В этом грязноватом, замусоренном рабочем районе Санкт-Петербурга вы не найдете потускневших следов былого величия этого города. Но именно здесь, в обветшавшем здании на задворках турбинного завода находится тот самый спортклуб, который во многом сформировал характер Владимира Путина и научил его дисциплине. Пятнадцать лет Анатолий Рахлин — невысокий, жилистый человек с копной седых волос и пронзительными голубыми глазами — тренировал «Володю». Под его руководством тот стал чемпионом по самбо и дзюдо, разъезжал с командой по всему Советскому Союзу. Самбо — русская аббревиатура от «самозащита без оружия» — представляет собой смесь дзюдо и борьбы, этот вид единоборств был популярен в середине шестидесятых, когда Путин был подростком. В самбо особенно важны быстрота, спокойствие, способность не проявлять эмоций и хранить молчание — как бы ни остра была схватка, и какую бы боль ни приходилось испытывать ее участникам. Путин — скупой на слова и самоуглубленный для внешнего мира, но иронично-обаятельный для близких — похоже, хорошо усвоил уроки самбо. В клубе на стене в ряду выцветших фотографий «мастеров спорта» — в России это звание дают за спортивные заслуги — на вас и сегодня смотрит грустноватый подросток Путин.
Конечно, уже тогда, как сейчас, Путин был человеком не только расчетливым, но и рисковым. Хотя его рост не превышает пять футов семь дюймов, и соревновался он в легком весе (до 135 фунтов (61,5 кг)), в 1976 году он стал чемпионом Ленинграда по дзюдо и выходил на татами даже против соперников, весивших вдвое больше. «Он запросто выходил против меня, — рассказывает Слава Окумин (Slava Okumen) (вес 316 фунтов (более 100 кг)), — хоть мы были и в разных категориях». (В те времена Окумин весил всего 246 фунтов (112 кг)). «И бросал меня. Воля к победе у него была невероятная». Некоторые сверстники Путина и сейчас приходят в клуб — попариться в сауне и поболтать в кабинете тренера, заваленном татами, старыми покрышками и ржавым спортивным оборудованием. Тренер Рахлин объясняет: «Володя был не „силовым" борцом, а скорее интеллектуальным — очень хитроумным борцом. Он всегда делал что-то неожиданное, был вынослив, очень силен, и схватка всегда проходила в головокружительном темпе».
Однако больше всего тренеру запомнилось другое качество Путина — преданность. И именно эта лояльность помогала Владимиру Путину подниматься по служебной лестнице — превратиться из безвестного, разочарованного подполковника КГБ, вернувшегося из Германии в 1990 году, в вице-мэра Санкт-Петербурга, а затем занимать один важный пост за другим в коррумпированном ельцинском Кремле. (Сразу вспоминается Роберт Дюваль (Robert Duvall) в роли консильери из «Крестного отца»).
За первые четыре года работы Рахлину пришлось пять раз переезжать в новые помещения для тренировок в разных районах огромного города. Другие дети уходили из секции, но Володя остался, хотя ему приходилось долго добираться до спортзала на троллейбусе. Путин — единственный ребенок в бедной, по словам Рахлина, рабочей семье — не покинул своего тренера и в годы учебы в Ленинградском государственном университете, когда на него давили, чтобы он выступал за команду «родного» ВУЗа, и уже став молодым офицером КГБ, когда ему фактически приказали вступить в спортивное общество этого ведомства. По словам Рахлина, «лучшими борцами становятся даже не самые талантливые, а те, кто больше всего предан спорту. Володя был предан спорту и верен своему тренеру».
31 декабря прошлого года Борис Ельцин сделан блестящий тактический ход: он неожиданно подал в отставку и назначил Путина, тогда премьер-министра, исполняющим обязанности главы государства. В результате досрочные президентские выборы в марте этого года стали неизбежными. Путин — одним из первых своих указов в качестве и.о. президента он предоставил Ельцину иммунитет от любого судебного преследования после ухода в отставку (чего тот имел основания опасаться) — получил 52% голосов. Его предвыборная кампания была хитроумно спланирована в виде серии «мачистских» видеороликов, на которых Путин не говорил почти ничего, помимо обещаний установить «диктатуру закона»; тем временем государственные СМИ беспощадно поливали грязью его оппонентов.
7 мая, когда проходила инаугурация Путина, Анатолия Рахлина не было в Москве — он присутствовал на соревнованиях, но на следующий день, едва он зарегистрировался в одной из столичных гостиниц, тренера разыскали кремлевские чиновники. За Рахлиным прислали машину и, как он был, в спортивном костюме, доставили в святая святых Кремля на обед со смертельно усталым президентом России в его личной столовой: «Мы с ним 15 лет были вместе. Его мать умерла, отец тоже. Я — его второй отец».
Рахлин пытался помочь Путину расслабиться, «говоря ни о чем. Я рассказывал ему, как он должен следить за коленями». Затем Рахлин попросил фото президента с дарственной надписью, но у Путина ни одного снимка под рукой не оказалось, и они поехали в здание правительства: Путин еще не успел перевезти вещи из своего премьерского кабинета. Рахлин получил снимок Путина в кимоно дзюдоиста; теперь он висит у него в спортклубе. Позднее Рахлина попросили сообщать секретарю президента обо всех предложениях дать интервью. Но мы к тому времени уже успели побеседовать.
По словам тренера, Путин признался ему: самая тяжелая из президентских обязанностей для него — встречаться с огромным количеством «простых людей» в ходе поездок по стране. «Он рассказывал, что они только жалуются или плачут, потому что жизнь у них — очень тяжелая, — вспоминает Рахлин. — Они не могут поверить, что перед ними живой президент, и надеются, что он сможет улучшить их нищенскую жизнь. Это его смущает».
В июле, на Окинавском саммите «большой восьмерки» Путин увенчал свой впечатляющий «дебют» в компании глав ведущих промышленно развитых государств мира (среди прочего он предложил им переписываться по электронной почте) визитом в японский дзюдоистский клуб, где он выбрал для спарринга подростка, и предложил ему бросить себя на татами. Журналистам он рассказал, что его любимый прием дзюдо — это дзаси-бараи: быстрая атака и подсечка.
Путин, к необычайному удивлению кремлевских имиджмейкеров, моментально завоевал популярность прошлой осенью, когда он, став третьим по счету премьером за последние два года, взял на себя ответственность за начало кровавой и жестокой войны в Чечне, в результате которой была стерта с лица земли столица республики Грозный, а жертвы среди гражданского населения исчисляются многими тысячами. Путин расценивает конфликт в Чечне как мятеж, инспирированный террористами, и называет «чеченских бандитов» передовым отрядом исламских фундаменталистов, стремящихся отобрать у Российской Федерации значительную часть ее территории. Его усилиям по «демонизации» чеченцев способствовала убежденность многих москвичей в том, что весь центр столицы контролирует чеченская мафия. После весьма подозрительных взрывов жилых домов «чеченскими террористами» прошлой осенью, в результате которых погибло до 300 гражданских лиц, рейтинг Путина взлетел до небес — хотя доказательства того, что взрывы действительно были делом рук чеченцев, весьма скудны. «Раньше военные действия на Кавказе неизменно снижали рейтинги популярности, — рассказывает консультант Кремля, политтехнолог-манипулятор Глеб Павловский. — Путину удалось совершить чудо. Мы этого никак не ожидали!»
Путин, которого Ельцин, по словам Павловского, «испытывал», стал настоящей находкой. Коррумпированная ельцинская «семья», стремившаяся держать под контролем процесс передачи власти и остаться у руля, начала готовиться к «послеельцинской» эпохе чуть ли не с того дня, когда президент в 1996 году был переизбран на второй срок (Павловский называет это «своего рода Манхэттенским проектом»). Они втайне проводили социологические исследования, пытаясь определить, какого рода личность российский народ воспримет как своего «героя». И вдруг до них дошло: вот он, прямо под носом — Путин: живой Штирлиц, выдуманный герой популярного старого фильма о разведчике из КГБ, внедренном в СС во время второй мировой войны, воплощавший в себе идеалы россиян. Они тут же запустили кампанию по созданию образа Путина-Штирлица. Они создали деидеологизированную политическую партию под названием «Единство», и та заняла на парламентских выборах второе место после коммунистов, получив 24% голосов.
