находятся на глубине семи этажей. Можете себе представить? В этих тоннелях есть комнаты, служебные помещения, и кто угодно может туда попасть, понимаете? Вас могут похитить, убить, вы можете заблудиться, сгореть заживо.
Какую бы опасность ни таила глубина тоннелей, люди рано или поздно столкнутся с ней.
— Я вернулся сюда, во тьму, понимаете, о чем я? Тут темно.
— Что худшее случалось с тобой в этих тоннелях?
— На меня однажды напали трое кубинцев. Один из них ворвался ко мне с мачете. Он был главным. Но я справился: сделал зажигательную смесь из антисептика. Это меня спасло от вторжения.
— Что худшее случалось с тобой в этих тоннелях?
— На меня однажды напали трое кубинцев. Один из них ворвался ко мне с мачете. Он был главным. Но я справился: сделал зажигательную смесь из антисептика. Это меня спасло от вторжения.
Один неверный поворот — и ты потерялся. Кто-то оставил записку: "Покойся с миром", и здесь стоит крест. По всей видимости, кто-то умер на этом месте. В этих суровых условиях некоторые обитатели тоннелей делают сковороды из алюминиевых листов и используют дезинфицирующее средство для рук как топливо, чтобы приготовить еду.
— У меня сумасшествие и бред. Я приехала проведать мать в Вегас и влюбилась в местного. Мы оказались здесь. Это теперь мои люди.
— Как долго ты здесь внизу?
— Лет пять или типа того.
— Как долго ты планируешь здесь оставаться?
— Сегодня так точно. Я не строю планов дальше сегодняшнего дня.
— Что хуже всего в тоннелях?
— Наверное, отсутствие водопровода, и давящая темнота. Я не могу просто сидеть в темноте. Мне до сих пор становится немного страшно, будто я ребенок.
— Как долго ты здесь внизу?
— Лет пять или типа того.
— Как долго ты планируешь здесь оставаться?
— Сегодня так точно. Я не строю планов дальше сегодняшнего дня.
— Что хуже всего в тоннелях?
— Наверное, отсутствие водопровода, и давящая темнота. Я не могу просто сидеть в темноте. Мне до сих пор становится немного страшно, будто я ребенок.
Этому парню мы предложили немного припасов, а он пригласил нас в свою палатку. Здесь он спит, подкладывая свою одежду под себя. Это его стол, своего рода рабочее место.
— Шесть лет назад я переехал в Вегас один, мои родители умерли в 2018 году. Два года я здесь внизу, если не больше.
— Как ты находишь воду и еду?
— Я открываю пожарный гидрант прямо за углом отсюда. У меня есть талоны на еду, но если совсем прижмет, пойду воровать.
— Как ты здесь обеспечиваешь свою безопасность?
— Как и везде, нужно просто смотреть в оба.
— У тебя шрам на лбу. Что случилось?
— Меня ударили по голове бруском два на четыре, наложили одиннадцать швов.
— Здесь?
— Да.
— За что?
— За велосипед. Велосипеды — ходовой товар тут, многим они нужны.
— Ты видел, чтобы кто-то тут умер?
— К сожалению, да. Я помню, как услышал, что кто-то вошел, и прозвучало два выстрела. Ему попали в спину и в шею. Прежде чем я опомнился, он уже оказался прямо передо мной в белой футболке, которая очень быстро становилась красной. Его застрелил его же брат.
— Психологически находиться здесь внизу, в темноте, должно быть, очень тяжело?
— Некоторые не выдерживают. Но есть и те, кто не видели солнечного света и уже никогда не увидят. Люди, которые становятся серыми здесь внизу.
— Правда?
— Да, никогда не видел ничего подобного раньше. Ночью звучит так, будто люди ходят прямо вокруг палатки. Я много раз выходил — и там никого не было. Никогда не знаешь, с кем столкнешься здесь внизу. Это уж точно.
— Как ты находишь воду и еду?
— Я открываю пожарный гидрант прямо за углом отсюда. У меня есть талоны на еду, но если совсем прижмет, пойду воровать.
