Правительство России намерено за 10 лет увеличить долю российской гражданской электроники на внутреннем рынке с 31,5% почти вдвое. Эксперты сомневаются не только в реалистичности плана, но и в текущей оценке этого показателя. В реальности на российскую электронику приходится не более 15%, говорят они. При этом успешные примеры российской электроники можно пересчитать по пальцам.

Одна из главных проблем — тотальная зависимость от иностранных компонентов. Осваивать компонентную базу теперь будет стоить огромных денег, но в этом нет смысла, поскольку конкуренты, такие как Intel и AMD, ушли слишком далеко, считают специалисты.

Суть программы

Согласно тексту стратегии, общая выручка промышленных и научных организаций электронной промышленности в 2019 году составила около 2 триллионов рублей (1,8% ВВП), из которых 55% приходится на 422 госкомпании (большинство которых входят в оборонно-промышленный комплекс), 23% — на 1,2 тысячи частных предприятий с российским капиталом (в основном, это малый и средний бизнес) и еще 22% — на 30 частных предприятий с иностранным капиталом.

Общее количество предприятий рынка, таким образом, согласно документу, составляет 1 тысяча 652. Происхождение этой цифры не указано. Между тем в 2011 году бывший тогда вице-спикером Госдумы Валерий Язев оценивал число предприятий в 2,5 тысячи, а в 2017 году Ассоциация разработчиков и производителей электроники — в 3 тысячи.

Правительство хочет к 2030 году увеличить общую выручку рынка с 2 триллионов до 5,2 триллиона рублей, долю продаж российской продукции (в том числе военной) — с нынешних 50,7% до 59,1%, а долю гражданской российской продукции — с 31,5% до 57,4%. При этом отношение производства всей гражданской электроники (выпущенной и российскими, и иностранными компаниями) ко всему рынку (то есть с учетом еще и военной электронной промышленности) за 10 лет должно вырасти с 51,3% до 87,9%.

Стратегия охватывает самые разнообразные виды электроники (а также радиоэлектроники) — от процессоров, микросхем и сенсоров до профессиональной и потребительской электроники (смартфоны, компьютеры, ноутбуки и т. д.).

Под «российской электроникой» документ подразумевает выручку компаний с российскими собственниками. К примеру, прогнозируемый рост доли выручки российских предприятий, которые производят гражданскую электронику, в стратегии представлен как «увеличение доли электронной промышленности гражданского производства».

Таким образом, в приводимых программой цифрах не учитывается бренд, под которым выпускается продукция (российская компания с местными собственниками ведь может выпускать иностранную продукцию), а также — происхождение составных частей этой продукции (многие из них могут заказываться за границей).

Источник цифр, приведенных в стратегии, не указан. Комплексных исследований по определению российской доли электроники на внутреннем рынке не проводилось. Юрий Брюквин, гендиректор агентства Рустелеком, занимающегося исследованиями и анализом рынков, в разговоре с Eurasianet.org оценил этот показатель по состоянию на 2020 год в 15%. В 2014 году собеседники издания «Фонтанка.ру» оценивали долю российской электроники в стране также в 15%.

На этапе подготовки стратегии некоторые эксперты оценивали перспективы роста российской электроники более скромно. Осенью 2019 года Сергей Долгопольский, директор по взаимодействию с органами власти GS-Group (компания занимается производством электроники и является одним из учредителей Ассоциации разработчиков и производителей электроники), сообщил изданию Comnews.ru, что к 2035 году доля российской электроники на внутреннем рынке может вырасти до 35% (с 31,5%, по стратегии, или с 20%, по данным ассоциации на 2017 год), а на мировом — до 3% (с 0,4%, по тем же оценкам ассоциации).

Рост вряд ли возможен

Большинство экспертов скептически настроены к вероятности заявленного правительством РФ роста доли российской электроники. По словам главы Рустелекома Брюквина, элементная база (т.е. компоненты) в стране выпускается в настолько малом объеме, что достичь заявленных показателей (не по выручке, как в стратегии, а по признаку «действительно российских» товаров) невозможно.

«Это не получится ни в потребительском сегменте, ни в ИТ-продуктах для бизнеса, ни в военной сфере. Есть мнение, с которым я солидарен, что поезд ушел настолько далеко, что, если начинать сейчас производство элементной базы, это будет стоить баснословных денег. Все подобные попытки в прошлом закончились выпуском устаревших поделок для госсектора. Взять хотя бы попытки выпускать чипы для загранпаспортов [завод „Микрон" в Москве] или производство RFID-меток», — сказал он.