«Штирлицевская» кампания подсказала Павловскому, как Путин может преодолеть два изъяна в своем имидже — принадлежность к КГБ (организации, вряд ли ассоциирующейся с демократическими реформами) и тот факт, что его подобрал в преемники крайне непопулярный Ельцин. «Но он же офицер разведки — а значит все очень просто. У него есть алиби: он сохранял „легенду", втайне ожидая приказа… Принимал ли он участие в реформах? Да, но он же Штирлиц, который в фильме носит эсэсовский мундир, но на самом деле не эсэсовец. Видели ли его на демонстрациях? Нет, конечно! Он же Штирлиц, и не мог там „светиться"». «И это подводит нас к главному парадоксу, — продолжает Павловский. — Преемником его выбрал Ельцин, а Ельцина ненавидела вся страна. Но опять же: Путин — это Штирлиц, и он сумел настолько искусно войти в доверие к Ельцину, что даже Ельцин на него рассчитывает! Такой вот получился многослойный механизм». При этом, добавляет Павловский, «власть, конечно, должна сохранять ореол загадочности, магии. Особенно в России. И Путин идеально отвечает этой потребности».
Свою лепту, пусть неосознанно, внесла и оппозиция. По словам Павловского, «они полностью сосредоточились на антиельцинской кампании. Они начали верить собственной пропаганде, считая Ельцина каким-то сумасшедшим, который меняет премьеров чуть ли не для развлечения, а не решает вполне разумную задачу подбора преемника. Мы надеялись на то, что они воспримут выбор Путина как очередную фатальную ошибку Ельцина». Так и случилось. «Путин был сверхпопулярен, а они объявили его своим врагом — верх идиотизма!» Кремлевская тактика сработала превосходно. «Когда мы поняли, что все думают так, как мы хотим, в психологическом плане мы начали «открывать шампанское», — с восторгом вспоминает Павловский.
После парламентских выборов 19 декабря, «а по сути — президентских выборов, поскольку люди голосовали за Путина, мы поняли, что больше „прятать" Путина нельзя». Если бы Ельцин вскоре после этого не ушел со сцены, «Путину пришлось бы озвучить свою позицию в отношении Ельцина и ельцинского прошлого». Но после того, как Ельцин 31 декабря ушел в отставку, «мы поняли: у нас есть один-два месяца на то, чтобы Путин набрал силу в качестве главы исполнительной власти».
И имиджмейкеры расстарались: россиянам показывали, как на Новый год Путин дарит охотничьи ножи солдатам на чеченском фронте, как он грубо, на тюремном жаргоне, дает понять, что намерен круто «разобраться» с чеченскими партизанами («В туалете поймаем — мы и в сортире их замочим, в конце концов»), как Путин сидит за штурвалом двухместного реактивного истребителя. «Путин все время показывал: он может не только говорить, но и делать, — поясняет Павловский. — Он продемонстрировал, что как бывший офицер разведки умеет обращаться с оружием — даже пилотировать истребитель». Население России, униженное поражением в первой чеченской войне в 1996 году и утратой их страной сверхдержавного статуса, измученное всепроникающей коррупцией в госаппарате и экономическим спадом, тосковало по молодому, энергичному лидеру, которым можно было бы гордиться — человеку, который восстановит законность и порядок, покажет, кто в стране главный. Демократия по сути волновала людей во вторую очередь.
До трагической гибели атомной подлодки «Курск» и 118 человек ее экипажа, когда Путин не прервал отпуск на Черном море, чтобы взять на себя руководство в этой кризисной ситуации, новый президент укреплял свою власть головокружительными темпами. Он запугал или оскорбил многих представителей элиты, но при этом сохранил высокий рейтинг популярности. Он договорился с коммунистами в Думе, что те разделят контроль над нижней палатой парламента с его собственной партией «Единство», и в целом, похоже, добивается всего, чего хочет. Сейчас он по сути создает в стране двухпартийную систему: ее составят «Единство» и коммунисты. Еще важнее, впрочем, другое: он разделил страну на семь федеральных округов, возглавляемых его представителями. Этот шаг призван приструнить избираемых всенародно губернаторов 89 российских регионов, многие из которых заключают коррупционные сделки в обход федеральных властей. Многих наблюдателей, как в самой России, так и за рубежом, однако, встревожил тот факт, что пять из семи округов возглавили отставные генералы из вооруженных сил или спецслужб. Озвучивая опасения о возрастающей роли спецслужб в жизни страны, правозащитница Елена Боннэр, вдова знаменитого диссидента Андрея Сахарова, отмечает: «На мой взгляд, КГБ никогда и никому не позволяет покинуть зону своего воздействия. Формально можно уволиться из этой организации, но в психологическом и профессиональном плане Путин всегда будет находиться под ее влиянием».
Путин добился принятия акта, упраздняющего систему автоматического членства губернаторов в верхней палате парламента, и позволяющего снимать их в должности, если глав регионов уличат в нарушении закона. Теперь регионы должны перечислять в федеральный бюджет куда большую долю своих налоговых поступлений. Парламент еще больше ослабит создание «государственного совета», к которому, по прогнозу, должен перейти ряд важных полномочий верхней палаты.
Кроме того, Путин и его команда экономистов-либералов приступили к реализации нового плана, стимулирующего развитие российской экономики, включающий и радикальную налоговую реформу, призванную привлечь западных инвесторов. Ее краеугольный камень — упрощение подоходного налога за счет введения единой ставки в 13%; это должно побудить зажиточных россиян хоть что-то платить в казну. Однако это сопровождается повышением акцизов на бензин, водку, и сигареты; худшее, впрочем, судя по всему еще впереди — нынешней осенью власти намереваются сократить субсидирование коммунальных услуг. Однако после гибели «Курска» и взрыва бомбы в оживленном подземном переходе в центре Москвы на первый план вышли серьезнейшие проблемы с безопасностью в России и состоянием ее вооруженных сил.
Российская пресса отреагировала на эти события энергичнее, чем когда-либо раньше, а общественное мнение вдруг в полный голос заявило, что с ним следует считаться, но Путин — вместо того, чтобы проявить интуицию опытного политика, сплотив вокруг себя страну в решающий момент — повел себя как робкий, помешанный на секретности советский бюрократ. Четыре дня он отказывался принять иностранную помощь для спасения экипажа «Курска», и ничем не препятствовал распространению командованием ВМФ дезинформации о катастрофе. Долгосрочное воздействие истории с «Курском» на способность Путина держать в руках бразды правления можно будет оценить лишь через несколько месяцев.
До «Курска» самым неоднозначным шагом Путина стали репрессии против оппозиционных СМИ — арест одного из влиятельнейших российских олигархов, Владимира Гусинского, владельца империи «Медиа-Мост», включающей влиятельный телеканал НТВ, по обвинению в финансовых махинациях. Гусинский утверждает, что обвинения в его адрес беспочвенны, хотя эксперт по России Дмитрий Саймс (Dimitri Simes) в эфире передачи The NewsHour, отвечая на вопрос ведущего Джима Лерера (Jim Lehrer) заметил: этот медиамагнат «больше напоминает Меира Лански, чем подлинного демократа». По словам властей, он получил контрольный пакет высокоприбыльного телеканала всего за пять тысяч долларов, якобы выплатив чиновнику, отвечавшему за продажу акций, миллионную взятку.
В июле, после сильной негативной реакции внутри страны и за рубежом, обвинения против Гусинского были неожиданно сняты: поползли слухи о некоей сделке, предусматривающей продажу «Медиа-Моста» и его переход в руки государства, но представители НТВ это отрицают. Игорь Малашенко — «второе лицо» в руководстве «Медиа-Моста» — предостерегает: «Путинская концепция консолидации власти проста: все взять под контроль. Он не верит в систему сдержек и противовесов. Любые сдержки и противовесы для него — лишь помеха». Похоже, этими действиями путинская администрация дает понять другим: непокорные элементы будут приведены к повиновению.
Случай с Гусинским — крайность, но он далеко не единичен. Свобода печати остается весьма «чувствительным» вопросом. Прошедшей зимой Путин подвергся резкой критике за то, что он оправдывал российских военных, похитивших корреспондента Радио «Свобода» Андрея Бабицкого — известного противника Чеченской войны. Павел Фельгенгауэр, обозреватель Moscow Times и ведущий на Радио Москвы, утверждает: «Я знаю ситуацию изнутри и могу сказать — свободной прессы у нас нет. Материалы журналистов либо искажают, либо не публикуют, либо им говорят, что следует написать».
