«В Варшаве не знают, что придумать, лишь бы сорвать „Северный поток — 2"», — написал в твиттере председатель комиссии Совета Федерации по информационной политике Алексей Пушков.

За заявлениями Польши «в целом может стоять инициатива США», — утверждает председатель экспертного совета Фонда поддержки научных исследований «Мастерская евразийских идей» Григорий Трофимчук.

Представители российских властных структур Газпрома подчеркивают: проект носит сугубо коммерческий характер, а позиция Варшавы безосновательна. Ведь, поскольку это позитивный фактор энергетической безопасности Европы, Польша и сама могла бы оказаться в выигрыше.

Коммерческий проект?

Чтобы ответить на вопрос, почему Польша против сооружения «Северного потока — 2», следует, прежде всего, привести некоторые факты и обозначить контекст.

«Северный поток — 2» — это две нитки газопровода, которые должны соединить Россию и Германию, расширив действующий с 2012 года газопровод «Северный поток». После ввода СП-2 в эксплуатацию из России в Германию можно будет поставлять до 110 миллиардов кубометров газа в год. Это огромный объем, покрывающий четверть всей потребности Европейского союза в газе.

При этом действующая передаточная инфраструктура и так вполне достаточна и даже не в полной мере используется. Если «Северный поток» эксплуатируется почти на 100%, то российский газовый транзит через территорию Украины в течение последних лет даже не приближается к уровню, установленному соответствующим договором (что, кстати, было предметом юридического спора, выигранного украинским Нафтогазом в Международном арбитражном суде в Стокгольме). Замысел российских властей состоит в том, чтобы полностью отказаться от украинского транзита благодаря использованию «Северного потока — 2» и «Турецкого потока» — причем исключительно по политическим соображениям.

Председатель Газпрома Алексей Миллер отвергает эти упреки, заявляя, что проект газопровода в обход Украины не имеет политической составляющей, а обусловлен стремлением ограничить расходы, связанные с оплатой транзита, которые достигают 2 миллиардов долларов в год.

В конце мая 2018 года корпоративно-инвестиционная компания «Sberbank CIB» (дочерний партнер Сбербанка России) опубликовала инвестиционный обзор, в котором поставила под сомнение официальные аргументы. Как указывается в документе, «Северный поток — 2» и «Турецкий поток» могут окупиться только через 20 и 50 лет соответственно — при этом плановый ресурс газопроводов составляет как раз 50 лет.

Из доклада Sberbank CIB следует, что «Северный поток — 2» имеет не коммерческий, а политический и коррупционный характер: дает возможность обогатиться связанным с Владимиром Путиным субподрядчикам — Геннадию Тимченко и братьям Ротенбергам. Документ, однако, быстро исчез со страницы компании, а его автора уволили.

Если не коммерческий, то?..

Тем не менее, не вполне понятно, с чего вдруг Польша тревожится об экономической целесообразности российских проектов. Чтобы ответить на этот вопрос, следует сформулировать его иначе: в чем реальный смысл сооружения «Северного потока — 2»?

С польской точки зрения, газопровод в обход Украины имеет единственную цель — дестабилизацию этой страны, а в дальнейшей перспективе он даст возможность эскалации военного конфликта с Киевом.

Как объясняет заместитель министра энергетики Украины Наталья Бойко, осуществление транзита через Украину (который приостановится после ввода «Северного потока — 2») ограничивает российскую агрессию: «Если украинскую трубопроводную сеть наложить на карту активности российских войск на востоке Украины, то мы увидим, что они никогда не пересекают трасс главных магистральных газопроводов, а всегда держатся от них на расстоянии 5-6 км. (…) Нашему правительству ясно, что, если транзит через Украину остановится, одним из возможных сценариев будет эскалация российской агрессии».

Вероятный партнер

«Теперь премьер Польши пугает военным походом Москвы на Киев после завершения проекта. Мол, как построят, так войну против Украины начнут. Фантазии Варшавы не знают границ. А вот реализма там днем с огнем не сыскать», — высмеивает опасения Польши, а также Украины и балтийских стран цитировавшийся уже Алексей Пушков.

