Предложение Дональда Трампа и Эммануэля Макрона вернуть Россию в «Большую семерку», то есть вернуться к формату «Большой восьмерки», который просуществовал с 1995 (формально с 1998) по 2014 годы, вызвало, что неудивительно, отторжение у членов объединения. Более того, без особого восторга это предложение восприняли и в России. Кремль лишь сдержанно заявил, что Россия не возражает против какой бы то ни было формы (и формата) сотрудничества с партнерами. Но особого интереса к возвращению в группу сама Россия не проявила. Правда, не исключено, что в 2020 году Трамп пригласит Путина на саммит группы в качестве гостя. Тем не менее столь прохладное отношение к возвращению РФ в «Большую семерку» объясняется не только тем, что с 2014 года ситуация вокруг Украины почти не изменилась. Есть и другие, более всеобъемлющие, причины.
В последние годы формат «Большой семерки» все больше погружается в кризис. Он проявляется в неслаженности работы группы и разногласиях среди ее членов (в этом году они даже не сумели составить совместное коммюнике саммита). А все дело в том, что к единому мнению члены «Большой семерки» прийти просто не могут. С одной стороны, причина — в непредсказуемости американского президента Дональда Трампа. С другой стороны, играют роль определенные проблемы в отношениях между отдельными странами-членами группы. И над всем этим висит большой вопрос о постепенном переходе от западной (американской) гегемонии к многополярному миру.
Отмечу, что мнение США совпадает с позицией членов группы лишь в нескольких мелких вопросах, тогда как по принципиальным вопросам наблюдаются серьезные расхождения. Спорные моменты касаются важных вещей: протекционизма, торговой политики, климатических изменений и таких частных вопросов, как, например, договор с Ираном и политика в отношении Китая (а теперь еще и приглашение России в «Большую семерку»). Однако споров не вызывают более общие вопросы многостороннего сотрудничества и безопасности. В Италии (пока) правит популистское правительство, которое в некоторых аспектах отклоняется от брюссельской дисциплины (или по крайней мере оно того желало бы). Также неясно, какими будут дальнейшие отношения между Лондоном и Брюсселем. Лондон делает ставку на Соединенные Штаты Трампа, что, скорее всего, приведет к усилению зависимости Британии от США и повлечет за собой последствия для европейской политики. Европейский Союз, который как бы является членом группы, а как бы и нет, пока не выбрался из кризиса идентичности (и интеграции). Отношения между США и Европейским Союзом как минимум напряженные. И перечислять проблемы можно было бы еще долго.
В последние годы значительно возросла роль другого, более широкого формата, который теперь является уже не только западным. Речь идет о «Большой двадцатке». Именно на этот формат в последние годы Россия делает основную ставку из-за его многообразия и потому, что эта группа не является исключительно объединением союзников Соединенных Штатов, в отличие от «Большой семерки».
Исключение России из «Большой семерки» имело смысл, но возвращение России туда в нынешних условиях особого значения не имеет.
Во-первых, украинский кризис является следствием, а не причиной комплексных проблем в отношениях между США, их западными союзниками (а это все члены «Большой семерки») и Россией после завершения холодной войны. Кто подходит к вопросу с точки зрения идеологии, разумеется, скажет, что Россия — авторитарное государство, которое аннексировало Крым и вмешивается в жизнь Украины. Поэтому России не место в группе демократических стран, как сами себя называют ее члены. В рамках этой трактовки выходит, что конфликт между Россией и Западом (не только из-за Украины) — это не следствие дисбаланса и проблем, накопившихся в структуре международных отношений после завершения холодной войны.