В российской прессе и интернете пышным цветом цветет «компромат» (компрометирующие материалы«): его, как правило, покупают у низкооплачиваемых сотрудников спецслужб или отставников, занимающихся «прослушкой», перехватом электронной почты и наружным наблюдением. Считается, что прослушивание телефонов сегодня распространено даже шире, чем в советские времена. Кстати, Гусинского, среди прочего, обвиняли в том, что его служба безопасности (она есть у всех олигархов) широко практиковала «прослушку» — действительно, сбором и анализом информации в «Медиа-Мосте» занимается отставной генерал КГБ Филипп Бобков.
Большинство олигархов даже не считает нужным отрицать, что их баснословные состояния сколочены неправедным путем, и Путин ополчился против нескольких таких магнатов, заявляя: «Все должны быть равноудалены от власти». Подкрепит ли он свои угрозы делом, использует их как рычаг давления, или речь идет просто о пиаровском трюке на потребу масс, пока неясно. В июле Путин заверил группу занервничавших было воротил большого бизнеса, что не станет пересматривать итоги сомнительной приватизации государственных предприятий. В то же время он заметил: «Вы сами и в значительной степени через подконтрольные вам политические и околополитические структуры формировали это государство. Поэтому меньше всего нужно кивать на зеркало».
«Представьте себе тюрьму, — объяснял мне Александр Старков, один из крупнейших застройщиков в Москве. — В тюрьме нельзя жить по тем же законам, что и на воле — жить приходится по тюремным законам. И все мы здесь, в России, живем в одной огромной тюрьме».
Кроме того, Путин развил бешеную дипломатическую активность в отношениях с Ватиканом, Китаем, Северной Кореей, а его широко освещавшихся в прессе визиты к Тони Блэру (Tony Blair) в Великобританию и Герхарду Шредеру (Gerhard Schroeder) в Германию четко демонстрируют, что он стремится к сближению России с Европой, а не с Соединенными Штатами. После инаугурации Путин дважды встречался с президентом Клинтоном — на американо-российских переговорах на высшем уровне в Москве в июне и на саммите «восьмерки» на Окинаве в июле. В этом месяце они снова должны встретиться — на ооновском «Саммите миллениума» в Нью-Йорке.
Во время московского саммита, на церемонии подписания соглашений в недавно отреставрированном Георгиевском зале Кремля, я сидела в первом ряду, наблюдая, как Путин, — его лицо, как обычно, имело желтовато-землистый оттенок — сгорбившись в кресле, рассеяно барабанит пальцами по столу, пока Клинтон (вид у его был усталый) читал по бумажке заявление о том, что встреча прошла «успешно», и стороны договорились утилизировать по 34 тонны оружейного плутония. Журналистам — а их в зале было несколько сотен — разрешили задать всего четыре вопроса; они сидели как статисты на киносъемке. Сам Путин выступал без бумажки, но, в отличие от Клинтона, Ельцина или Горбачева, обладающих явной харизмой, его бы ни один наблюдатель не назвал прирожденным лидером.
Несколькими часами раньше я видела, как Путин встречал американскую делегацию перед началом переговоров. Он вручил букет цветов послу США Джеймсу Коллинзу (James Collins) — у того был день рождения — и приветствовал Клинтона по-английски. Первый заместитель госсекретаря Строуб Тэлботт (Strobe Talbott) — он учился в Оксфорде в качестве Родсовского стипендиата одновременно с Клинтоном и после избрания своего друга президентом «курировал» американо-российские отношения — прихрамывал после операции, и опирался на тросточку. Клинтон указал на брошку в виде трех обезьянок, украшавшую лацкан госсекретаря Мадлен Олбрайт (Madeleine Albright), и пошутил: «Не вижу зла, не слышу зла, не ведаю зла — вот вся внешняя политика Мадлен». Путин вежливо улыбнулся. Это, как небо от земли отличалось от взаимоотношений «друга Бориса» с «другом Биллом», весело толкавших друг друга под ребра, обмениваясь очередными шутками.
Екатерининский зал, где проходило заседание, сверкал имперским блеском. Но роскошь Большого кремлевского дворца напоминала и о скандале с фирмой «Мабетекс» — швейцарским подрядчиком, которому была поручена его реставрация. Фирму обвиняют в подкупе ельцинской «семьи», в частности, за счет выдачи ее членам кредитных карточек на большие суммы. Юрий Скуратов, занимавший с 1995 по 1999 годы пост генерального прокурора России, и выступавший в качестве кандидата на последних президентских выборах, договорился с властями Швейцарии, что те проведут обыск в штаб-квартире фирмы; это, по его собственным словам, стоило ему должности. «Семья» запаниковала, опасаясь, что швейцарцы — дотошно собиравшие улики — доберутся до ее тайных банковских счетов. Вскоре по государственному телевидению показали видеоролик, на котором мужчина и две женщины занимались любовью — утверждалось, что это Скуратов с двумя проститутками. Сам прокурор отрицал, что на кадрах изображен он.
Путин — тогда он возглавлял Федеральную службу безопасности (ФСБ), преемницу КГБ — скрестил шпаги со Скуратовым еще в 1996 году, когда тот возбудил дело против его бывшего начальника, петербургского мэра Анатолия Собчака, по обвинению в коррупции. Собчак тогда укрылся в Париже. Скуратов рассказывает, что Путин присутствовал в больничной палате, куда недужный Ельцин вызвал прокурора, чтобы потребовать от него заявления об отставке; тот, по его собственным словам, поначалу отказался. В беседе со мной Скуратов заметил: «Я весьма пессимистически смотрю на перспективы верховенства закона в России — потому что я знаком с реальным положением дел. Уважение к закону никогда не было характерно для нашей страны». Скуратов расценивает как «очень важный символ» тот факт, что один из первых путинских указов — об иммунитете для Ельцина — «противоречит действующему федеральному законодательству и конституции».
На московском саммите Путин заявил: «Соединенные Штаты — один из наших основных партнеров. Нам хочется надеяться, что самое худшее в наших отношениях уже давно позади». Тем не менее, сейчас он старается извлечь выгоду из одного спорного вопроса: планов Вашингтона относительно обновленного варианта провалившейся в свое время программы «Звездных войн» — создания, в нарушение Договора по ПРО 1972 года, нового противоракетного «щита» для защиты от так называемых «стран-изгоев». Джордж У. Буш поддерживает эту идею; Клинтон заявил, что осенью этого года примет решение, стоит ли продолжать испытания в рамках предлагаемого плана. После того, как США проигнорировали его предложение о создании системы ПРО совместными усилиями, Путин — порадовавший официальный Вашингтон тем, что он наконец добился ратификации Думой договора СНВ-II — возглавил оппозицию американскому плану. На саммите «восьмерки» его анализ итогов визита в Северную Корею и переговоров с ее лидером Ким Чен Иром (Kim Jong Il) — тот предложил отказаться от планов создания баллистических ракет с ядерными боеголовками, если другие страны помогут Пхеньяну с запуском спутников — несколько глав государств, считающих, что реализация американского плана запустит новую гонку вооружений, назвали «блестящим» и «впечатляющим». Месяцем позже, однако, непостоянный Ким заявил в интервью южнокорейским СМИ, что его предложение было «шуткой».
Простые россияне, непривычные к тому, что их глава государства пьет не водку, а диетическую «Колу», и каждый день занимается спортом, а уж тем более удостаивается восторженных отзывов других мировых лидеров, в большинстве своем аплодируют Путину. Тем не менее своими быстрыми и неожиданными действиями президент держит и друзей и врагов в недоумении относительно своих реальных намерений. Спасет ли загадочный «мистер Путин» слабое российско6н государство, став новым Пиночетом? До какой степени он останется заложником кремлевской «семьи» — тех самых людей, что заключили «фаустовский пакт» с олигархами, отдав им немалую часть богатств страны в обмен на помощь в переизбрании Ельцина в 1996 году? Не пробудит ли он к жизни признаков сталинского прошлого, вдохнув новую энергию в органы госбезопасности?