Те, кто принимает решения в России, обычно говорят о газопроводе, обходящем Украину, с успокоительными интонациями: он не только рентабелен, но и способствует усилению безопасности в регионе. По их словам, Украина уже неоднократно доказала свою ненадежность как партнер, а вот Россия никогда не подведет.

Могло бы показаться, что «Северный поток — 2» и в самом деле безобиден: просто перекачка газа из России в Европу пойдет напрямую, без посредников. Увы, опыт Польши и всей Центральной Европы свидетельствует об ином.

С точки зрения Польши, Россия использует природный газ в своих политических интересах, что осуществляется через манипулирование поставками и ценами на сырье с целью формирования выгодных России политических позиций.

Так, за российский газ Польша платит больше, чем, например, Венгрия, которая не только находится дальше по трассе магистрали, но и покупает меньшие объемы. По логике бизнеса, для Венгрии цены должны быть выше. Дело, однако, в том, что Будапешт, в отличие от Варшавы, лоялен к Москве и получает от России «политическую скидку» на голубое топливо.

Аналогичной представляется ситуация и с Германией, которая также платит за газ меньше, чем Польша, хотя расположена дальше от российских источников: Берлин относительно благосклонен к Москве, инвестируя в совместные энергетические проекты — достаточно вспомнить вовлеченность компании Сименс в российскую электроэнергетику или тот же «Северный поток — 2».

Польша, в свою очередь, будучи зависимой от российского газа более чем на 50% и не рассчитывая на политические симпатии Москвы, вынуждена платить цену выше рыночной. Более того: Варшава уже неоднократно сталкивалась с ограничением поставок газа как механизмом политического давления.

Это произошло в 2017 году, сразу же после первой поставки сжиженного природного газа и непосредственно перед визитом президента США Дональда Трампа, и даже годом ранее, за неделю до саммита НАТО в Варшаве.

Некорректные практики Газпрома подтвердила также Европейская комиссия. В результате проведенного в 2012 году антимонопольного расследования в отношении российского гиганта Брюссель обвинил Газпром в необоснованной дифференциации цен для потребителей и дроблении рынка. Тогда Газпром не только не отверг претензию, но даже предложил мировое соглашение.

Борьба за рынки

Учитывая все вышесказанное, Польша приняла решение о диверсификации поставок газа с целью преодолеть зависимость от монополии Газпрома.

В 2015 году был сдан в эксплуатацию терминал для приема сжиженного газа, поставляемого из Катара, США и Норвегии, способный принимать 5 миллиардов кубометров газа; в настоящее время ведутся работы для достижения объема приема 7,5 миллиарда кубометров. Заключены контракты на поставку в 2019 году 3,5 миллиарда кубометров сжиженного газа на условиях FOB, позволяющие польской стороне экспортировать газ непосредственно из США в любую точку мира. А на 2022 год запланирована сдача в эксплуатацию газопровода Baltic Pipe пропускной способностью 10 миллиардов кубометров, соединяющего Польшу с норвежскими источниками. В целом новые проекты позволят на 100 процентов обеспечить польскую потребность в газе без российских поставок.

У всех этих проектов одна цель — независимость от единственного поставщика. Располагая возможностями альтернативных поставок, Польша сможет продлить истекающий в 2022 году контракт с Газпромом уже на рыночных условиях, без риска манипулирования сырьем в политических целях.

Обеспечение дополнительных поставок даст возможность Польше организовать т.н. газовый хаб. Намерением польских властей и бизнеса является создание условий для реэкспорта голубого топлива другим потребителям в регионе, прежде всего Украине, балтийским странам, Словакии, Чехии. Планируется также развивать услуги по продаже небольших объемов сжиженного газа в Балтийском море — так называемое small-scale LNG.

