Они основаны, скорее, на личных отношениях с начальником, чем на официальных структурах. Решения принимаются без надзора и преподносятся не как повод для дискуссии, а как приказ. Несогласие трактуется как предательство и приводит к ответным мерам. Так администрации Путина и Трампа сравнивает Марк Галеотти, начальник Центра европейской безопасности Института международных отношений в Праге и авторитетный специалист по России, который был советником в британском Министерстве иностранных дел.

Parlamentní listy: Почему и когда, как по-вашему, в Европейском Союзе и США, то есть в евроатлантической цивилизации, люди перестали верить СМИ мэйнстрима, официальным структурам и традиционным политическим партиям? Кстати, насколько глубока эта пропасть, и что нужно сделать, чтобы она сократилась или исчезла?

Марк Галеотти: Это трудный вопрос. Я полагаю, что это был длительный процесс. В некотором смысле его начало можно отыскать в периоде, когда закончилась холодная война. Ложная простота мировоззрения «хороший против плохого» только усугубила этот процесс. Его можно связать и с подъемом простого маркетинга политиков, и с распространением информационных источников благодаря интернету. Но у нас по-прежнему есть политические структуры, которые базируются на моделях, возникших много лет назад, хотя общество становится все более сложным и разрозненным. Для исправления существующей системы необходимо предпринять множество шагов. Прежде всего, нужно заняться такими проблемами, как политическая коррупция и недостаток прямых контактов между обычными людьми и их представителями в Европейском парламенте. В интересах будущего мы должны со всей ответственностью задуматься о том, как нам развивать демократическую политику.

- Не является ли, к примеру, Брексит одним из следствий этого недоверия? И, кстати, как выход Великобритании может повлиять на Европейский Союз?

— Брексит, конечно, является продуктом кризиса легитимности. Большинство граждан, пусть и не подавляющее, не захотело больше верить Брюсселю и их собственным политическим и бизнес-элитам. Вместо этого люди зачастую верили экстремальным заверениям о том, насколько улучшится их жизнь после выхода из ЕС. Трагическая ирония заключается в том, что большинство британских избирателей теперь предпочло бы остаться в Европейском Союзе, но политики уже не отважатся снова провести референдум.

Как это изменит Европейский Союз? Трудно сказать, но Брексит, несомненно, поставит ЕС и профессиональных бюрократов Европейской комиссии перед важнейшим выбором. Я надеюсь, что они поймут: их политическое желание навсегда сохранить политический союз неизменным расходится с желаниями многих европейцев, поэтому нужно, наоборот, реформировать, в том числе, зачастую неповоротливые и плохо функционирующие институты. Однако я боюсь, что вместо этого еврочиновники лишь вздохнут с облегчением, поскольку британцы, которые всегда были самыми ярыми оппонентами в ЕС, теперь не будут создавать проблем, и все пойдет по-старому. Если этот прогноз оправдается, это высокомерие Брюсселя, возможно, спровоцирует новые «екситы» в ближайшее время.

- Вы заявили, что администрации Дональда Трампа и Владимира Путина похожи, потому что и та, и другая непредсказуема. Отмечаете ли вы какие-то другие сходства этих двух команд?

— Их много. Обе администрации основаны, скорее, на личных отношениях с начальником, чем на официальных структурах и позициях. Решения в обоих случаях принимаются без надзора и преподносятся не как повод для дискуссии, а как приказ. В обеих командах несогласие трактуется как предательство и приводит к ответным мерам. Хотя между Россией и США существуют и большие различия. Например, американские институты по-прежнему сильнее. И если Белому дому Трампа они способны что-то противопоставить, то российские институты ничем особенно не угрожают путинскому Кремлю.

- Действительно ли Трамп является такой большой угрозой для американской демократии?

— К сожалению, я думаю, что так оно и есть, и не только в прямом смысле слова. Во-первых, он и его ближайшие соратники (в особенности его советник и идеолог Стивен Бэннон) не слишком уважают демократические процессы и идеалы американской системы. Этот человек счастлив, что своими капризами может помыкать исполнительной властью. Проблема в том, что победа Трампа также повлияла на политиков, поэтому мы можем наблюдать, как его оппоненты тоже пытаются нарушить правила или постепенно их расшатать, к примеру, с помощью утечек из разведывательных источников и публикаций этих материалов в СМИ, настроенных против Трампа. Если все это войдет в правило, то, боюсь, американской демократии будет нанесен огромный урон. С другой стороны, я убежден, что она выстоит и оздоровится, пройдя через эти испытания.

- Российские выборы не очень отличаются от тех, что проводились в СССР. Партия «Единая Россия» победила с большим отрывом, и в Государственной Думе остались те же четыре партии, которые там заседают уже давно. Как вы думаете, когда режим Путина выдохнется, и что послужит главной причиной?

— Выборы в России, будь то парламентские или президентские, это образчик политического театра, и никаких изменений они не несут. Я думаю, что пока Путин у власти, никаких солидных оппозиционных движений не появится. Поэтому будем ждать Путина: когда он откажется от власти, умрет или, что вероятнее всего, будет свергнут в ходе переворота, организованного некими политическими элитами. Если одна из влиятельных групп пойдет на это, значит, Путин стал для нее опасен, либо потому что он затягивает страну в войну, либо из-за экономической стагнации, повышающей риск беспорядков. Однако до реализации подобных сценариев еще очень далеко.

- Уходящий в отставку государственный секретарь по европейским вопросам Томаш Проуза заявил в интервью СNN, что распространение лживой информации и российская пропаганда — самые серьезные угрозы из всех, с которыми Европа сталкивалась с 30-х годов прошлого века. Вы согласны с этим мнением?

— Это проблема, но я не считаю ее такой уж серьезной угрозой, какую в ней усматривают многие. Зачастую распространение лживой информации — это в большей степени отражение реальности, нежели причина кризиса легитимности, который охватил Запад. Честно говоря, я думаю, что коррупция и политическая апатия являются намного более серьезными проблемами.

- Как часто вы сталкиваетесь с российской пропагандой, и как вы от нее спасаетесь?

— Разумеется, в процессе изучения и познания России пропаганды не избежать. Напротив, я сталкиваюсь с ней все чаще и чаще, и она является мощным инструментом влияния. Однако в официальных источниках и в контролируемых государством СМИ, а также в тех медиа, на которые государство влияет, не все пропаганда. Кроме того, есть много отличных и серьезных журналистов, которые публикуются в печати и в сети. Кстати, то же касается антироссийской пропаганды. Задача исследователя — распознать с обеих сторон и отфильтровать ложь, искаженные факты и преувеличения. И тем не менее над ними также стоит задумываться, чтобы проникнуть в суть того, что хотели донести их авторы. Я стараюсь не позволять пропаганде влиять на мои воззрения, но при этом я хочу, чтобы мой ум оставался восприимчивым, потому что не все, что говорят русские, ложь, и так же не все, что утверждает Запад, правда.

Сохранить