Главным международным событием начала этой недели стало заявление премьер-министра Великобритании Терезы Мэй о том, что Россия, «очень возможно», ответственна за отравление живущего в городке Солсбери Сергея Скрипаля и его дочери Юлии. Скрипаль — бывший полковник Главного разведывательного управления, осужденный в свое время за шпионаж в пользу Великобритании, но позже его обменяли на арестованных на Западе российских шпионов. Сейчас Скрипаль и его дочь находятся в больнице в состоянии комы.
Как заявила Мэй, к выводу об ответственности России британское правительство пришло потому, что для нападения использовано разработанное в России нервнопаралитическое вещество «Новичок», и Россия является государством, которое допускает превращение отдельных перебежчиков в «законные цели». России выдвинуто требование в течение 24 часов объяснить, было ли это действие непосредственно со стороны государства или же это результат утраты контроля над запасами соответствующих веществ. Москва отказалась выполнить это требование, из-за чего Великобритания при поддержке США и при попытке привлечь также Европейский союз попытается ввести против Москвы какие-то пока непонятные санкции.
Однако нельзя не заметить, что все вышеперечисленное «очень возможно», главным образом, по политическим причинам, в то время как на практике это просто возможно.
Так, есть сомнения в том, что у учреждений власти России вообще есть какая-либо причина сводить счеты со Скрипалем, который не только уже давно не знает никаких государственных секретов, но и официально амнистирован в России. Тем более, непосредственно перед президентскими выборами такие действия для Москвы, безусловно, означали бы скандал с непрогнозируемыми последствиями.
Не менее спорна также связь России с нервнопаралитическими веществами группы «Новичок», или так называемыми агентами. Агенты группы «Новичок» были разработаны в СССР в 70-е — 80-е годы прошлого века, но вскоре после развала СССР Россия прекратила их производство и со временем официально были ликвидированы все их запасы. Теоретически Россия, разумеется, может возобновить производство агентов этой группы, но в таком случае намного более интересным кажется вопрос, в чьи руки в «лихие» 90-е, когда из СССР распродавалось все, что только можно было распродать, могли попасть соответствующие формулы и рецепты.
В целом вопросов так много, что они остаются без ответа, и это вызывает сомнения в статусе России как главного подозреваемого. В свою очередь, в список потенциальных претендентов на эту роль может быть включено любое государство или сильная организация, у которых есть желания еще больше ухудшить отношения России и Запада в надежде получить свои дивиденды. Плохо в данном случае то, что на этом фоне, по всей вероятности, так и останутся до конца не расследованными остальные версии об авторах нападения, потому что политическая конъюнктура вряд ли предусматривает возможность признания таковыми, к примеру, какой-либо мнимо демократической исламистской группировки.