Кроме того, сложно оценить, какая техника является российской, а какая нет. По словам Брюквина, большой объем техники выпускается в Китае или в лучшем случае собирается в России из китайских элементов, после чего на них устанавливается российское ПО и устройство позиционируется как российское. Но для выпуска «по-настоящему» российской продукции на рынке просто нет никаких условий.

«Скажем, при выпуске большей части оборудования телекоммуникационной сферы работы выполняются на российской стороне, но там все равно элементная база импортная. Альтернативы Intel и AMD на нашем рынке вычислительной техники просто нет. „Эльбрусы" отечественные стоят космических денег и выпускаются ограниченными объемами, да и ориентированы в основном на госсектор и оборонно-промышленный комплекс. И ничего особо не меняется. Правильно кто-то сказал, что, если бы американцы реально хотели жесткие санкции ввести, они запретили бы поставку микропроцессоров. Это привело бы к серьезным проблемам», — считает Брюквин.

По словам директора по связям с общественностью Ассоциации торговых компаний и товаропроизводителей электробытовой и компьютерной техники Антона Гуськова, если в определенных видах телекоммуникационного оборудования есть критерии, по которым продукцию можно отнести к российской или иностранной, то в бытовой технике и потребительской электронике их нет. «Поэтому, говоря о российской или иностранной продукции, мы можем ориентироваться только на страну происхождения», — говорит он.

«В этом плане весь потребительский сегмент можно разделить на две категории. Первая — где доля произведенных в России товаров доходит до 85-90%, например стиральные машины, холодильники, телевизоры, хотя, разумеется, речь идет о международных брендах. Вторая категория — техника, которая здесь вообще не производится. Например, портативные гаджеты, смартфоны, аудиотехника, планшеты, ноутбуки», — пояснил Гуськов. По данным Росстата, в 2018 году в России было выпущено 8,1 миллиона холодильников и стиральных машин.

Так или иначе, по мнению Брюквина, к 2030 году правительство может «нарисовать любую цифру», но вряд ли она будет отражать действительность. Чтобы планы властей по-настоящему заработали, необходимо, чтобы президент РФ Владимир Путин «все бросил и занимался только электроникой, при этом с подходом — „расстрелять всех, кто напортачил"». «Тогда я поверю, дело пойдет в гору», — отметил он.

«А пока такого подхода нет, скептически я настроен. Конкуренты ушли очень далеко. Хотя у нас есть заделы по многим направлениям, например по квантовым технологиям. Лауреаты Нобелевских премий из России и СССР получали премии за технологии, относящиеся к квантовым или смежным. Плюс физико-математическая школа в Петербурге очень сильная. Фундаментальная научная база у нас есть, но коммерциализировать ее никак не получается», — убежден Брюквин.

Стратегия в целом описывает направление, куда движется отрасль и куда она может прийти, однако не содержит прикладных составляющих, не носит регуляторного характера, говорит Гуськов. «Это очень общий документ. Когда появятся законы и подзаконные акты, тогда это можно будет комментировать: что хорошо, что плохо и на что повлияет. А пока можно лишь сказать лишь — давайте попробуем, но не более того», — сообщил он.

Как настроен бизнес

Представители малого бизнеса в сфере электроники не ощущают практически никакой поддержки со стороны государства, рассказал автор посвященного производству электроники YouTube-канала Дмитрий Храмцов, который также занимается ее выпуском. «Нет программ, которые позволили бы расти мелкому бизнесу. Все упирается в отсутствие заказов. Многие неопытные выходят на рынок, обламываются и уходят назад. Государство им не дает свои заказы, которые как правило уходят своим же госкомпаниям, занимающимся электроникой. Хотя можно было бы отдать частному сектору», — отметил он.

Небольшие компании, по его словам, обслуживают частных заказчиков, мелкие организации и конструкторские бюро. К примеру, производство Храмцова направлено на небольшие компании, которым необходимо собрать электронику. «Особых бюджетов не вкладываю, но могу заранее видеть перспективы. Получаю большой заказ — могу докупить компонентов, тишина — перестаю вкладывать в производство», — сказал он.

Некоторые участники рынка, наоборот, настроены оптимистично. Заявленный правительством рост вполне вероятен, при условии введения стимулирующих программ для российских предприятий, считает Йосеф Закс, основатель и управляющий директор Elari (ООО «Соним», выпускает потребительскую электронику — часы-телефоны, беспроводные наушники, мобильные роутеры и т. п.).