Если Путину не удастся добиться успеха, Россия, и без того едва держащаяся на ногах в моральном, экономическом и демографическом плане, рискует оказаться в нокауте. «Реальная угроза заключается в том, что Россия просто рухнет, — заметил в разговоре со мной Малашенко. — Правительство не в состоянии собирать налоги и поддерживать боеготовность вооруженных сил — все просто разваливается на части». В то же время в стране нагнетается националистический угар. По словам Малашенко, «они хотят вернуть России величие в военной сфере, они не понимают, насколько плоха ситуация. Они не понимают, что Россия, возможно, превращается в недееспособное государство».
Чтобы спасти ее, одного владения дзюдо Путину мало. Здесь потребуется магия — ни больше, ни меньше.
Две трети мужчин в России умирают пьяными. Независимо от непосредственной причины — инфаркт, несчастный случай, убийство или самоубийство — в момент смерти они пьяны (особенно много таких случаев бывает по понедельникам, после запоя в выходные). Средняя продолжительность жизни у мужчин составляет 58,8 лет; у женщин — 71,7. (В нашей стране аналогичные показатели для мужчин — 72,9 лет, а для женщин — 79,6). Только 10-15 % детей в России рождается здоровыми. Примерно две трети беременностей в стране прерывается абортами, у 75% женщин беременность протекает с серьезными патологиями. «Это просто ужасно, — говорит Мюррей Фешбах (Murray Feshbach), почетный профессор Джорджтаунского университета (Georgetown University) и ведущий американский специалист по демографическим проблемам в России. — Случаев анемии при беременности за последние 10 лет стало в пять раз больше. Уровень заболеваемости сифилисом у девочек в возрасте 10-14 лет вырос по сравнению с 1990 годом в 40 раз — на деле это означает, что десяти-четырнадцатилетние дети принимают наркотики и вступают в половые контакты. Из мужчин в возрасте 15-17 лет лишь у 10-30% нет хронических заболеваний». Фешбах также приводит ошеломляющие данные о состоянии экологии в сегодняшней России. По его словам, недавно министр здравоохранения «распространил список из 13 российских городов, где населению рекомендуется как можно реже выходить на улицу». А Путин, тем временем упразднил Госкомитет по экологии.
За последние два года в России произошел взрывной рост употребления героина. Афганский героин стоит дешевле марихуаны. В результате по темпам распространения ВИЧ-инфекции Россия занимает одно из первых мест в мире — с 1998 по 1999 годы ее масштаб увеличился на 350%; в основном болезнь распространяется из-за грязных шприцев. По оценкам число ВИЧ-инфицированных составляет от 300 до 500 тысяч, и развалившаяся система здравоохранения не в состоянии обеспечить им медицинскую помощь. В мае английская Guardian сообщила, что лишь 13% юношей, подлежащих призыву в российскую армию, являются в военкоматы, а количество самоубийств в вооруженных силах, по данным правозащитной организации Комитет солдатских матерей, достигает 1000. Денежное довольствие солдата составляет два доллара в месяц. Больше половины россиян живет за чертой бедности — их доходы по сравнению с 1991 годом снизились на 40%. «Если речь идет о России, то для восстановления чувства национальной гордости думать следует о таких практических вещах, как возможность жить по-человечески, — заметил в разговоре со мной бывший премьер Сергей Степашин, возглавляющий сейчас Государственную счетную палату. — Средний размер пенсии в стране — 25 долларов в месяц».
«Нам реально грозит стать дряхлеющей нацией, — без обиняков заявил Путин в своем первом послании Федеральному собранию, с которым он выступил в июле. — Трудно жить. Нас, граждан России, из года в год становится все меньше и меньше. Если нынешняя тенденция сохранится, выживаемость нации окажется под угрозой». Это был первый случай, когда кто-либо из высшего руководства России публично высказался на эту тему. На деле в России ежегодно умирает примерно на 800 тысяч человек больше, чем рождается. Один из членов думского Комитета по здравоохранению мрачно спрогнозировал: к 2025 году население страны должно сократиться с нынешних 146 до 100 миллионов. «Ситуация просто апокалиптическая», — отмечает Фешбах.
В то же время, неправедно разбогатевшие россияне швыряются деньгами в самых шикарных уголках Европы настолько безудержно, что уже превзошли арабских шейхов. За последние десять лет, по оценкам, от 300 до 500 миллиардов долларов было переправлено из России в офшоры и зарубежные банки. Вот один пример: летом 1999 года российский телеведущий Владимир Познер видел, как «юный миллиардер» — тридцатишестилетний Владимир Потанин — прибыл в Ниццу на собственной яхте длиной в 250 футов (76 метров), «в сопровождении самых красивых российских манекенщиц, и деньги лились рекой, как шампанское». «Российский народ был бы в восторге, если бы этих ребят кто-нибудь прищучил», — добавляет Познер. И олигархи это тоже понимают. Когда путинская налоговая полиция арестовала Гусинского, 18 богатейших магнатов обратились к президенту с открытым письмом: «Мы не сомневаемся, что у правоохранительных органов могли возникнуть серьезные вопросы в связи с его деятельностью, но эта ситуация может возникнуть с любым крупным и успешным российским бизнесменом». Действительно, того же Потанина государство обвиняет, что в ходе приватизации гиганта «Норильский никель» он недоплатил в казну 140 миллионов долларов.
«Как мне объяснить читателям, — спросила я видного олигарха, тридцатишестилетнего миллиардера Михаила Ходорковского, возглавляющего вторую по величине нефтяную компанию в России, — каким образом горстке людей в вашей стране достались 30% седьмой части общемировых ресурсов?» В прошлом Ходорковский был председателем совета директоров обанкротившегося банка «Менатеп», чьи вкладчики потеряли сотни миллионов долларов после обвала рубля в августе 1998 года. Он также упоминается в недавно вышедшей книге Роберта Фридмена (Robert I. Friedman) «Красная мафия» (Red Mafiya) — в связи с тем, что в 1995 году ЦРУ заявило: Ходорковского «контролирует один из самых мощных преступных кланов Москвы», а «Менатеп» «занимается незаконными банковскими операциями в Вашингтоне», создав масштабную систему отмывания денег, связанную с оффшорными компаниями на Карибах. Ходорковский эти обвинения отрицает.
Мой собеседник, не моргнув глазом, сравнил ситуацию в России с тем, как фирмам из Кремниевой долины приходится нанимать квалифицированных менеджеров из Индии: «Скорее всего, вы не найдете специалистов на ту зарплату, которую считаете оправданной. На этом рынке условия диктует продавец». Он объяснил: «В России менеджеров практически нет, поэтому каждый, кто обладает нужной квалификацией, может сам выбирать компанию, в которой он хочет работать». В его изложении вся история выглядит так, будто это он оказал государству услугу, избавив его от бремени забот о нефтяной компании с объемом добычи в два миллиона баррелей в сутки. Сообщается, однако, что счетная палата обвиняет «Менатеп» в нецелевом использовании отданных ему на хранение государственных средств, которые должны были идти на выплату зарплаты рабочим, а были истрачены на покупку «ЮКОСа» в ходе отнюдь не прозрачного аукциона.
Подобные сделки были элементом печально знаменитой схемы залоговых аукционов, призванных помочь нуждающемуся в средствах российскому государству расплачиваться по долгам и ускорить приватизацию. В середине девяностых частным российским банкам под залог кредитов предоставлялись акции государственных предприятий. Эти акции передавались в доверительное управление, а если — или когда — они выставлялись на продажу, банки могли приобретать их на аукционах. Многие из этих аукционов сопровождались вопиющими подтасовками.
«Залоговые аукционы проводились по тем же принципам клановости и блата, что царили в России в советские времена, — отмечал Мэтт Таибби (Matt Taibbi) на страницах The eXile, беспощадно острой „альтернативной" англоязычной газеты, выходящей в Москве. — Единственная разница заключалась в том, что экономический ущерб от этой схемы для простых россиян был намного сильнее, чем все, что делала советская система… К 1997 году уже не считалось чем-то из ряда вон выходящим, если работникам компаний вроде „Норникеля" не выплачивали их скудную зарплату полгода или год, а то и больше. В российских газетах даже сообщалось, что люди на улицах заводских поселков падали в голодные обмороки». Выгоду от этих аукционов, отмечает Таибби, естественно, получали принадлежавшие олигархам банки.
