В 2012 году Нобелевская премия мира была вручена не какой-то конкретной персоне, а сразу целому Европейскому союзу — за содействие становлению мира, пониманию, демократии и прав человека в Европе. Герман Ван Ромпей, тогдашний председатель Европарламента, которому было делегировано право принять награду, назвал свою речь «От войны к миру: европейский рассказ». В ней он уделил немало внимания тому, что сохранение принципов мира и памяти о Второй мировой войне — одна из главных задач, стоящих перед Евросоюзом, а войну в Европе назвал немыслимой — хоть и не невозможной.

Сегодня, семь лет спустя, мы видим Европу в совершенно другом состоянии духа и направленности исторической памяти. Националистические движения, которые проснулись практически в каждой из стран объединенной Европы, сегодня активно работают на то, чтобы расшатать веру европейцев в необходимость ЕС и его ценностей. Лозунги европейского национализма — поиск потерянной идентичности и восстановление связи с национальной душой — разрывают европейское единство на части.

Насколько серьезна данная проблема? Накануне выборов в Европарламент ряд интеллектуалов Старого Света опубликовали на страницах «Гардиан» обращение к общественности с призывом остановить скатывание европейского сообщества назад, в 30-е годы ХХ века, когда Европа уже переживала всплеск национализма и мистической национальной сопричастности — волнение сердца, знакомое каждому настоящему патриоту. Интеллектуалы, среди которых — нобелевские лауреаты по литературе Марио Варгас Льоса, Орхан Памук, Светлана Алексиевич — попытались предупредить о будущем росте ксенофобии и антисемитизма, который непременно последует за подъемом национализма.

Сегодня потуги интеллектуалов остановить вал надвигающегося хаоса с помощью газетных прокламаций кажутся смешными. Серьезными, пророческими, трагическими их слова начнут казаться только 50-70 лет спустя — так же как сейчас мы с замиранием сердца просматриваем предвоенные, столетней давности, публикации тогдашних философов, литераторов, интеллектуалов, которые тоже несут на себе оттенок беспомощности и трагизма. Современникам в истории всегда отводится неблагодарная роль, а героями-провидцами они часто становятся постфактум — как правило, посмертно. Поэтому проблема серьезная.

И хотя победа правых популистов в Европарламенте в мае 2019 года была не столь ошеломляющей, как ожидалось, их присутствие неизбежно будет влиять на решение ЕС. Досрочные выборы в парламент в Греции, состоявшиеся 7 июля, подтвердили уже существующую тенденцию. Они закончились победой правоцентристов, которые обещают немалые уступки в сторону крайне правых, например, в вопросах иммиграции. Также в парламент попала правая партия «Греческое решение», известная своей симпатией к России.

Разочарованная экономически европейская молодежь становится консервативной. Владимир Путин накануне саммита G20 делает заявление для «Файнэншл таймс» о конце эры либерализма, и этим еще больше усиливает центробежные силы, которые раздирают европейское сообщество. Один из величайших социальных проектов последнего столетия — с его идеями открытого, гуманистического общества — сейчас обесценивается буквально на глазах.

Поляризация, которая сегодня происходит в мире, не оставляет большого маневра для выбора — выбор между либерализмом и консервативным ренессансом — это выбор между миром интегрированным, объединенным, и миром, разделенным на множество враждующих сторон. Украина, в конституции которой прописан курс на ЕС, должна тоже сделать для себя этот выбор, а значит, более сознательно, чем когда-либо, подойти к пересмотру тех ценностей, которые мы, как нация, исповедуем.

«Потерянная идентичность», «обновление связи с национальной душой» — кому, как не Украине, знать, что это такое. Тем острее именно украинцы способны понять противоречивую ситуацию, в которой оказались сегодня страны Европы.

Несмотря на критику в сторону Евросоюза, ЕС является примером надгосударственной структуры, аналогов которой сегодня больше не существует — ведь это пример сообщества, которое, отказавшись от собственных эгоистических и националистических амбиций, создало новую формацию с принципиально новыми, передовыми, с точки зрения гуманизма, ценностями. Европу обвиняют в провале политики мультикультурализма и открытых границ. Однако ошибки, которые были сделаны, еще не означают провал в выбранном векторе развития.

Сама Европа видит себя как структуру, которая находится в постоянном становлении, поэтому ошибки и переоценка стратегий — закономерный и естественный процесс роста этой структуры. Сегодняшние же стрессы, переживаемые ЕС, можно расценить как своеобразное обострение ключевых вопросов подросткового периода: быть или не быть вместе, отделиться от всех или попробовать вписаться в коллектив, сфокусироваться на себе или думать о других.

