Две протестные манифестации, прошедшие в прошлую субботу в Париже, многое говорят о состоянии французского общества, в том числе, когда они ничего не говорят. Никто не удивился, что во время феминистского или скорее неофеминистского мероприятия, организованного Каролин де Ас (Caroline de Haas) и ее подружками, не прозвучало ни слова (несмотря на похвальное заявление ассоциации «Не бойтесь феминизма», которая наконец раскрывает глаза) о странном решении суда Ла-Манша, который оправдал молодого беженца из Бангладеш по делу об изнасиловании 15-летней школьницы из Сен-Ло.

Во время разбирательства его адвокат делал упор на коммуникационных трудностях клиента, который не был знаком с «культурными кодами», чтобы понять, что навязал жертве связь под страхом. Кстати говоря, подсудимому уже дали два года условно за сексуальное насилие в отношении другой несовершеннолетней в общежитии в Сен-Ло. Получается, что к некоторым случаям агрессии правосудие относится чрезвычайно мягко. Причем такое решение стало отнюдь не первым в своем роде в Европе: немецкий суд недавно принял такое же постановление по похожим причинам. К этому следует также добавить гомофобскую агрессию, которой подвергся активист Ли Алуан (Lyes Alouane) в Женвилье. Как отмечает «Франс Инфо», он уже подал «полтора десятка заявлений по обвинению в оскорблениях и гомофобской агрессии, отмечая, что подобное стало обычным делом в некоторых кварталах». Приведем слова этого активиста борьбы с гомофобией: «Я раздавал листовки в Женвилье с двумя другими активистами и одним журналистом. Ко мне подошло около десятка молодых людей: "Вали отсюда, гомосек, грязный п..ар". На меня вылился целый поток гомофобских оскорблений… Мне разбили нос, а затем меня повалили на землю и били руками и ногами». Госпожа де Ас, которую обычно невозможно останолвить, сейчас предпочитает не распространяться о некоторых причинах роста гомофобской агрессии, хотя она и кричит о ней на каждом углу. Говорила она в частности о расширении тротуаров в квартале Ла-Шапель, чтобы избежать насилия против женщин. Короче говоря, источником насилия могут быть только белые гетеросексуальные мужчины.

Возвращаясь к странной судебной позиции касательно инаковости, отметим, что постановление судей из Ла-Манша напоминает позицию ЕСПЧ насчет богохульства. Так, в недавнем постановлении (Сабадитш-Вольф) страсбургский суд посчитал, что статью 10 (свобода слова) Европейской конвенции прав человека отныне следует ограничить ради сохранения «религиозного мира».

В данном случае следует, что это решение признает запрет рассуждений о педофилии в поведении Магомета, который в библейском смысле познал девятилетнюю девочку, которую отдали замуж в шесть лет во избежание исламистского гнева. В частности в Австрии, судья для этого даже осудил богохульника. Иначе говоря, кощунствовать разрешено лишь в отношении религий, которые не грозят смертью богохульниками и вероотступникам.

Другая парижская манифестация, куда более многочисленная и неоднородная, подтвердила мое сочувствие к движению «желтых жилетов» и мои опасения по поводу его распространения.

И все-таки главное не в этом. Она подтвердила, что простой народ больше не хочет терпеть. И что светские левые, которые и дальше продолжают по-снобски относиться к нему, тем самым окончательно подрывают доверие к себе.

После мая 1968 года образ коренных белых французов смешали в сознании с закоренелым расизмом. Главный успех левых СМИ заключается в том, что они сумели убедить сыновей иммиграции в том, что Дюпон был туполобым расистом.

Как бы то ни было, после всех этих оскорблений и вымогательств народ закусил удила. И вышел в субботу на улицы. Молчаливое большинство стало громким. Периферия переместилась в центр. Произошло нечто новое: те, кто говорит об уязвленной культурной идентичности, и те, кто указывает на попранное социальное достоинство, собрались вместе и обмениваются мнениями под одним флагом.

И мы увидим, что нелегальная массовая иммиграция, которая воспринимается одновременно как посягательство на культурное и социальное достоинство (в этом вопросе правительству хотелось бы разделить французов на два лагеря) становится объединяющей темой для нации.

Потому что поднявшемуся народу сейчас уже наплевать на оскорбления. Светские левоцентристы могут клеймить этих людей как разносчиков заразы и даже фашистов, но они только рассмеются им в лицо. Шитые белыми нитками антинацистские лозунги окончательно исчерпали себя.

Один из ближайших политических сторонников президента Макрона, который неизменно стремится отделить зерна прогрессивизма от плевел национализма, Кристоф Кастанер (министр внутренних дел Франции — прим.ред.) окончательно запутался.

Он принял плохое в тактическом и стратегическом плане решение и тем самым пошел против этики. Он мог и должен был выступить защитником правого государства против тех, кто начинает громить все вокруг, и я бы полностью поддержал его решение, поскольку разгневанная толпа не может долго следовать и внимать голосу разума.

Вместо этого он начал размахивать пугалом ультраправых, хотя все указывает на то (хотя кого это волнует…), что источником агрессии стали представители «Черный Блок» (Black Blocks — наиболее радикальное движение антиглобалистов). Вместо того чтобы заняться политикой и рациональным убеждением, он предпочел разыграть старые карты былых вымыслов и все испортил.

Эммануэль Макрон напрасно считает, что запланированный им комитет по экологии позволит ему вернуть симпатию людей, которая была потеряна из-за его непонимания французского народа. У него были ум и обаяния. Но остро не хватало одного очень важного качества: любви к французской глубинке.

Народ взбунтовался. Потому что нужно было его не оскорблять, а реабилитировать и любить.