В феврале, когда Путин был исполняющим обязанности президента, трое олигархов, близких к «семье» — Роман Абрамович, главный владелец «Сибнефти», медиамагнат Борис Березовский, действовавший через свою фирму «Логоваз», и один крупный бизнесмен из Сибири — получили контроль над 60% российской алюминиевой промышленности (предприятиями, стоящими многие миллиарды долларов) в результате сомнительного слияния, в котором тем не менее власти не усмотрели нарушений антимонопольного законодательства. Березовский — любимый «тираннозавр-олигарх» ельцинской «семьи»: загадочный, бойкий, хитрый, политик до мозга костей. Он ставит себе в заслугу переизбрание Ельцина в 1996 году, утверждая, что именно он убедил других олигархов раскошелиться на миллионы долларов, чтобы не допустить победы кандидата от коммунистов Геннадия Зюганова, и за победу Путина на выборах 2000 года — за счет дискредитации его оппонентов государственным каналом ОРТ, где Березовский владеет миноритарным пакетом акций. По словам его соперника Игоря Малашенко, Березовский исходит из простого принципа: «Если у нас есть полный контроль над телевидением и неограниченные финансовые ресурсы, мы можем провести в президенты кого угодно». Так, мэра Москвы Юрия Лужкова, также претендовавшего на президентский пост, государственное телевидение вывело из борьбы, изобразив коррупционером и убийцей. В какой-то момент потерявший самообладание Лужков воскликнул: «Березовский — сатана!»
Другого вероятного кандидата — Евгения Примакова (ему 71 год), хотевшего в свою бытность премьером в 1998 году посадить Березовского за решетку — СМИ изобразили немощным старцем на последнем издыхании. «Не надо путать политику с правозащитной деятельностью», — объясняет Березовский; в разговоре со мной он с готовностью признал, что методы, использованные против Примакова, были «аморальны, но не противоречили закону. В защите прав человека аморальные действия недопустимы, в политике же они позволительны». «Действия команды, в которую я входил, полностью соответствовали логике в рамках закона», — добавляет он. «Так что же, цель оправдывает средства?» — спросила я. «Да, если эти средства законны», — ответил Березовский.
Швейцарская прокуратура заморозила активы Березовского в швейцарских банках; его обвиняют в незаконном присвоении 700 миллионов долларов, принадлежащих крупнейшей российской авиакомпании «Аэрофлот». Поначалу мало кто верил, что российская прокуратура начнет уголовное преследование Березовского, но в последнее время над ним стали сгущаться тучи. Путин считает, что он слишком много болтает, и к тому же у Березовского возникли разногласия с президентом из-за планов последнего по усилению контроля федеральной власти над губернаторами, часть которых, по словам Владимира Познера, «у него в кармане». По всей видимости, государство начало охоту на акции Березовского в телекомпании ОРТ. Кроме того, оно может использовать свое влияние в деле «Аэрофлота», чтобы заключить сделку. 54-летний Березовский, одно время работавший математиком, ушел со своего поста в Государственной Думе, дававшего ему иммунитет от судебного преследования, и заговорил о формировании партии, которая будет находиться в оппозиции к Путину.
«Мы, олигархи, верим в Россию», — заверяет меня Березовский, сидя в своем «клубе». Это хорошо охраняемый московский особняк, где есть все: белый рояль, псевдофранцузская мебель, бар и камеры наблюдения. «А почему же тогда так много миллиардов выведено из России?» — спрашиваю я. «Потому что сегодня в России нет законов, защищающих капитал», — отвечает он. «А Путин издаст эти законы?» «Думаю, что да». Он улыбается. «Это не сказка, что Примаков хотел посадить меня в тюрьму, но сказка то, что это сделает Путин».
Во многом Березовский вторит Ходорковскому, когда заявляет, что заслужил свое богатство, так как в отличие от коллег он в первые дни перестройки был готов рисковать. «У русского народа рабский менталитет, — заявляет Березовский. — Он не верит в новшества. А мы [олигархи] рациональны; мы тратим меньше энергии и получаем больше прибыли. И если государство сформулирует другие правила, мы будем их соблюдать…. Но правовая система несовершенна и не соответствует реалиям бизнеса».
Мне интересно знать, насколько Березовский понимает, как его оценивают другие. «На Западе вас воспринимают как карикатуру на олигарха, как вора и клоуна, — информирую я его. — Хотели бы вы для себя такую репутацию?»
«Есть две причины, по которым не только у меня, но и у российского бизнеса плохая репутация, — отвечает Березовский. — Во-первых, те революционные преобразования, которые пережил российский бизнес, породили колоссальную коррупцию и стали причиной невиданного в истории перераспределения богатства. В 1990 году все принадлежало государству. А к 1997 году почти 75% собственности находилось в частных руках. Перераспределением собственности занимались чиновники, у которых зарплата была 100, 200 долларов в месяц. И одной подписью…» Он замолкает, а потом продолжает: «Я уверен, что в Америке нет коррумпированных чиновников. Но в такой ситуации найдется очень мало бюрократов, которые откажутся от взяток».
«Многие миллионы людей пострадали от того курса, который вы проводите, — говорю я. — Вы не чувствуете себя неловко из-за этого?»
«Я не ощущаю никакой неловкости, хотя не могу сказать, что мне комфортно, — заявляет Березовский. — Россия решала задачу по превращению в новую экономическую и политическую систему. По любым меркам это назвали бы революцией, а в основе таких преобразований всегда лежит перераспределение собственности… Это было сделано без гражданской войны. Судить об успехе или неудаче преобразований можно по тому, была у вас или не было гражданской войны».
Совершенно очевидно, что Березовский и второй самый ненавистный человек в стране — экономист и главный архитектор программы «акции в обмен на займы» Анатолий Чубайс — не переносят друг друга. Перед встречей с Чубайсом в Вашингтоне я побеседовала в Москве с одним из его главных помощников Леонидом Гозманом, который рассказал мне, что масштабная приватизация была единственным способом спасти оказавшееся в тяжелом положении государство от возврата к коммунизму. «Егор Гайдар [видный экономист и бывший премьер-министр] и Чубайс спасли страну. У нас не было хлеба и колбасы. Мы все теряли». Ведущий эксперт по России Дэвид Джонсон (David Johnson), издающий обширный ежедневный дайджест российских новостей Johnson's Russia List, не согласен с Гозманом. «Советский Союз был мертв, а население продолжало жить; но им был нужен жупел, чтобы узаконить свои претензии на власть, — сказал он. — Гозман говорил мне, что конечно, в России система просто фантастически подвержена коррупции, однако в Америке на раннем этапе капитализма были свои бароны-разбойники, такие как Карнеги».
Всякий раз, когда я слышу этот аргумент, я думаю о показаниях бывшего резидента ЦРУ в России Ричарда Палмера (Richard Palmer), который после ухода в отставку работал консультантом в российских банках. Эти показания он давал в 1999 году в комитете палаты представителей по банковским и финансовым услугам. Палмер, который руководит компанией Cachet, занимающейся комплексной юридической оценкой фирм и возвратом активов, десять лет изучал финансовую и организованную преступность России. Вот его устрашающий анализ того, с чем сталкивается Путин, пытаясь установить «диктатуру закона».
Чтобы Соединенные Штаты стали как сегодняшняя Россия, там должна быть масштабная коррупция среди большинства членов конгресса, а также в Министерстве юстиции и финансов, среди сотрудников ФБР, ЦРУ, РУМО, Федеральной налоговой службы, Федеральной службы исполнения наказаний и судебных приставов, пограничной службы, полиции штатов и местной полиции, Федерального резервного банка, судей Верховного суда, судей окружных судов, руководства компаний, входящих в список Fortune 500, как минимум в половине американских банков и на Нью-Йоркской бирже. Затем эта клика должна захватить золотой запас в Форт-Ноксе и федеральные активы, вложенные по всей банковской системе. Этой клике пришлось бы взять под свой контроль ключевые отрасли, такие как добыча нефти и газа, горнодобывающая промышленность, добыча драгоценных и полудрагоценных металлов, лесное хозяйство, хлопчатобумажная промышленность, строительство, страховые компании и банки, а затем объявить все это своей частной собственностью. Правовой системе пришлось бы отменить большинство законов против коррупции, конфликта интересов, преступных сговоров, отмывания денег, экономического мошенничества, а также ослабить законы против уклонения от уплаты налогов. Затем всему этому нечестивому альянсу пришлось бы потратить около 50% своих миллиардных прибылей на взятки чиновникам, оставшимся в органах власти, и оказывать основную поддержку всем политическим кандидатам. После этого большую часть украденных средств, сверхприбылей и взяток они должны были бы перевести на хранение в офшорные банки.
