В последние года полтора в прессе появляются эксперты, предлагающие новый подход к определению места Польши на международной арене. Они отсылают к истории польской политической мысли времен Первой Речи Посполитой, не учитывая современные реалии XXI века, в которых функционируют все государства. Эти специалисты не оспаривают осмысленность наших связей с ЕС или НАТО, и изображают Польшу не в образе лидера одной из этих организацией в нашей части Европы, а как страну, обретающую самостоятельность в реализации целей, которые до сих пор были общими в рамках Альянса и европейского сообщества. Прямо это не говорится, но нам предлагается своего рода политический изоляционизм в новой польской версии, подразумевающий самостоятельность и готовность к действиям вопреки воле союзников. В итоге (что уже не упоминается) мы лишились бы всех преимуществ, которые дают союзы и союзническая солидарность, то есть поддержки не только в военном, но и в разведывательной или политико-экономической сфере…
Многие политики, не утруждая себя тщательным анализом, принимают тезисы о якобы реальной польской самостоятельности. Они, однако, забывают о фоне возникновения в международных отношениях подобных явлений, а те обычно зарождаются в результате ведущихся в том числе при поддержке СМИ игр дипломатов и разведок.
Провозглашение «абсолютных истин» под видом «мечтаний о могуществе» отлично вписывается в информационную войну, которую против Польши развязала Россия, и, возможно выступает ее элементом. В стратегиях не бывает ничего случайного. Распад всего международного порядка может произойти только в результате войны, причем полномасштабной, или появления тайного союза государств, стремящегося, например, разрушить ЕС и НАТО. Излишним будет добавлять, что претворение в жизнь таких сценариев, в особенности военного, принесло бы Польше экономическое и демографическое опустошение. Достаточно напомнить, что мы до сих пор не оправились от последствий Второй мировой войны.
Перемещение фокуса внимания с Западной Европы и США на юго-восточную часть Европы и так называемое Междуморье подразумевает радикальные изменения в подходе к формированию польской внешней политики и политики безопасности, отход от той последовательной стратегии, которая позволила Польше в последние три десятилетия значительно укрепить свою позицию. Добавлю, что его относительно согласованно придерживались разные политические силы, несмотря на все свои разногласия. Споры возникали по поводу деталей и акцентов, но евроатлантический курс в целом оставался неизменным. В итоге на польской территории появились войска НАТО и США, а 30 лет назад здесь находились советские военные.
Отказавшись от этого курса, мы не приобретем союзников, ведь наш шаг сочтут, скорее, авантюрным. В свою очередь, изображаемые в качестве союзников государства Восточно-Центральной Европы могут отнестись к нему крайне отрицательно, в частности, из-за конфликта интересов и взаимных разногласий.
Взглянем на них, обращаясь в том числе к историческому контексту.
Украина находится в состоянии конфликта с Россией и сама нуждается в весомой союзнической поддержке. В ситуации возникновения опасности она будет полагаться прежде всего на США, что видно, например, в ситуации нынешней эскалации кризиса (не имеет значения, информационная ли это война, как указывают многие, или прелюдия к масштабным военным действиям). Польша может и должна вести сотрудничество с Киевом, но в рамках западных структур, а не за их пределами. Расшатывание союзнической солидарности, а в итоге, например, отмена санкций, это именно то, чего хочет Россия.
Ситуация, в которой находится Украина, может выступать хорошей отправной точкой для размышлений о других странах, которые называются потенциальными союзниками. Взглянем на Венгрию, которая регулярно вспоминает о своих давнишних претензиях на Закарпатье и блокирует некоторые шаги, связанные с взаимодействием между НАТО и Украиной. Поддержку в этой области она ищет… в Москве. И получает ее, ведь это наносит удар по суверенному украинскому государству, что соответствует российским интересам. Можно представить себе, что случилось бы при отсутствии международных структур. Карпатский котел мог бы вскипеть, а дороже всего заплатить за это пришлось бы Будапешту, поскольку его единственным защитником выступал бы Путин. Фактически Венгрия оказалась бы одинокой, раздробленной и абсолютно зависимой. Такова цена политического авантюризма.
