На встрече в Берлине канцлер и французский президент нашли ясные слова для определения политики Путина в Сирии. Они хотят заставить Москву задуматься. Однако никакого твердого обещания они этим не добились.

В конце нет никакого радостного сообщения, никакой даже самой малой искры надежды, нет даже сообщения о том, что Владимир Путин хотя бы подумает о том, чтобы все же продлить объявленное в одностороннем порядке перемирие еще на один или два, или на три дня. Тот, кто надеялся, что после длинного вечера в берлинском ведомстве канцлера должен был быть достигнут хотя бы маленький прогресс, был разочарован. Когда Франсуа Олланд и Ангела Меркель в половине второго вышли к прессе, они не могли сообщить ничего утешительного. Успешный результат, на который тихо надеялись, достигнут не был.

Меркель говорит о «бесчеловечных бомбардировках»

И все же Меркель и Олланд, когда они сообщали о разговоре с Путиным по Сирии, выглядели решительными, почти довольными. Может быть потому, что они ему сказали, вернее смогли сказать прямо в лицо, насколько безответственными они считают действия России в Сирии. Меркель говорит о «бесчеловечных бомбардировках», которые по всем правилам международного права должны быть расценены как преступления. Олланд добавляет, что для него ковровые бомбардировки без сомнения являются военным преступлением. «Алеппо — это настоящее военное преступление», — негодует француз. «Еще один город, который переживает мученическую смерть». Если Путин надеялся, что по дипломатическим соображениям столь ясный приговор ему бы не вынесли, то он улетел назад в Москву разочарованным.

К тому же это не единственное послание, которому Меркель и Олланд в этот вечер придают значение. Оба указывают на то, что Москва несет полную ответственность за то, что сейчас ведет Сирию к катастрофе. Меркель сообщает не только об «очень жестком разговоре». Кроме этого, она подчеркивает, что не видит в стратегии Москвы никакого смысла. Она не может проследить, как можно таким образом достичь хотя бы одну из заявленных целей. Во всяком случае бомбардировками по сотням тысяч беспомощных людей нельзя ни отделить террористов от мирных жителей, ни надеяться на продолжительный успех, ни вообще надеяться на то, что все это когда-нибудь можно будет привести к мирному концу.

Заставить Москву усомниться — в этом состояла ее цель

Даже если уже ничего не кажется возможным, то Меркель и Олланд хотят, очевидно, сыграть на самолюбии Путина, и еще больше — обратиться к его разуму. То есть спросить, как он может верить, что все это способно хорошо закончиться для Асада, для страны, для региона, для России и для него самого? Заставить Москву усомниться, задуматься, — в этом состояла ее цель в этот вечер. Никаких заявлений про вооружения, никакой открытой угрозы новых санкций — только сомнения, знаки вопроса, размышления, что должно наконец заставить его задуматься.