«Мы наблюдаем стабильный рост на российском рынке электроники, который варьируется в зависимости от сегмента. Только в сегменте умного дома на настоящий момент, по оценкам Discovery Research Group, рост [в 2018 году в сравнении с предыдущим] составляет порядка 12,5% [9 млрд рублей]. Если в этот довольно молодой сегмент электроники включатся российские бренды, которые составят конкуренцию иностранным компаниям, это благоприятно скажется не только на российской экономике, но и на развитии рынка электроники в целом», — убежден он.

Этому поспособствует тот факт, что в стране много талантливых инженеров, программистов, маркетологов и других специалистов. Однако есть и проблемы, которые мешают росту доли российских товаров, признает он.

Во-первых, на рынке ограниченное количество вендоров — то есть предприятий, которые поставляют товары и услуги под собственным брендом. Во-вторых, в стране мало компаний-новаторов, которые предлагали бы потребителям яркие, инновационные продукты и которые не копировали бы иностранную продукцию. В-третьих, в сознании российского потребителя зарубежные гаджеты представляют собой эталон качества, что не на руку отечественным компаниям.

«Знаковые модели устройств западного и азиатского рынков уже заработали себе репутацию инновационных решений, и в общественном сознании пока не укладывается мысль о том, что и им можно составить конкуренцию. [При этом] в России много IT-компаний разного масштаба, которые остаются в тени, но по качественным показателям они не уступают зарубежным», — считает Закс.

Есть ли в стране конкурентоспособная электроника

Судя по словам опрошенных экспертов, примеров поистине российских товаров в сфере электроники, которые по цене и качеству составили бы конкуренцию крупным иностранным брендам, не так много.

Антон Гуськов из Ассоциации торговых компаний и товаропроизводителей электробытовой и компьютерной техники приводит в пример холодильники «Позис», которые выпускает Производственное объединение Завод имени Серго» в Татарстане. Компания входит в концерн Техмаш, который принадлежит госкорпорации Ростех. «Они занимают свою нишу, у них есть свой потребитель. Даже частично экспортируют», — говорит он.

Выручка завода в 2017 году составила 10 миллиардов рублей, сообщал Ростех. В системе Kartoteka.ru бухгалтерской отчетности предприятия нет. К 2025 году компания хочет увеличить выручку до 21 миллиард. В сфере телекоммуникаций работает Национальная спутниковая компания из Петербурга (товарный знак — «Триколор»), которая предоставляет услуги цифрового телевидения (около 12 миллионов абонентов), которая, по словам гендиректора Рустелекома Юрия Брюквина, в то же время занимается производством необходимого для этого оборудования. В 2010 — 2018 годах выручка компании выросла в несколько раз до 17,4 миллиарда рублей, следует из данных Kartoteka.ru.

«Они собирают ресиверы, [телевизионные] приставки и используют их для подключения абонентов к своей же услуге. Но производство у них уже практически не растет. Объемы, по нашим оценкам, будут стагнировать в лучшем случае или же падать. У них были попытки производить технику для умного дома, но нельзя сказать, что они таким образом успешно зашли в потребительскую электронику», — считает Брюквин.

В компании Elari в качестве примера успешной конкуренции с иностранцами приводят собственные достижения. Компания начинала как небольшая группа энтузиастов, а в 2018 году уже вошла в список лидеров по продажам в России в определенных категориях электроники (детские часы-телефоны и беспроводные наушники), составив в своей нише конкуренцию мировым производителям, говорят в Elari, ссылаясь на оценки международной маркетинговой компании GfK. Выручка Elari (включая международную), по оценкам Forbes, составляет около 1 миллиарда рублей в год, а оборот в России, по данным Kartoteka.ru, составил 54,5 миллиона в 2018 году. Владельцы в том же 2018 году оценили стоимость компании в 10 миллионов долларов. «Я считаю, что вырасти в самостоятельную экосистемную компанию-производителя электроники в России возможно», — говорит основатель и управляющий директор Elari Йосеф Закс.

Однако даже в этой истории успеха есть оговорки. Как признал Закс в интервью Forbes в конце 2019 года, продаваемые его компанией устройства по большей части основаны на китайских технологических разработках и производятся на китайских же заводах. По его словам, «китайские фабрики делали прототипы устройств и предлагали компаниям производить их под собственной торговой маркой», чем и воспользовалась его компания. «Под своим брендом Elari продает бюджетную китайскую технику с наценкой», по качеству не способную конкурировать с мировыми лидерами вроде Apple, сказал тому же изданию Дмитрий Рябинин, руководитель проекта Hi-Tech Mail.ru. Иными словами, хотя Elari показывает динамичный рост, эту электронику вряд ли можно назвать полноценной российской альтернативой иностранным образцам.