Дебаты вокруг стены на границе США и Мексики, а также вопросы миграции стали настолько искаженными этим чрезмерно перегретым нонсенсом президента Трампа — мы должны построить стену, чтобы сдержать всех этих насильников и убийц, и Мексика заплатит за нее — что мы и забыли, как бы это звучало, если бы это говорил президент, определяющий реальную проблему на границе ради настоящего решения, а не просто для того, чтобы активизировать свой электорат.
К сожалению, мы имеем президента, который хочет потратить 5,7 миллиарда долларов на стену, чтобы решить свои политические проблемы с телеведущими Рашем Лимбо, Энн Кольтер и Лорой Ингрэм. В то время как американцы нуждаются в президенте, который хочет потратить 5,7 миллиарда долларов на многостороннюю стратегию миграционного вызова, с которым столкнулись США.
Вот как настоящий президент объяснил бы это: «Дорогие соотечественники, мы столкнулись с глобальным кризисом. Все больше людей сегодня переезжают в поисках работы, убежища, безопасного места подальше от экологических катастроф или просто стремятся к порядку, как никогда со времен Второй мировой войны. Таких людей около 70 миллионов.
Почему сейчас? Ответ: в конце XIX и в течение ХХ века на смену миру, которым во многих регионах руководили великие империи, пришел мир под руководством независимых национальных государств. И 50 лет послевоенного периода были замечательным временем для того, чтобы быть слабым маленьким национальным государством — и этому есть несколько причин.
Во-первых, потому что тогда были две сверхдержавы, которые соревновались за их симпатии, подкидывая свою помощь, создавая их армию, скупая их дешевые товары и обучая своих детей в их университетах. Во-вторых, изменение климата происходило постепенно. В-третьих, численность населения все еще была под контролем в развивающемся мире. В-четвертых, ни у кого не было смартфонов, чтобы с легкостью организовать движение против своего правительства или даже увидеть, как выглядят Париж или город Феникс из штата Аризона. В-пятых, Китай не был членом Всемирной торговой организации, поэтому каждая бедная страна могла развивать текстильную или другую низкооплачиваемую отрасль.
Все эти преимущества исчезли в начале XXI века. Вызванная изменениями климата экстремальная погода — наводнения, засухи, рекордные температуры в результате тотальной вырубки человеком лесов — начала добивать многие страны, а особенно мелких фермеров. Количество людей из мира развивающегося выросло благодаря лучшему качеству здравоохранения. Африка со 140 миллионами людей в 1900 году разрослась до миллиарда к 2010-му, а по прогнозам разрастется до 2,5 миллиарда к 2050-му. Такой же скачок произошел в Центральной Америке, в странах вроде Гватемалы.
В то же время смартфона позволили гражданам с легкостью сравнивать их уровень жизни с жизнью в Париже или Финиксе — и найти, как добраться туда. Кроме того, Китай присоединился к Всемирной торговой организации, захватив низкооплачиваемые индустрии, а конец холодной войны означал, что ни одна сверхдержава не станет трогать вашу страну, потому что все, чтобы она бы от этого выиграла — это счет.
Результат: сегодня значительно труднее быть слабой страной, и слабейшие из них начинают разрушаться или дробиться. Это Гватемала, Гондурас, Сальвадор и Венесуэла в нашем полушарии, а также Судан, Сирия, Афганистан, Ливия и многие страны к югу от африканской Сахары.
Это породило широкие зоны «беспорядка» — крупный геополитический тренд в мире, когда все эти люди пытаются выйти из этого беспорядка в мир порядке. И это то, что порождает все эти популистские, националистические и антиммигрантские вспышки по всему миру порядка, включая Америку и Европу.
Это настоящий контекст миграционного кризиса. Каков ответ? Если вы посмотрите, что замедлило поток мексиканцев, легальными или нелегальными путями прибывавших в Америку в течение последнего десятилетия, то это была комбинация огромной экономической мощи Мексики — частично благодаря NAFTA и замедленному росту населения в этой стране. К этому мржно добавить улучшение принципов управления страной и более качественным контролем на границе Мексики и США.