— Как ты здесь обеспечиваешь свою безопасность?
— Как и везде, нужно просто смотреть в оба.
— У тебя шрам на лбу. Что случилось?
— Меня ударили по голове бруском два на четыре, наложили одиннадцать швов.
— Здесь?
— Да.
— За что?
— За велосипед. Велосипеды — ходовой товар тут, многим они нужны.
— Ты видел, чтобы кто-то тут умер?
— К сожалению, да. Я помню, как услышал, что кто-то вошел, и прозвучало два выстрела. Ему попали в спину и в шею. Прежде чем я опомнился, он уже оказался прямо передо мной в белой футболке, которая очень быстро становилась красной. Его застрелил его же брат.
— Психологически находиться здесь внизу, в темноте, должно быть, очень тяжело?
— Некоторые не выдерживают. Но есть и те, кто не видели солнечного света и уже никогда не увидят. Люди, которые становятся серыми здесь внизу.
— Правда?
— Да, никогда не видел ничего подобного раньше. Ночью звучит так, будто люди ходят прямо вокруг палатки. Я много раз выходил — и там никого не было. Никогда не знаешь, с кем столкнешься здесь внизу. Это уж точно.
Здесь, в темноте, большинство людей теряют свои удостоверения личности и никогда не находят. Без документов они не могут устроиться на работу, снять жилье или получить социальные услуги, ведь с точки зрения системы они официально не существуют.
Мы двигаемся вглубь. Кто-то создал здесь мемориал, видимо, кто-то тут умер. Когда происходит наводнение, у них есть 20 минут, чтобы спастись, если течение или плавающий мусор не заточат их внутри. Этот тоннель полон луж, и через него постоянно дует сквозняк.
О боже, вот опять начинается. Земля здесь — это смесь сточных вод, мусора и человеческих отходов, и теперь все это и в моих ботинках. Повсюду мусор и мертвые животные. Это дохлая крыса.
— Как здесь жизнь?
— Это не жизнь.
— Ты поддерживаешь контакты с семьей?
— В каком-то роде.
— Что они думают о том, чем ты сейчас занимаешься?
— Они и не спрашивают.
— Чем ты занимался до того, как попал в тоннели?
— До того как оказался в такой ситуации, я был семьянином. Два мальчика, одна девочка. Они все еще живут где-то в городе. Моему сыну исполнилось 17 в прошлом месяце.
— Когда ты в последний раз их видел?
— Десять лет назад.
— Что худшее случалось с тобой в этих тоннелях?
— Кто-то умер прямо тут, где мы стоим, прошлой ночью.
— Прошлой ночью?
— Прошлой ночью.
— Как?
— Передозировка. Жизнь драгоценна и коротка.
— Это не жизнь.
— Ты поддерживаешь контакты с семьей?
— В каком-то роде.
— Что они думают о том, чем ты сейчас занимаешься?
— Они и не спрашивают.
— Чем ты занимался до того, как попал в тоннели?
— До того как оказался в такой ситуации, я был семьянином. Два мальчика, одна девочка. Они все еще живут где-то в городе. Моему сыну исполнилось 17 в прошлом месяце.
— Когда ты в последний раз их видел?
— Десять лет назад.
— Что худшее случалось с тобой в этих тоннелях?
— Кто-то умер прямо тут, где мы стоим, прошлой ночью.
— Прошлой ночью?
— Прошлой ночью.
— Как?
— Передозировка. Жизнь драгоценна и коротка.
Почти 7 из 10 американцев живут от зарплаты до зарплаты, едва сводя концы с концами. Для многих достаточно одного непредвиденного события, чтобы потерять финансовую стабильность.
О боже. Мы только что шли по тоннелям, а теперь смотрим на казино Caesars Palace.
11
Ну что сказать, они осуществили свою американскую мечту. Для меня осталось загадкой, почему в этих туннелях популярны велосипеды? Они что, на них там ездят? Судя по видео, там проехать невозможно из-за куч хлама и мусора.
