Великобритания будет использовать в этом году ряд международных саммитов, чтобы призвать к выработке общей стратегии борьбы с дезинформацией, распространяемой Россией, и настоять на переосмыслении традиционного дипломатического диалога с Москвой в ответ на проводимую Кремлем агрессивную кампанию и отрицание применения химического оружия в Великобритании и Сирии.

Британские дипломаты планируют использовать четыре крупных саммита  — G7, G20, НАТО и Евросоюза — чтобы попытаться усилить альянс против России, спешно созданный Министерством иностранных дел после того, как в марте в Солсбери был отравлен бывший российский двойной агент Сергей Скрипаль.

«В качестве поворотного момента министр иностранных дел рассматривает меры в отношении России в ответ на химатаки в Думе и в Солсбери и считает, что существует международная поддержка, которая позволит сделать больше, — заявил представитель британского правительства. — Области, в которых Великобритания, скорее всего, будет проводить свою политику — противодействие российской дезинформации и поиск механизма для привлечения к ответственности за использование химического оружия».

Бывшие чиновники британского внешнеполитического ведомства признают, что когда-то в британских дипломатических кругах было распространено нежелание подвергать Россию критике, но заявляют, что после отравления Скрипаля и его дочери Юлии от этой позиции уже отказываются.

В парламенте сложился межпартийный альянс, который рассматривает вопрос о коррупции в России уже не через призму финансов, а как угрозу безопасности и внешней политики, требующую введения новых санкций, хотя это и наносит Великобритании краткосрочный экономический ущерб.

На предстоящих саммитах министры хотят выработать общую стратегию сдерживания России, охватывающую такие сферы как кибербезопасность, военная позиция НАТО, санкции против путинских олигархов и более комплексный подход к проблеме дезинформации, распространяемой Россией.

Звучат заявления о том, что голосование депутатов на этой неделе по вопросу создания публичных реестров с указанием данных о выгодоприобретателях офшорных компаний, зарегистрированных на заморских территориях Великобритании, и введения санкций в соответствии с законом Магнитского задним числом повышает кредит доверия Великобритании. И что это позволит ей призвать колеблющиеся страны присоединиться к международному альянсу.

Джеймс Никси (James Nixey), руководитель программы «Россия-Евразия» в Королевском институте международных отношений «Четэм-хаус» (Chatham House), сказал: «Трудно убедить даже своих ближайших союзников принять существенные меры, если мы не готовы пожертвовать некоторыми российскими инвестициями в нашу собственную страну и придерживаться принципов. Заявления властей по этому поводу либо двусмысленны, либо непоследовательны».

Излагая свою позицию представителям министерств иностранных дел, Великобритания заявляет, что отрицание Россией химатак в Солсбери и Думе показывает, что государство не заинтересовано в сотрудничестве с целью достижения общего понимания истины, но вместо этого использует оба события, систематически пытаясь вызвать разногласия среди западных избирателей и посеять сомнения.

Алишия Кирнс (Alicia Kearns), которая руководила стратегическими коммуникациями Министерства иностранных дел Великобритании в Сирии и Ираке в рамках борьбы с терроризмом, утверждает, что Россию в ее готовности скрыть правду считают практически уникальной.

«Когда мы имеем дело с большинством совершающих злонамеренные действия государств или даже террористических организаций, предполагается, что эффективность их дезинформации повысит какая-то доля правды, но в случае с Россией у нее нет ни заинтересованности, ни готовности следовать истине, — сказала она в интервью изданию «Гардиан» (The Guardian). — Например, в первые 10 дней присутствия России в Сирии Москва в рамках масштабной пропагандистской кампании настойчиво заявляла, что ее самолеты бомбят только позиции „Исламского государства" (террористической организации, запрещенной в РФ, — прим. ред.), и это совершенно не соответствовало действительности».

В каждом конкретном случае — будь то гибель авиалайнера MH17 малазийских авиалиний в 2014 году, участие регулярных российских войск в боевых действиях на территории Украины, убийство на территории Великобритании бывшего российского разведчика Александра Литвиненко, неоднократное применение химического оружия правительством Сирии, тайная подрывная деятельность на западе Балканского полуострова или неоднократные кибератаки — критики России говорят, что Запад спорит с Россией не только по вопросам идеологии, или из-за интересов. Он конфликтует с ней потому, что Москва попросту отрицает или подвергает сомнению то, что западные страны воспринимают как неоспоримые факты.