Наши южные соседи, Словакия и Венгрия, разговаривают друг с другом сквозь зубы, ведя спор на тему Кошиц. Бизнес этих стран связан посредством капитала с российским, обе они поддерживают активные дипломатические контакты с Кремлем. Можно, однако, надеяться, что Братислава в контексте ее отношений с Будапештом будет рассчитывать, скорее, на ЕС, чем на Москву. Возможно, сотрудничество с Европой (и США) она поставит на первое место из-за остающихся крепкими связей с Чехией.
Есть еще одно типичное для наших южных соседей явление, которое мы наблюдали во время Второй мировой войны. Это смена союзников в зависимости от политической конъюнктуры. Наши военные, поверив венграм и румынам в 1939 году, дорого за это заплатили. Тысячи польских солдат, интернированных в этих государствах, разделили судьбу тех, кто попал в плен к немцам. Польский и венгерский народы были на протяжении веков близки, однако, политика и ее интересы работают по своим правилам, в них не имеют значения чувства и симпатии. И одна любопытная деталь: оружие, которое сдавали интернированные поляки в Венгрии, вскоре было продано… Финляндии. Следует помнить, что в 1939 году нас подвели не только французы и англичане.
Чехия никогда не пойдет путем дезинтеграции ЕС. Любое чешское правительство, которое бы объявило о такой идее гражданам, было бы вынуждено спасаться из Праги бегством. Чехи такого не позволят. Прагматизм помещает их в число мудрых народов Европы.
Румыния чувствует себя крепко связанной с Западной Европой и в первую очередь с США. На мой взгляд, ей удается успешнее, чем Польше, бороться за расположение Вашингтона. Это своеобразный феномен, указывающий на политическую надежность страны и вызываемое ей доверие. Румыния выстраивает хорошие отношения с Украиной, замечая усилия России, направленные на обретение доминирующей позиции в Черном море. Бухарест также считает важной роль Турции в Черноморском регионе. Сложно не обратить внимания на его относительно напряженные отношения с Венгрией. Их разногласия имеют историческую (другой в Европе, пожалуй, и нет) подоплеку. Спорной остается территория Трансильвании. Это, можно сказать, точка потенциальной нестабильности, усугубить которую стремится северный сосед Румынии.
В регионе Карпат тлеет несколько очагов конфликтов. Их интенсивность в последние годы старается повысить Венгрия и, конечно, Россия. Венгры, используя те же методы, что россияне в отношении стран Балтии, манипулируют настроениями широко представленных в регионе меньшинств. Разжигание сепаратистских настроений оказывает и будет оказывать влияние на соседские отношения.
Болгария чувствует себя в ЕС и НАТО отлично. Она также старается поддерживать хорошие отношения с Румынией и претендующей на вступление в Евросоюз Сербией. Это помещает Софию в ряд лидеров восточной и балканской части Европы. Я полагаю, впрочем, что объем наших знаний о взаимодействии этой страны с Россией, ограничен, поэтому не буду делать на эту тему выводов. Несомненно, однако, то, что болгары внимательно следят за развитием турецко-греческих отношений и имеют к Греции свои претензии.
Турция лежит далеко от Польши и, несмотря на симпатии к нам, не изменит своей оценки НАТО и в особенности подхода к России. Среди комментаторов есть такие «оптимисты», которые рассчитывают на то, что между ними разгорится спор. Полей конкуренции немало: это, в частности, Ливия, Сирия и Нагорный Карабах. По мере роста значения Анкары в арабских странах и регионе Средиземного моря их количество будет увеличиваться. Азербайджано-армянский конфликт, в котором мы, несомненно, наблюдали участие Турции, заставил Москву внимательнее отнестись к турецкой активности в регионе. С другой стороны, Анкара решила опереться на Россию в одной из сфер безопасности — противоракетной обороне, так что турки вряд ли вступят в открытое и жесткое соперничество с ней, хотя они не согласятся на ее доминирование в регионе Черного моря. Одновременно Турция не отказывается от присутствия натовских сил на своей территории и принимает участие в некоторых инициативах Альянса. Она проводит собственную политику, в центре которой находятся ее интересы в районе Средиземного моря и на Кавказе. В этом контексте сложно ожидать, что Анкара станет ключевым союзником поляков в противостоянии России, хотя ее отношения с той неоднозначны.