Такая же формула должна сейчас быть применена к Гватемале, Гондурасу и Сальвадору. Они превратились в основной источник всех мигрантов, прибывающих в Америку сегодня, включая 187 тысяч несовершеннолетних без сопровождения взрослых, которых подобрал Пограничный патруль США в 2014-2018 годы. Их родители отправили их таким образом к родным, которые уже осели в США, или чтобы оградить детей от насилия и принудительной вербовки со стороны местных банд.
В июне прошлого года совет по международным отношениям в своем отчете отметил: «В 2015-м, последнем году, когда эти данные стали доступны, 3,4 миллиона человек, родившихся в Сальвадоре, Гватемале и Гондурасе проживали в США, что более чем в два раза превышает их количество в размере 1,5 миллиона в 2000 году». Вследствие безумной коррупции и войн криминальных группировок сальвадорцы, гондурасцы и гватемальцы ежегодно вынуждены выплачивать около 651 миллион долларов по требованию организованных криминальных группировок. Эти банды, вроде MS-13 возникли в Центральной Америке в середине 90-х «после масштабных депортаций из США нелегальных иммигрантов-уголовников».
Вот почему, среди прочего, умная американская политика в отношении миграции могла бы заняться продвижением семейного планирования на сельских территориях Центральной Америки. Разрешить религиозному праву Америки ограничивать помощь США по планированию семьи за рубежом — это глупо.
В то же время мы нуждаемся инвестициях со стороны местных и иностранных компаний и правительств для построения инфраструктуры, туризма и торговли в Центральной Америке, чтобы больше людей могли там процветать, особенно когда 61% населения — моложе 29 лет. К сожалению, сейчас средний уровень инвестиций достигает всего 12% ВВП Гватемалы, Гондураса и Сальвадора, а в Мексике — 26%.
Да, в конечном счете легальные и нелегальные мигранты на самом деле делают свой вклад в развитие Америки, но несомненно и то, что безопасность на границе, предоставление убежища, обустройство и интеграция давят на федеральное и региональные правительства. Однако…
США могли бы тратить миллионы долларов, чтобы помочь стабилизации центрально-американских стран — чтобы больше их жителей могли остаться дома, чему отдают предпочтение большинство мигрантов — и таким образом мы все же сэкономим деньги и уменьшим нелегальную миграцию. В любом случае мы тратим от 14 до 38 тысяч долларов, чтобы задержать и депортировать только одного мигранта.
Наконец, нам нужны ограждения, дроны и сенсоры, чтобы усилить границу на местах. Но вместо того, чтобы строить стену на границе с Мексикой за 5,7 миллиарда долларов, нам нужно помогать Мексике улучшать свою способность перехватывать мигрантов на их южной границе с Гватемалой, которую все мигранты Центральной Америки, движущиеся на север, должны пройти. И это не так трудно. Существует только два главных пути из Гватемалы на север, с горой посередине. Это называется мексиканским «узким перешейком Теуантепек».
Если бы мы вместе с Мексикой работали над тем, чтобы создать на проходном пункте лучшую инфраструктуру — биометрический контроль и улучшенную способность инспекции транспортных средств, людей и товаров с целью остановить контрабандистов, а также интервьюировали потенциальных искателей убежища — мы бы существенно снизили количество тех, кто идет из Центральной Америки через Мексику и собирается на нашей границе.
В итоге нам нужен план, который создаст стену — а не стена, которая заменяет план. Это то, что предложил бы настоящий президент. Если бы только у нас такой был.
И давайте без иллюзий: все больше слабых национальных государств будут разрушаться под давлением обстоятельств в будущем десятилетии, и никакая империя не установит там порядок — эти дни давно прошли. И эти государства просто-напросто больше не смогут эффективно управлять собой. (Черт, Великобритания больше не может эффективно управлять собой!)
Поэтому то, как мир будет взаимодействовать с целью принести порядок во все большее количество мест — Италия вот просто создала и профинансировала Ливийскую береговую охрану, чтобы защитить себя от мигрантов, которые пересекают Средиземноморье, — становится одним из крупнейших управленческих вызовов для этой страны.
