«Все политические наваждения оканчиваются возмездием, и Пабло Касадо (Pablo Casado) потихоньку превращается в противоположность Карлеса Пучдемона (Carles Puigdemont)», — пишет в своей сегодняшней статье в «Эль Паис» (El País) Теодоро Леон Гросс (Teodoro León Gross), и я думаю, что за этим стоит больше, чем просто оригинальное сравнение. Дело не в этих двух персонажах, неспособных даже внятно изложить причины противостояния. Границы? Разное понимание того, что Земля круглая? Воображаемое? Сокровенное? Проблема в том, что ни сторонники независимости, ни ее противники до сих пор не сумели нам объяснить своих позиций, а газеты только и знают, что перекидываются оскорблениями, не предлагая никаких объяснений.

В качестве участников этой заварушки нам не хватало только русских, этаких персонажей в духе шпионских романов Ле Карре (Le Carré). И русские явились. Хосе Игнасио Торребланка (José Ignacio Torreblanca), бывший главред отдела аналитики в «Эль Паис» до прихода Соледад Гальего (Soledad Gallego), ныне — колумнист в «Эль Мундо» (El Mundo), сообщил нам об их приходе: «Сегодня мы располагаем убедительными доказательствами того, что Россия вмешалась в каталонский вопрос и стремится дестабилизировать нашу демократию». (Он написал это под столом, потому что очень боялся казацких налетов).

Это те же самые русские, извращенное вмешательство которых угрожает нашей политической стабильности, нашей крепкой и современной демократии, нашим царькам и князькам. «Некоторые отрицают или минимизируют предполагаемое российское вмешательство в Каталонии», — предупреждает нас вышеупомянутый политический обозреватель. А простые люди тут же представляют себе, что центральные улицы Барселоны запружены кафтанами и черкесками, папахами и башлыками, лихо сидящими на людях с кинжалами и шашками наголо, чтобы вонзить их нам в демократию и в сердце, чуть только мы потеряем бдительность.

Определяя политиков

Когда тебе стыдно ссылаться в статье на злобного русского, можно всегда прибегнуть к дискредитации. Это случай главного редактора «A-Бэ-Сэ», моего земляка Биейто Рубидо (Bieito Rubido), который в своей последней заметке говорит нам о высокомерии. Разумеется, о высокомерии Педро Санчеса (Pedro Sánchez). Пораженный, склоняюсь я пред эпистемологической глубиной его анализа нашей нынешней политики, который так определяет «сегодняшних руководителей, действующих на испанской политической арене»: «Их чувство собственного превосходства не подкреплено никакими заслугами — ни мыслями, ни делами. Их жизненный путь — пустота. Посредственность — вот из чего они пытаются строить свой идеализированный образ. И виноваты в этом, дорогие читатели, вы… И я». В конце предложения в моем не таком продвинутом мозгу вертится одно сомнение: так кто же высокомерен — определяющий или определяемый? Испанская политическая журналистика превращается в более или менее культурную форму детской истерики. Я предпочитаю русского шпиона в центре Барселоны.