Но даже сегодня, когда Россия страдает от своей бартерной в основном экономики, в которой средняя зарплата недавно увеличилась до 82 долларов в месяц, Анатолий Чубайс остается «золотым мальчиком» для Вашингтона и Гарварда. Чубайс, обретший в России если не огромное состояние, то статус олигарха за свои манипуляции с американской помощью и с миллиардами из МВФ, человек крепкий, добродушный, хорошо владеющий английским языком. Сейчас он возглавляет РАО «ЕЭС России», которая является огромной энергетической компанией с более чем 700 тысячами сотрудников, и на 34% принадлежит иностранным акционерам, которые недавно воспротивились его руководству. Чубайс, Егор Гайдар, профессора Гарварда Джеффри Сакс (Jeffrey D. Sachs) и Андрей Шлейфер (Andrei Shleifer), а также помощник Сакса Андерс Ослунд (Anders Aslund) стали главной движущей силой российско-американской программы помощи, выступали за «шоковую терапию» и за создание рыночной экономики в России. Чубайс был вхож в Кремль и в Белый дом Клинтона, где выпускник Гарвардского университета вице-президент Эл Гор руководил политикой в отношении России. Наставником этой группы был министр финансов Ларри Саммерс (Larry Summers), который преподавал экономику в Гарварде и работал главным экономистом во Всемирном банке. «Вся идеология российской приватизации была разработана на основе американских расчетов», — сказал мне Юрий Скуратов.
Роль Чубайса в программе американской помощи России внимательно изучила профессор Питтсбургского университета Джанин Ведель (Janine Wedel), написавшая вызвавшую острую полемику статью, которая была опубликована в The National Interest. Она пишет: «Идеология радикальной приватизации и маркетизации, которая в данном случае была одним махом применена в обществе, не имеющем реального опыта ни в первом, ни во втором, хорошо известна. Но гораздо меньше известно о том, как давались советы, и как распределялась помощь». В июне 1997 года Агентство США по международному развитию прекратило финансирование главного канала американской помощи Гарвардского института международного развития (Harvard Institute for International Development), потому что его руководителей Джонатана Хея (Jonathan Hay) и Андрея Шлейфера обвинили в использовании инсайдерской информации и в спекуляциях на российском фондовом рынке через подругу Хея и жену Шлейфера. До того момента, утверждает Ведель, американской помощью России заправляла небольшая клика сотрудников Гарвардского института международного развития и группа россиян во главе с Чубайсом, который их вполне устраивал. В распоряжении Гарвардского института международного развития было примерно 350 миллионов долларов, и он, по словам Ведель, оказался в уникальном положении, поскольку давал США рекомендации по вопросам оказания помощи и в то же время сам получал основную часть этой помощи. Члены этой клики часто менялись местами, американцы помогали составлять российские предложения и наоборот, и в результате возникли затруднения и большой конфуз.
«Очень маленькая группа людей, которые действовали заодно, могла использовать находившиеся в их распоряжении институты, такие как американское правительство, российское правительство и даже МВФ, для осуществления своих собственных планов, — рассказала мне Ведель. — Из-за такой стратегии американская программа экономической помощи закончилась катастрофой». Критики Ведель утверждают, что она дает слишком резкие оценки, и что шоковая терапия дала положительные результаты в Польше. Но не в России.
«Не давайте нам больше никаких экономических рекомендаций, — сказал председатель московского Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов, выступая в Вашингтоне на организованном Гарвардом семинаре незадолго до избрания Путина. — Они будут забракованы».
«Я знаю общее представление, бытующее здесь, в США, о том, что представляет собой Россия, — сказал мне Чубайс на обеде в Фонде Карнеги, который организовал профессор Стэнфордского университета и старший научный сотрудник фонда Майкл Макфол. — Россия это коррупция, взятки, олигархи, мафия, убийства. Я совершенно с этим не согласен. Это крайне поверхностное представление о тех силах перемен, которые лежат в основе революции. Если копнуть глубже, то станет ясно, что основополагающие институты, которых раньше в моей стране вообще никогда не было, сегодня нашли всеобщее признание». Он перечислил свободу слова, разделение властей, демократические выборы, частную собственность и российскую конституцию. «Тот факт, что сейчас выплачиваются зарплаты и пенсии, является наглядной позитивной тенденцией в российской экономике и в политической жизни». В своем предвыборном манифесте «Россия на рубеже тысячелетий» Путин заявил: «Для того чтобы достичь душевого производства ВВП на уровне современных Португалии или Испании — стран, не относящихся к лидерам мировой экономики, — нам понадобится примерно 15 лет при темпах прироста ВВП не менее 8% в год». (Это само по себе довольно утопическое представление.)
Когда Володя Путин учил химию в старших классах ленинградской школы в 1970 году, он уже знал, что хочет быть разведчиком. Юноша решил поступать на юридический факультет Ленинградского государственного университета, который открывал ему двери в КГБ, а также пошел на дополнительные курсы по коммунистической идеологии. Когда один из учителей объявил, что коммунизм будет построен к 1980 году, Володя даже подскочил. «Это невозможно. Это неправда. Никто в это не верит. Давайте проголосуем, ребята. Кто в это верит?» Руку не поднял никто«. Об этом рассказала одна из его учительниц по имени Раиса Сергеевна. Эта подвижная женщина живет в крохотной квартирке недалеко от школы на 20-долларовую пенсию. Она вытащила старую папку и показала, что Володя по прилежанию в учебе занимал второе место в школе.
«Отец Володи был с ним очень строг, но Володя никогда с ним не спорил», — говорит близкий друг Путина и крестный отец его старшей дочери Сергей Ролдугин. Ролдугин виолончелист симфонического оркестра Мариинского театра; он рассказывал Путину о классической музыке и давал его дочерям первые уроки игры на пианино и скрипке. По словам Ролдугина, отец Путина был заводским рабочим и сыном одного из сталинских поваров. Он прошел суровую школу войны и был членом партии, твердо верящим в нее. «Он ненавидел демократию», — говорит Ролдугин. Володя появился на свет, когда его отец был уже в возрасте. До этого у его родителей умерли два сына, и поэтому, по словам путинского одноклассника Александра Матвеева, «Володя был для них как свет в окошке». Когда он выиграл в лотерею автомобиль, семья могла продать его и жить на эти деньги несколько лет. Но они не продали, и Путин стал единственным студентом в университете, у кого была машина.
Студент Ленинградского государственного университета Путин в свои 18 лет был моложе многих своих сокурсников, отслуживших в армии. Спорт отнимал у него много времени, но он не стал членом университетской команды и отказался от привилегий, оставшись у тренера Рахлина. Путин был человеком целеустремленным, дисциплинированным, спокойным, но с развитым чувством юмора. Вспоминает его друг, прямолинейный сын советского генерала и любитель пианино Леонид Полохов: «Он сказал мне, что хочет быть разведчиком, и конечно же, я пытался отговорить его от этого». Но Путин был непреклонен. «У нас было довольно закрытое общество, — говорит другой близкий друг Путина и бывший заместитель премьер-министра Николай Егоров, работающий в юридической фирме „Егоров, Пугинский, Афанасьев и Маркс", — и поэтому в глазах многих россиян того времени КГБ был очень авторитетной организацией, попасть в которую было очень трудно и считалось большой честью». Однокашник, а позднее коллега Путина Павел Кошелев говорит: «Мы пришли в КГБ, чтобы служить государству».
По словам путинского сослуживца Валерия Голубева, работа Путина в Ленинграде заключалась в «сборе информации у русских, которые контактировали с иностранцами». «Нас учили быть скрытными, — говорит Кошелев. — Нельзя было показывать свои подлинные эмоции». Сергей Ролдугин как-то спросил Путина, чем он на самом деле занимается. Тот ответил: «Я специалист по человеческим отношениям, по людям. Такова моя профессия». «Он никогда не рассказывал о КГБ», — заметил Ролдугин. «Цель заключалась в налаживании связей с людьми, когда они приезжали в российские города», — сказал Голубев. Он поделился со мной тем, что учебная группа Путина в КГБ изучала книгу Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей».
