Теперь, когда президент Трамп освободился от абсурдных обвинений Рашагейта, у него появилась прекрасная возможность заложить основы новой трансатлантической политики безопасности, которая включит в себя и Россию.

В своей предвыборной кампании Дональд Трамп обещал улучшить отношения с Россией, однако постоянные обвинения в заговоре с Москвой свели всю работу в этом направлении на нет. Недавние политические события в США позволят Трампу сдержать свои слова.

Ввиду многочисленных угроз, стоящих перед Западом в XXI веке, мы должны сосредоточиться на реальных стратегических задачах. Поэтому пришло время стряхнуть пыль со старой книги правил, по которым строились международные отношения во время холодной войны, и начать реалистическую внешнюю политику, основанную на прагматизме.

Внешнеполитическая линия, которой Запад придерживался после окончания холодной войны, сделала его слабым и уязвимым для стратегических соперников. Чем больше западные державы налегают во внешней политике на моральные императивы, тем вероятнее, что этим воспользуются державы-антагонисты и различные террористические организации. Поэтому будущие решения должны строиться на соображениях реальной политики и геостратегии.

Пришло время для радикальных шагов — нужно что-то вроде того стратегического сближения с Мао, на которое Никсон пошел в годы холодной войны ради противостояния советской власти. Пришло время заложить основы новой европейской политики безопасности, которая включит в себя Соединенные Штаты, Европу и Россию.

Территория медведя

Крупнейшая геополитическая ошибка, которую Запад успел допустить в XXI веке, заключается в попытках включить Украину в западные политические институты — например, ЕС и НАТО. Не то чтобы идея плоха сама по себе, но она попросту недостижима, если действовать в обход России.

С геополитической точки зрения передать Украину — а особенно полуостров Крым — иностранным державам для России совершенно немыслимо. Такое отношение строится чисто на военно-стратегических соображениях, которые нельзя списать как неактуальные — стратегия Кремля исходит из реальной политики.

Отпустив эту часть Восточной Европы, Россия оголит свой юго-западный фланг и лишится естественных пограничных барьеров. Таким образом, этот регион станет предельно уязвим для любых враждебных держав, которые обосновались на Украине и могут нанести России ущерб. Учитывая историческую склонность европейских государств зариться на российскую территорию, с российской точки зрения вполне логично делать все возможное, чтобы этого не допустить.

Кроме того, ориентированная на Запад Украина угрожает России тем, что сможет проецировать власть и доминировать на Черном море. При таком раскладе весь российский Черноморский флот — а он базируется в Севастополе — станет целью угроз со стороны Запада и мишенью в случае военной конфронтации.

Кошмарный «дракономедведь»

С геостратегической точки зрения переводить и без того ограниченные ресурсы на то, чтобы остановить Россию, которая и так в упадке, не только бессмысленно, но и откровенно контрпродуктивно. Изолируя медведя на востоке и загоняя его в угол, мы лишь подтолкнем его к поиску партнеров в других местах — например, в Китае.

Геополитический кошмар Запада — это альянс медведя и дракона (уже появился термин «дракономедведь»). Экономики России и Китая прекрасно друг друга дополняют, и тандемом они станут для Запада по-настоящему грозным противником.

России необходимо модернизировать экономику при помощи технологий, которые в настоящее время недоступны, а Китаю нужен доступ к сырью, чтобы взрастить новое экономическое чудо. Напрашивается симбиоз: Россия — экспортер сырья, Китай — импортер; Китай — экспортер капитала, Россия — импортер.

Да, на пути такого альянса по-прежнему стоят серьезные противоречия. Но давайте не будем воодушевлять Россию на их решение. Перестанем толкать медведя в объятья дракона. И изыщем новый формат политики безопасности, который сработает для всех — в том числе и для России.

Никто не говорит, что будет легко, но надо же когда-то начинать. Ход за президентом Трампом.

Хенрик Вереншёльд — научный сотрудник Центра международного и стратегического анализа