Британское правительство прямо обвинило Кремль в серии кибератак на компьютерные сети британских, американских и украинских организаций в период с 2015 по 2017 годы. Среди них — Всемирное антидопинговое агентство и Национальный комитет демократической партии США в 2016 году.

Предавать гласности личности киберпреступников раньше поручалось заместителям министров. Сейчас же все обстоит иначе. Теперь министр иностранных дел Джереми Хант осудил действия России, назвав их «безрассудными и неизбирательными», и подтвердил, что власти уверены в своей оценке виновности России.

В сфере безопасности у Великобритании существуют тесные связи с ее европейскими союзниками. Нидерланды сообщили о высылке из страны в апреле четырех россиян. Действия эти агентов во время кибератаки на Организацию по запрещению химического оружия были пресечены с помощью британской разведки. Эти события произошли вскоре после атаки в Солсбери, где химическим веществом (нервно-паралитического действия) были отравлены Сергей и Юлия Скрипали.

Ко всем этим операциям причастно ГРУ — российская служба внешней военной разведки. Считается, что непосредственная ответственность за эти кибероперации лежит на хакерских группах в составе ГРУ, известных общественности под названиями APT28 и «Фэнси Бэар».

Россия свою причастность отрицает, но Национальный центр кибербезопасности Великобритании предпринял необычный шаг, опубликовав техническую справку с подобным описанием методов, которые использовала группа APT28 для взлома компьютерных систем.

Эта публикация не поможет успокоить тех, кто сомневается, но она демонстрирует готовность Великобритании предоставить общественности как можно больше информации, не раскрывая при этом источники информации и методы ее получения.

Вполне оправданным был бы вопрос о том, занимаются ли секретными кибероперациями Великобритания и ее союзники. Участвуем ли и мы в действиях, направленных на дестабилизацию и подрыв компьютеризированных систем наших стратегических противников, и, возможно, даже России?

В компьютерных сетях других государств западные спецслужбы, несомненно, «присутствуют». Иначе мы не смогли бы с такой уверенностью связать действия ГРУ с утечками информации из серверов Национального комитета демократической партии США, действия Северной Кореи с хакерской атакой с использованием программы-вымогателя WannaCry или действия китайцев с кибершпионажем. Это важнейшая контрразведывательная работа, и свой потенциал задействуют все государства.

Общеизвестно, что США и их союзники использовали киберсредства против «Исламского государства» (террористической организации, запрещенной в РФ, — прим. перев.) в Ираке и Сирии. Но это было в условиях войны, и все квалифицированные военные сделали бы то же самое. Менее очевидно то, каким образом мы применяем киберсредства против других стран в формально мирное время.

Великобритания и ее союзники все более открыто заявляют о наличии у них наступательного киберпотенциала и готовности его использовать. Великобритания была первой, кто признал это в 2013 году, и ее позиция закреплена в Национальной стратегии обеспечения безопасности в киберпространстве 2016 года. Подобная позиция изложена и в Национальной стратегии в киберпространстве США.

Авторы новой стратегии кибербезопасности из министерства обороны США пошли немного дальше. Одна из основных задач их стратегии — «настойчиво бороться со злонамеренной деятельностью в киберпостранстве на основе повседневного соперничества». Безусловно, в этом и заключается суть вопроса. Все государства, способные вести такую работу, участвуют в постоянных и непрерывных «сражениях» малой интенсивности в киберпространстве.

Все стремятся с помощью киберсредств достичь оперативного и стратегического преимущества. Для сбора ли информации о киберпотенциале других стран, проверки своего собственного или нанесения ущерба критическим инфраструктурам — зачастую сказать трудно. Происходят ли в результате нашего присутствия в компьютерных сетях зарубежных стран сбои, наши противники не говорят — и мы тоже.

После отравления Скрипалей в Уайтхолле поползли слухи о том, что Великобритания и ее союзники начинают ответную «кибервойну» против России. Но это никогда не было бы войной в традиционном смысле этого слова и, наверное, лучше всего эти ответные действия обозначил один высокопоставленный американский чиновник, назвав их «жестким противодействием» Москве. Можно предположить, что это будет продолжаться. В самом эпицентре этого противодействия будут действовать спецслужбы, которые будут использовать более традиционные средства и киберсредства — постоянно вести разведывательную деятельность в сетях иностранных государств, вести сбор разведданных, и, возможно, вмешиваться в процесс принятия решений противниками и влиять на него через компьютерные сети.

Что еще может сделать Великобритания, чтобы заставить Москву изменить свое поведение? Никаких резолюций Совета Безопасности ООН не будет — об этом позаботится Россия, воспользовавшись своим правом вето, возможно, так же поступит и Китай. Ужесточение санкций Евросоюза, наверное, тоже не вариант, учитывая сложные отношения между Великобританией и Европой, не говоря уже о тех странах, которые хотят не усилить, а ослабить санкции против своего соседа богатого энергоносителями.

Хотя это — не идеальное решение, но, возможно, лучшее, что может сделать Великобритания, это проявить решимость перед лицом предполагаемой российской агрессии. В этом споре она должна сохранить моральное превосходство и продемонстрировать миру свою приверженность международным законам и нормам, как заявила Тереза Мэй. Будем надеяться, что со временем Россия прекратит свои действия, и произойдет это до того, как эскалация приведет к кризису и конфронтации, которые никому не нужны.