А ведь именно в этом и кроются корни кризиса. Россия стала членом «Большой семерки» по инициативе президента Билла Клинтона, который таким образом хотел нейтрализовать недовольство России расширением НАТО на восток. Судя по архивным материалам, это была своего рода сделка, в рамках которой Борис Ельцин также получил от США поддержку в ходе предвыборной кампании 1996 года (тогда существовала реальная угроза, что Ельцина не переизберут). Кстати, с современной точки зрения ту предвыборную кампанию можно было бы трактовать как вмешательство в российскую внутреннюю политику по «тайной договоренности» между Ельциным и Клинтоном. Правда, тогда вряд ли можно было бы считать одно вмешательство полезным, а другое вредным… Так или иначе, но мы должны осознать одно: членство России в «Большой семерке» было связано с периодом общего ослабления России. Когда же Россия при Владимире Путине упрочила свое положение на международной арене, она изменила и свой подход — на более напористый (по мнению критиков — агрессивный).
В последние годы стали особенно заметны проблемы, накапливающиеся в связи с расширением НАТО у российских границ и сопряженные с выходом США из договора по ПРО в 2001 году и созданием Национальной системы ПРО США с мировым охватом. Конечно, западные страны настаивают на том, что расширение НАТО не повлекло проблем и что поведение России доказало: альянс действовал правильно. Но в ситуации, когда проблема даже не названа проблемой и когда расширение даже считается выходом, нынешний пат в отношениях преодолеть, пожалуй, просто невозможно.
В 2014 году произошел перелом, и Россию исключили из Большой восьмерки «в наказание», а кроме того, приостановили (на время) работу Совета Россия — НАТО. Итак, при возникновении проблем западные страны предпочли исключить Россию, хотя их собственные действия в прошлом в разных уголках мира тоже были неподобающими (хотя, конечно, они нарушали международное право в интересах демократии и всего человечества, а это совсем другое дело). Все это упрочило российскую сторону во мнении, что Запад заинтересован в «сотрудничестве» с Россией, только когда она слабая и зависимая. Правда, в свете структурных проблем исключение России из «Большой восьмерки» было совершенно логичным. Ведь, я напомню, членство России в группе объяснялось желанием нейтрализовать российское недовольство расширением НАТО на восток. Однако с 1998 по 2014 год это недовольство только росло, несмотря на участие России в «Большой восьмерке». Так «нейтрализующий эффект» исчерпался, что подтвердили события вокруг Украины. Поэтому от дальнейшего сотрудничества группы с Россией было решено отказаться.
Но не стоит ставить отношения России и стран Запада в зависимость только от расширения НАТО. Важную роль в них сыграл и мировой кризис со всеми его последствиями для Запада и американского положения в мире. Этот кризис способствовал росту значимости «Большой двадцатки», в которой Россия играет активную роль, а также привел к целому ряду разногласий, которые продолжают ослаблять «Большую семерку» и лишь подтверждают ослабление мощи Соединенных Штатов в мировом масштабе. Сегодня этот процесс усугубляет политика Трампа, которая, что парадоксально, способствует устранению целого ряда институциональных опор американской мощи, а вместе с ней и прежней гегемонии Запада в мире. На смену им должна прийти пока весьма расплывчатая транзакционная обоюдная дипломатия.
После 2014 года Россия сделала ставку на многополярность, на возникновение нового многообразного устройства международных отношений и нескольких региональных центров власти, которые, разумеется, являются вопросом будущего. Тем не менее уже сегодня есть факторы, способствующие их формированию. «Большая семерка» не является репрезентантом этой многополярности. Это объединение союзников Соединенных Штатов, которое, скорее всего, против многополярного порядка, но при этом оно не способно сформулировать собственную позицию для сохранения или усиления западной гегемонии. Таким образом, «Большая семерка» все больше похожа на пережиток прошлого, который явно не интересует Россию, поскольку, с ее точки зрения, это объединение всегда игнорировало российские интересы. Возвращение в группу в ее нынешнем составе для Москвы, в общем-то, бессмысленно, да и тому препятствуют объективные обстоятельства. Исключение из группы, с одной стороны, подтвердило бессилие политики западных стран в отношении России (на Украине эта политика зашла в тупик), а с другой, сигнализировало о дальнейшем ослаблении западной (американской) гегемонии в мире. Судя по прогнозам, в ближайшие годы эта тенденция продолжится.