Кен Вилбер, американский философ, предложивший теорию интегрального подхода для решения сложных вопросов в политике, отмечает, что движение социальных структур к объединению (а лозунг «Единство в многообразии» идеально отражает дух интегральной философии Вилбера, где каждый элемент является одновременно и независимым и включенным в единую систему) является движением эволюционным, если в период разъединения и конфронтаций — это временные фазы регрессии, необходимые для того, чтобы скорректировать неправильно пройденные уроки эволюции.

Национализм — как видим, один из тех уроков, которые не были усвоены до конца. Не пройден он до конца и Украиной: сложная, конфликтная работа с исторической памятью, высокий уровень нетерпимости, желание легких, популярных решений в отношении национального вопроса — все это вызовы, которые не позволяют Украине пока чувствовать себя полностью европейской страной. Будет неверно считать, что разделение между «европейцами» и «азиатами», «патриотами» и «ватниками» проходит по линии «25-73». Более объективно считать, что на сегодня менее 10% людей на Украине владеют интегральным, целостным сознанием, которое позволяет одновременно оставаться патриотом и при этом быть открытым к международному сотрудничеству, ценить выдержанность консервативных ценностей и, вместе с тем, допускать свободу для других, любить свою страну, язык, веру, но при этом не пытаться унизить язык, страну, веру других. По гипотезе Вилбера, общество переходит на следующий уровень эволюционного развития, когда 10% его членов начинают обладать новым типом ментальности. Сегодня Европа — это сложный конгломерат противостояний между либеральными и консервативными ячейками, примирить которые может только по-настоящему интегральный подход, способный почтить ценности как одной, так и другой политической теории.

Такой же интегральный подход необходим по вопросу национализма на Украине. Как в вестерне Серджо Леоне «Хороший, плохой, злой», национализм тоже может существовать в этих трех личинах. Национализм важен, потому что является невидимым внутренним скелетом идентичности, и даже европейские страны — члены ЕС опираются на «тонкую» форму национализма при построении собственного европейского тождества. Это — «доброое» лицо национализма, которое является основой уникальности нации в большой семье европейских стран.

Национализм, который ставит интересы собственного государства выше интересов содружества, постепенно становится «плохим», поскольку за ним начинает тянуться шлейф поклонов тех, по кому он «проехался», преследуя собственные цели. Безусловно, часть сегодняшних функционеров ЕС в какой-то степени инфицированы этой формой национализма, и Украина в недавней истории с голосованием в ПАСЕ относительно членства России уже почувствовала на себе лишения европейской «realpolitik», которая так сильно отличается от заложенных отцами-основателями ЕС ценностей гуманистической европейской политической традиции.

Там, где есть место для «плохого» национализма (даже если им оправдывают прагматичные, эффективные политические шаги в духе Отто Бисмарка), обязательно появляется третий вид национализма — «злой». И злой национализм уже не различает тонкостей внешней и внутренней политики, не допускает многообразие идентичностей и легко закрывает глаза на права и свободы. Злой национализм просто уничтожает все другое, устанавливая в стране собственный «порядок». Именно об угрозе злого национализма предупреждают литераторы-лауреаты на страницах The Guardian: если топовые политические чины себя могут держать в рамках дипломатической риторики, играя в «плохой» национализм, то низы — радикальные партии, карательные общественные организации, просто заангажированные люди — уже не разбирают нюансов посланий своих лидеров и прочитывают команду крайне однозначно: «бей чужих».

Перед украинцами стоит сложная задача — сделать переход от потаенного «плохого» национализма к интегральному, включенному в европейскую идентичность национализму «хорошему». Как минимум, это означает отказ от заигрывания с радикальными силами, подыгрывание которым и оправдание которых будет вести неизбежно к усилению ксенофобии и изоляционизма. Безусловно, Украине следует беречь себя и свою отдельность — но не ценой пренебрежения и ненависти к другим. Курс на ЕС — это курс на новую, европейскую идентичность, для которой национализм — только полупрозрачный фон идентичности, тогда как на первом плане — солидарность и ответственность за других в большом содружестве ЕС. И пока ЕС переживает собственные трансформационные кризиса, а мы — собственные, Украина может начать целенаправленную работу по формированию новой, интегральной идентичности, в которой найдется место и для патриотизма, и для европеизма, и для глобальной открытости. ЕС — лучшее, что случилось с мировым политическим истеблишментом за последние 70 лет, и модель глобального неэгоистичного единства (умноженной на исправленные ошибки, которые обязательно будут учтены в обновленном Европейском союзе после волны стрессов) — это модель, у которой, наконец, есть чему поучиться всему миру. Поэтому пока Европу лихорадит, Украина может, как в известном мэме, «сохранять спокойствие и формировать новую идентичность».