По словам Полохова, прослужив несколько лет в КГБ, Путин начал проявлять беспокойство и захотел поехать за границу. К 1985 году, когда его отправили в командировку в Восточную Германию в город Дрезден, где он вербовал людей из «Штази» (тайная полиция ГДР) и следил за политическими деятелями из числа немецких коммунистов, Путин провел немало времени на учебе в Москве. Он также женился на стюардессе из самого западного российского города Калининграда, которую звали Людмила Александровна. В 1985 году у них родилась первая дочь Маша, а в 1986-м в Дрездене появилась на свет Катя. Немецкий стал для дочерей Путина первым языком.
Людмила летала на свидания в Ленинград. Эта прямолинейная и энергичная женщина посвятила себя дому, создавая комфортные условия для мужа, который был так занят, что не обращал внимания на время. Путин работал допоздна. Егоров рассказал мне, что как-то раз он был у них дома, когда пришел Путин. Людмила спросила его: «Ты обедал?» «Не помню», — ответил он. «А есть хочешь?» «Не знаю». «Но кушать-то надо?» «Да, наверное так».
«Женщины любят его, — говорит Ролдугин. — В нем есть какая-то загадка. Он знает, как обращаться с женщинами, как заботиться о них».
Когда в 1989 году пала Берлинская стена, а Россия никак этому не помешала, Путин, как и многие его коллеги, с изумлением увидел, что вокруг них рушится все то, ради чего они так упорно работали. «Каждое утро идти на работу и слышать, как тебя называют предателем, — говорит Павел Кошелев. — Это было хуже, чем крушение идеалов и ценностей. У нас было такое чувство, что нас предали лично». Путин был не особо заметен на своей работе, однако европейская пресса сообщает, что вскоре после его возвращения в Ленинград один из его агентов, бывший детектив «Штази», передал германской контрразведке сведения о 15 разведчиках из Восточной Германии, уничтожив тем самым многие результаты путинского труда и бросив тень на него лично. В своей книге «От первого лица», которая является его биографией, Путин рассказывает, что он отказался от престижной должности в Москве и решил вернуться в Ленинград. Там он, будучи подполковником КГБ и находясь в «действующем резерве», занял должность помощника ректора университета по международным связям. Там же он начал писать кандидатскую диссертацию по международному праву.
Через Егорова Путин познакомился с бывшим преподавателем права ЛГУ колоритным Анатолием Собчаком, который стал заметным политиком-демократом и руководителем Ленинградского городского совета. Собчак стал первым мэром города в посткоммунистическую эпоху. Когда он в 1990 году предложил Путину работать у него, тот признался, что служит в КГБ. «Вначале мой муж остолбенел, — вспоминает вдова Собчака Людмила. — Но офицеров спецслужб считали очень надежными людьми. Поэтому он сказал: „Черт с ним, все нормально"».
Он пошел на риск, и это принесло свои плоды. В качестве руководителя комитета по внешнеэкономическим связям Путин вскоре стал незаменимым человеком, поскольку был проницателен, практичен и прекрасно разбирался в деталях. По словам бывшего председателя городского совета Алексея Беляева, «он стал настоящим теневым мэром, потому что подписывал все указы, когда Собчак отсутствовал, а Собчак уезжал очень часто». Путин всячески избегал средств массовой информации, но его все равно вскоре прозвали «серым кардиналом». Без его ведома не делалось ничего. «Санкт-Петербург был очень открытым городом для приезжавших туда американских предпринимателей, — говорит юрист из Филадельфии Джером Шестак (Jerome Shestack), одно время работавший там. — В основном всех их Путин отбирал заранее. Здесь пригодилась его подготовка в КГБ». Были и другие визитеры, который встречал Путин, начиная с королевы Елизаветы II и кончая Тедом Тернером и Джейн Фондой. Он не раз переводил Борису Ельцину, когда тот встречался в Санкт-Петербурге с высокопоставленными немцами. В 1996 году Путин участвовал в предвыборной кампании, агитируя за Ельцина.
Одна из обязанностей Путина заключалась в том, чтобы присматривать за энергичной женой Собчака, которую он дважды сопровождал в поездках в США. Как-то раз они были в Монако и ехали в маленьком лифте вместе с престарелым родственником князя Ренье. Собчак дрожала от холода в своем платье с вырезом на спине. «Я знаю точки на теле, которые надо трогать, чтобы согреть человека», — заявил похотливый аристократ. «А потом он укусил меня за шею», — вспоминает Людмила Собчак. Путин прошептал на русском языке: «Знаете, Людмила, я пропал. Я должен защищать вашу честь, но не могу его бить, потому что он родственник князя». В этот момент дверь лифта, слава Богу, открылась.
Путин пришел в политику в благоприятный момент. Людям вскружили голову идеи демократии и капитализма, но большинство россиян не знали, как жить и что делать. Ролдугин рассказывает, что в какой-то момент Путин хотел пригласить в Санкт-Петербург Аугусто Пиночета, чтобы расспросить его о том, как он сотворил «экономическое чудо» в Чили, но потом отказался от этой затеи. Собчаку и Путину надо было кормить голодный город без поддержки со стороны Советского Союза, который распался в 1991 году. «Иногда он допускал ошибки в оценке людей, — говорит главный советник Собчака и депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Ватаньяр Ягья, который восхищается Путиным. — Вместе с честными, талантливыми и конструктивными людьми пришли люди с низменными, аморальными интересами…. Появились новые возможности брать взятки и заниматься коррупцией».
Самый известный скандал, в котором был замешан Путин, относится к бартерной сделке по продаже нефти, древесины и металлов в обмен на продовольствие, которая была заключена в начале 1992 года. Из Санкт-Петербурга ушло материалов на 92 миллиона долларов, а поступило всего несколько бутылок растительного масла. И не только это. Контракты заключались лишь на малую долю тех денег, которые можно было получить от продажи этих ресурсов на мировом рынке. Эту схему ранее использовал КГБ, чтобы в первые дни перестройки выводить из страны деньги для руководителей коммунистической партии. Началось расследование, и главным фигурантом в этом деле стал Путин. Проводила его депутат горсовета Марина Салье, у которой есть документы, показывающие, что Путин подписал два необычных контракта. Его вызвали в горсовет в качестве свидетеля и обвинили, как говорится в отчете о следствии, в «полной некомпетентности», но не в извлечении личной выгоды. Совет хотел отправить его в отставку, однако Собчак отказался. Одна из проблем, говорит Беляев, заключалась в том, что не было конкурентных предложений. В этой ситуации он повел себя как человек КГБ — одно лицо перед одним человеком, другое перед другим. Беляев не верит, что Путин брал взятки, однако признает: «Это было самое начало системной коррупции». Сегодня Санкт-Петербург считается самым криминальным городом в России.
В 1996 году Собчака не переизбрали. Путин отказался работать с его преемником Владимиром Яковлевым, который прежде был одним из заместителей Собчака. «Он сказал, что лучше быть повешенным как изменник, чем предать [моего мужа]», — говорит Людмила Собчак. Три месяца Путин и Собчак проводили время вместе на даче Собчака и горевали. Затем через свои санкт-петербургские связи Путин получил должность в Москве в президентской администрации. Его поставили курировать юридическое управление, и он начал заниматься приватизацией российской собственности за рубежом стоимостью сотни миллионов долларов.
Между тем, у Собчака начались серьезные проблемы из-за нарушений при приватизации жилья в Санкт-Петербурге. Его жена называет это «клеветой». Когда федеральная прокуратура допрашивала Собчака, ведя при этом видеозапись, Людмила ворвалась в комнату и сказала: «Анатолий, у тебя больное сердце». Собчак немедленно заявил, что ему плохо, и вызвал скорую. Укрывшись на несколько недель в больнице, он бежал в Париж на частном самолете. Путин регулярно звонил ему. Когда Ельцин назначил Путина главой правительства, тот добился, чтобы Собчак мог вернуться в Россию, и чтобы никто не предъявлял ему никаких обвинений. А в феврале он не скрываясь плакал на похоронах Собчака. Ельцинская «семья» заметила все эти проявления преданности.