«Путин ведет информационную войну, направленную на то, чтобы обратить против нас наше самое главное достояние — свободу слова. Россия пытается „разобраться" с нами с помощью обмана», — заявил Том Тугендхат (Tom Tugendhat), председатель комитета по иностранным делам. Тугендхат утверждает, что Путин реагирует только в тех случаях, когда страны противостоят ему.

Некоторые утверждают, что такая характеристика является русофобской. В международных отношениях истина всегда подвергается сомнению. Не стоит забывать, что дипломаты всегда были «хорошими людьми, которых посылают за границу, чтобы они лгали от имени своей страны». Президента США Дональда Трампа его бывший директор ЦРУ Джеймс Коми назвал человеком, «не связанным правдой».

Не только британские политики утверждают, что всем известная лживость России не является личной чертой Путина. Это общегосударственная стратегия, из-за которой традиционная дипломатия становится бесполезной.

Всем известно, что канцлер Германии Ангела Меркель, закончив одну из долгих телефонных бесед с Путиным (а их бывает по 40 с лишним в год), сказала, что он живет в другом мире. Дэвид Кэмерон также однажды сказал друзьям, что переговоры с Путиным не похожи на дискуссии ни с каким другим лидером.

Как он сказал коллегам, это наводит на мысль о том, что его собеседники говорят свою версию правды. «Когда закончился телефонный разговор с Путиным, у меня не было уверенности, что он верит в то, что говорит», — сказал Кэмерон.

По мнению некоторых дипломатов из стран Балтии, режим Путина теперь лжет настолько систематически, что дипломатический диалог практически не нужен. Министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс заявил: «Ложь — это не альтернативная точка зрения, это просто ложь, и ее нужно называть своим именем. Танк Т-90 на Украине — это не просто „машина, средство передвижения". Пропаганда не является легитимной формой общественной дипломатии».

По словам Никси, «частью проблемы являются дипломаты. Мы знаем, что у России на протяжении многих лет существуют фундаментальные разногласия с Западом по поводу «мирового порядка, сложившегося после окончания холодной войны», и появились они задолго до событий в Грузии в 2008 году. Но дипломаты „запрограммированы" и не могут стремиться к улучшению отношений. В принципе это заслуживает одобрения, но логически вы не можете улучшать отношения с тем, с кем вы „разводитесь" из-за непримиримых разногласий».

С этим согласна и Кирнс. «Во внешнеполитическом ведомстве отсутствует желание подвергать Россию решительной критике за ее ложь, там опасаются, что это может положить конец более широкому диалогу с Россией или нарушить его», — говорит она.

«Но после Украины, Сирии и Солсбери многое изменилось. Чтобы занять более жесткую позицию, не обязательно становиться более агрессивным или озлобленным. Надо просто признать, что когда действия России — или любой другой страны — неприемлемы, их необходимо привлечь к ответственности, и мы тем самым можем вызвать изменения».

Однако, по мнению некоторых опытных специалистов из Министерства иностранных дел, имеющих богатый опыт взаимоотношений с Россией, демонизация России является провальной стратегией. Сэр Энтони Брентон (Anthony Brenton), бывший послом Великобритании в России с 2004 по 2008 годы, настойчиво утверждает, что совместно с Москвой все еще можно выработать плодотворную повестку дня по таким вопросам, как ядерное разоружение, исламистский терроризм и война в киберпространстве.

«Да что же это такое, что себе позволял министр иностранных дел Ее Величества, сравнивая Чемпионат мира по футболу в России с Олимпийскими играми 1936 года в гитлеровской Германии?— спрашивает он. — Если вы подбираете единственное заявление, действительно рассчитанное на то, чтобы взбесить русских, это как раз оно и есть. Или еще лучше, когда министр обороны говорит России, чтобы она заткнулась. Элементарная дипломатия с русскими способна на многое, и нам нужно к этому вернуться».

Такие деятели, как Брентон, опасаются, что массированная атака Британии на Россию за ее ложь не только приведет Москву в объятия Китая, что для Европы было бы долгосрочной стратегической ошибкой, но и чревато тем, что для Британии на фоне Брексита это станет непосильной дипломатической задачей.

Призывы к дальнейшим действиям чреваты тем, что могут вызвать разногласия в существующем альянсе, который Министерство иностранных дел создало после отравления Скрипалей в Солсбери. Один бывший министр иностранных дел сказал: «Министерству иностранных дел лучше сосредоточиться и укрепить то, чего они достигли. Главное — сохранить альянс».