Рассчитывать на страны Балтии не приходится тоже. Наши северные соседи поняли бы, что наш план подразумевает отказ от коллективной безопасности, кроме того, они, сохраняя верность ЕС и НАТО, тяготеют к Скандинавии. Это в контексте угрозы их суверенитету совершенно оправдано. «Междуморье» для них — такая же абстракция, как для поляков Мадагаскар адмирала Арчишевского (Krzysztof Arciszewski) (на самом деле, по всей видимости, имеется в виду Мауриций Беневский, которого в 1776 году избрали королем Мадагаскара, — прим.пер.). Все дело в том, что мы смотрим на их проблемы своими глазами.
Каких усилий стоило Польше вступление в НАТО и ЕС, помнят только непосредственные участники тех исторических событий. По прошествии 20 лет воспоминания стираются сами или их стирают те, кому сложно приписать подобные заслуги. Главные герои уходят со сцены, биология неумолима, но, как оказывается, историю можно переписать.
Разумеется, сейчас наблюдаются негативные для Польши явления, такие, как разворот США к Тихоокеанскому региону или стремление завязать тесное сотрудничество с Россией, которое демонстрируют западные страны. Нам следует расширять свои возможности и брать на себя больше ответственности, но делать это в рамках союзнических структур, а не за их пределами, чтобы международные инструменты, к которым они дают доступ, позволили умножить нашу силу. Без этого умножения, даже если Польша значительно нарастит свой потенциал, ей будет сложно конкурировать с более сильным игроком, каким, несомненно, остается и будет оставаться располагающая собственной системой ядерного сдерживания, авторитарным руководством и инструментами воздействия Россия.
Какие преимущества дают союзы, показывают шаги наших северных соседей, которых часто приводят в пример. К укреплению трансатлантического сотрудничества стремится даже не входящая в НАТО Швеция, над которой в прошлом году впервые в истории пролетели американские бомбардировщики. Учения, имеющие отнюдь не символический характер, проводятся постоянно. Например, в ноябре 2020 года отрабатывалось взаимодействие с американскими кораблями, вооруженными ракетами «Томагавк». Все это происходит в стране, которая параллельно выстраивает собственную систему обороны, учитывающую резервистов и силы гражданской обороны. С американцами и членами НАТО все чаще проводит учения традиционно нейтральная Финляндия, получая благодаря этому доступ к таким стратегическим возможностям, как дозаправка в воздухе (и, по всей вероятности, ко многим другим, о которых открыто не говорят).
Вывод следует один: использование инструментов ЕС и НАТО приносит огромную пользу в сфере безопасности, а реакцией на ослабление этих организаций должно быть укрепление собственного потенциала, но исключительно в их рамках, чтобы такие действия послужили и нашему, и коллективному благу.
Из опубликованных и необнародованных аналитических работ однозначно следует, что некоторые восточноевропейские политики и эксперты работают на стратегию, чья цель состоит в расшатывании единства Евросоюза и Альянса. Они делают это, не осознавая, что их втягивают в игру, которую ведут обладающие прекрасной подготовкой «пропольские» эксперты. Чья это стратегия? Она, определенно, не соответствует интересам Польши и не служит укреплению ее позиции в Европе и мире. Кому же она тогда выгодна? Кто заинтересован в подрыве авторитета Польши?
Ответ мы найдем в нашей богатой истории, в особенности в последнем этапе существования Первой Речи Посполитой, когда манипулированием нашей политической сценой занимались преимущественно русские. Мы заплатили за это утратой независимости и 123 годами порабощения. В свою очередь, современная система, опирающаяся на НАТО, ЕС и трансатлантическое сотрудничество, дала Польше возможность освободиться от влияний России, а также обрести полный суверенитет. Сохранить и укрепить этот уклад стараются все государства Европы, которым угрожает наибольшая опасность со стороны Москвы: упомянутая выше Швеция, Румыния, страны Балтии.
В свете представленных выше размышлений вера в возможность формирования совершенного нового расклада сил в Восточной Европе выглядит совершенно необоснованной. Такая система, состоящая исключительно или преимущественно из стран региона, не имела бы перспектив. Существует слишком много источников потенциальных конфликтов, кроме того, государства Центральной Европы по большей части все же предпочитают оставаться в ЕС (хотя бы из-за доступа к щедрым дотациям) и верят в «защитный зонт» НАТО. Следует совершенствовать то, что у нас уже есть, а таким образом укреплять систему нашей и коллективной безопасности.