Российские журналисты сообщают и о других скандалах, связанных с именем Путина, однако президентская пресс-служба их игнорирует. Если новости не показывают по телевидению, они не считаются и не имеют никакого значения. Самым интригующим примером предполагаемой противозаконной деятельности было то, что Путин давал деньги на восстановление православного женского монастыря в Израиле из «фонда непредвиденных расходов» мэра Санкт-Петербурга. Журналиста Владимира Иванидзе, который вместе со своей женой Агатой Дюпарк (Agathe Duparc) вскрыл скандал с фирмой Mabetex, облили грязью в местной санкт-петербургской газете лишь за то, что он задавал обычные вопросы о банке, работавшем в городской мэрии, и о строительной компании, с которой был связан Путин.
Как-то раз Сергей Ролдугин спросил Путина напрямик: «У тебя нет где-нибудь маленького свечного заводика?» Путин ответил: «Знаешь, у меня нет ничего». Но Ролдугин не сдавался. «Чиновники существуют для того, чтобы брать взятки, и не может быть, чтобы ты ничего не брал». По словам музыканта, Путин тогда ответил более твердо: «Знаешь, Сергей, я и без этого проживу». «Но он знает цены, знает суммы, которые берут окружающие его люди, — продолжил Ролдугин. — Он сказал мне: „Если бы я брал взятки, то сейчас я был бы очень богат… Я бы ничего не делал, а только передавал информацию, и люди предлагали бы мне за это деньги. Но я этого не делал, и поэтому сейчас я очень дорого стою"».
В Кремле Путин работал у Павла Бородина, который был начальником Управления делами президента. Швейцария предъявила ему обвинение за причастность к скандалу с Mabetex. Начиная с 1996 года, Путин ежегодно получал новое, более высокое назначение. Сначала он курировал регионы, потом возглавил ФСБ, после этого стал секретарем Совета безопасности, а в августе 1999 года был назначен премьер-министром. Естественно, возникает вопрос: как можно работать на стольких людей, замешанных в скандалах, и самому оставаться непричастным?
«В России нет незапятнанных политиков», — сказал мне политолог Вячеслав Никонов. Путин, может, и не стал богатым, но он продвинулся вперед. «Ельцин использовал его в качестве „смотрящего"», — заявил Никонов. И Путин снова и снова доказывал свою преданность, особенно в 1998 и 1999 годах, когда Дума хотела объявить Ельцину импичмент. Один работающий в Москве американский обозреватель сказал мне: «Всякий раз, когда Ельцин попадал в серьезную передрягу в Думе, вмешивался Путин и ФСБ. ФСБ запаслась информацией на ельцинских врагов, и пользовалась ею».
Теперь, оказавшись у власти, Путин якобы чувствует себя иначе. Объясняя, что Путин имел в виду под «диктатурой закона», Егоров говорит об уверенности своего друга в том, что чиновники не имеют никакого права оборачивать закон в свою пользу. «Он очень умен, являясь частью нового поколения, которое мы прежде не видели, — говорит глава Всемирного банка Джеймс Вулфенсон (James Wolfensohn), который во время избрания Путина провел с ним девять часов в его кремлевских апартаментах. — Для российского лидера он довольно честен. Все, с кем я встречался, говорят, что лучше его сейчас не найти».
«Шпион должен быть очаровательным», — сказал мне Эднан Агаев, который участвовал в переговорах по сокращению вооружений как член советской делегации. Но есть более важная вещь, чем ухаживания за западными инвесторами и ведение переговоров о списании долгов. Путин должен убедить россиян, что они могут снова верить в свою Родину. Они должны соблюдать закон, платить налоги и доверять государству. «Историческая миссия Ельцина заключалась в ненасильственном разрушении коммунизма, в том, чтобы поставить Россию на новые рельсы, а затем открыть двери в будущее, — говорит Агаев. — А задача Путина — пройти через эти двери».
«Многие люди из окружения Путина настроены решительно против Америки. Может быть, это результат [натовских бомбардировок] Косово. Сейчас между Россией и США совершенно иные отношения, — говорит корреспондент газеты „Коммерсант" Наталия Геворкян. — В этом нет ничего хорошего». Геворкян была старшей в группе корреспондентов, отобранных для проведения интервью с Путиным при написании книги «От первого лица». Ей кажется, что Билл Клинтон нравится Путину как человек. Но избрание Путина и ноябрьские президентские выборы в США ознаменовали новую эру в российско-американских отношениях. В докладе Специальной рабочей группы конгресса, который выйдет в этом месяце, республиканцы наверняка подвергнут критике Эла Гора за ту существенную роль, которую он в последние восемь лет играет в российско-американской политике. А Ричард Чейни использовал свое влияние в компании Halliburton на посту ее руководителя для ведения лоббистской деятельности в конгрессе и Госдепартаменте. Там он пытался добиться отмены запрета Госдепа на выдачу подозрительной нефтяной компании из России кредита на 490 миллионов долларов, из которых почти 300 миллионов должны были отойти Halliburton.
«Десять лет мы были посмешищем для всего мира, заявлявшего, что мы ничего не можем производить, ничего не можем правильно делать. Это вызвало мощную негативную реакцию, — говорит Павел Фельгенгауэр. — А теперь США думают, что к власти придет какой-нибудь лощеный прозападный либерал? Вряд ли!»
«Путин не демократ, — говорит Валерий Голубев, несколько лет проработавший с ним в одном кабинете на четверых человек. — Что означает слово „демократ"? В российских условиях это в определенной степени ругательство».
«Демократия в России стала бранным словом, — сказал мне Владимир Познер. — Если написать „дерьмократ", это будет игра слов в русском языке. Власть дерьма. За последние 10 лет из-за всего того, что случилось, для многих людей демократия стала дерьмом, потому что она разрушила их источники существования, их культуру. Кроме того, существуют специфические антизападные, особенно антиамериканские настроения, и в этом заключается подлинная проблема. Сначала демократия их очаровала. Но в итоге она принесла многим россиянам страдания и невзгоды». Работающий в Москве шведский журналист Ян Бломгрен (Jan Blomgren) сказал мне: «Я уверен, Путин не подходит для демократии, но он подходит для России. Демократия сегодня далеко не высший идеал».
«Даже самая антироссийская администрация в Вашингтоне не нанесет большего вреда нашей стране, чем „истинные друзья России" из команды Клинтона, — сказал один российский политический комментатор. — Усиление изоляционистских тенденций в США станет подарком судьбы».
«На самом деле, вопрос стоит так: можно ли установить закон и порядок, и соблюдать конституцию, как она написана?— говорит Познер. — Путин пользуется поддержкой большинства населения, которое говорит: давайте пока ограничим демократию, а потом вернемся к ней». Более того, продолжает Познер, Путин испытывает «мощное давление со стороны различных группировок. У него есть нравственные обязательства перед олигархами, которые привели его к власти. Не думаю, что на него давят либералы — у них нет никакой власти и влияния. Но мне кажется, что он испытывает давление со стороны военных и наиболее националистических сил страны, которые считают, что Россия должна вновь стать сверхдержавой». Как сказал магнат из 90-х Константин Боровой, «Россия важна только тогда, когда ее боятся. Если ты не можешь решить старые проблемы, ты создаешь новые».
«Расширение НАТО было невероятной пощечиной, или по крайней мере, сигналом тревоги, указывающим на то, что Россия должна снова обратить внимание на интересы и потребности своей безопасности», — говорит Клиффорд Гэдди (Clifford Gaddy) из Института Брукингса, внимательно следящий за действиями Путина. Польша, Чехия, Венгрия — все стали членами Североатлантического альянса, а Россию демонстративно туда не пускают.
Теперь Путину наверняка придется умерить свои мечты о новом превращении России в сверхдержаву. Когда затонула лодка «Курск», губернатор Курской области Александр Руцкой сказал, что Россия «потеряла не подводную лодку — она потеряла национальную идею». Перед Владимиром Путиным стоит тяжелейшая задача: сохранить надежду не только для страны, но и для себя самого.
Статья опубликована в октябре 2000 года.
Морин Орт — специальный корреспондент Vanity Fair и лауреат премии National Magazine Award.