Газопроводы, или палки в колеса

Вернемся, однако, к ключевому вопросу: почему Польша против «Северного потока — 2»? В обозначенном нами контексте ответ прост — этот проект подрывает и планы создания польского хаба, и саму энергетическую безопасность страны.

Уже сейчас Германия — крупнейший экспортер природного газа в Европейском союзе, несмотря на то, что сама она не производит значительного количества углеводородов. Очередные трубопроводы из России тянутся или к северному побережью Германии, или к существующему хабу в австрийском Баумгартене на юге и далее в Германию. Сырье затем реэкспортируется — главным образом во Францию и страны Бенилюкса, но также и на восток.

Именно Берлин более всего выиграл от реэкспорта российского газа в Украину. Кроме того, Германия реализует конкурентный по отношению к Польше план европейского центра продажи природного газа, причем основной его объем поступает именно из России. Таким образом, идет борьба за одни и те же рынки сбыта.

Следующая проблема с «Северным потоком — 2» — уже технического характера. Польская система магистральных газопроводов была спроектирована таким образом, чтобы обслуживать перекачку сырья с востока на запад. Целью строительства «Северного потока — 2» и «Турецкого потока» является не что иное, как ликвидация этого направления, ведь в случае реализации российских планов, газ, проходящий сейчас через Польшу, попадал бы сперва в немецкий Грайфсвальд, а затем в глубь Европы, через проходящий вдоль границы с Польшей газопровод EUGAL, в чешский Брандов.

Очевиден замысел осуществлять вероятные поставки российского газа в Польшу и, возможно, Украину именно через этот газопровод — или через территорию Польши, или через Чехию и Словакию. Польская система газопроводов не приспособлена к такому решению.

Польские планы по диверсификации поставок газа уже сейчас требуют инвестиций в передаточную систему — входной пункт Baltic Pipe и терминал по приему сжиженного газа расположены на западе страны. В результате Польша может даже лишиться возможности осуществлять транзит с запада на восток, в то время как транзит с востока на запад был бы приостановлен по воле России.

В результате политики, осуществляемой Россией, государства Центральной и Восточной Европы, особенно балтийские страны и Украина, в случае возрастания спроса были бы вновь вынуждены обращаться к Кремлю с просьбой о возобновлении поставок через ямальский газопровод. В лучшей ситуации окажутся только Чехия и Словакия, которые снабжались бы газом «Северного потока — 2» через EUGAL. С учетом этого, инвестиции в передаточную инфраструктуру и новые терминалы все более обоснованы.

It's just business

Итак, Алексей Пушков лукавит, отказывая в прагматизме польскому неприятию «Северного потока — 2». Нет здесь и «инициативы США», которую хочет увидеть Григорий Трофимчук. «Северный поток — 2» не несет Польше никакой выгоды, зато порождает конкретные экономические, технические и политические угрозы.

С экономической точки зрения, «Северный поток — 2» — это элемент создания конкурентного по отношению к Польше газового хаба. На протяжении нескольких ближайших лет развернется соперничество за рынки сбыта для природного газа в Центральной и Восточной Европе. Варшава, как и Берлин, хотела бы в этом состязании занять первое место, а «Северный поток — 2» может дать Германии существенное преимущество.

Технические угрозы связаны с функционированием польской передаточной системы, приспособленной к транзиту сырья с востока на запад. Сооружение «Северного потока — 2» может привести к тому, что страны региона, столкнувшись с техническими проблемами транспортировки больших объемов газа от «Северного потока — 2» через Германию на восток, будут вынуждены запрашивать возобновление транзита через Украину, даже по невыгодным ценам.

Наконец, политическую угрозу может нести дестабилизация Украины в результате потери ею доходов от транзита. Возникает также потенциальный риск эскалации российско-украинского конфликта в момент, когда Украина как транзитер газа окончательно утратит свое значение для европейских стран.

Отношение Польши к «Северному потоку — 2» не имеет никакого отношения к русофобии. Это элемент исключительно политической игры в ситуации расхождения интересов Польши, а также других стран региона, с интересами российско-германского тандема.