Пока мы еще не можем дать достоверный ответ на вынесенный в заголовок вопрос. Однако в любом случае повсеместное закрытие границ и реальные шаги, которые предпринимаются государствами, а не наднациональными структурами, по меньшей мере на некоторое время приведут к ослаблению интеграционных тенденций в Европе. Также они ослабят экспансионистский натиск международных корпораций, старавшихся заменить собой традиционные власти. Сейчас инициатива перешла к правительствам и другим государственным институтам, но сторонникам концепции сильных национальных государств не стоит радоваться раньше времени, поскольку на горизонте могут появиться новые угрозы.

Европейский союз умеет тщательно регулировать кривизну бананов, бороться как лев за интересы экспериментаторов в сексуальной сфере и тратить миллиарды на разнообразные идеологические проекты (в прошлом году особенно популярным было все зеленое). Проблема в том, что активность и «эффективность» при решении таких «проблем» в спокойные времена вовсе не гарантирует эффективности в чрезвычайной ситуации. Это ярко продемонстрировали события последних дней. Страны всего мира, в том числе Европы, принимали разнообразные меры, пытаясь остановить распространение SARS-CoV-2, а раздутый до предела возможностей брюссельский бюрократический аппарат оставался невидимкой. Может быть, он обратился к неким закулисным, не бросающимся в глаза действиям? Опубликованный в нескольких европейских изданиях текст Джанлуки Ди Фео (Gianluca Di Feo) (заместителя главного редактора итальянской газеты «Ла Репубблика», которую никак нельзя подозревать в правонационалистическом крене) не оставляет на этот счет никаких иллюзий. «Мы увидели проблемы с солидарностью и координацией. Это печальный урок, который сложно будет забыть. Когда зараза уйдет, ничто уже не будет прежним. Евросоюзу нужна основательная реформа», — говорится в этом тексте, который перепечатала «Газета Выборча».

Разумеется, остается открытым вопрос, какую свободу действий европейскому руководству дают существующие трактаты, однако, общественность, привыкшая, что Брюссель сует нос во все дела, выглядит разочарованной положением дел, ведь раньше мы практически не слышали о неспособности ЕС предпринять какие-то шаги (даже если у еврократов в той или иной сфере на самом деле было мало компетенций). Европейское законодательство не мешает делать хотя бы какие-то жесты, но они стали в последние недели дефицитным товаром, и общее впечатление не изменят даже обещания выделить на поддержку экономики миллиарды евро.

Так что отсутствие европейской солидарности в кризисный период — это не пропаганда недоброжелательных евроскептиков, а факт. Коронавирус заставил всех вернуться к жестким, даже жестоким правилам национального эгоизма. Из-за этого порой возникают ситуации, сомнительные с моральной точки зрения, как тогда, когда Германия задержала часть масок, заказанных в Китае Италией (следует, правда, добавить деталь, о которой в Польше говорилось мало: Берлин обещал передать Риму часть своих запасов).

В любом случае евроинтеграционные стратегии сейчас не в фаворе. Еще в понедельник Эммануэль Макрон критиковал других членов ЕС за то, что они в одностороннем порядке закрывают границы, но, как выяснилось вечером того же дня, Франция сама последовала примеру государств, которые отгораживаются от мира, опасаясь наплыва зараженных граждан. В скептическом тоне о закрытии границ высказывалась также Урсула фон дер Ляйен, но, скажем честно, сейчас польскую общественность больше интересует мнение не Еврокомиссии, а санитарно-эпидемиологической службы и министерства здравоохранения. Лидеры стран-членов Евросоюза в конечном счете и так решили закрыть внешние границы европейского сообщества, сохранив лишь некоторую свободу передвижения транспорта внутри его границ.

Мы также видим, что прекратились споры на тему системы правосудия, «зеленого» миропорядка и директив, форму которых обычно определяли лоббисты. Вернутся ли когда-нибудь эти темы? Наверняка, но при условии, что ситуация придет в норму в ближайшее время (лучше всего до середины апреля). Тогда отдельные страны смогут позволить себе смягчить контроль на границах и отменить внутренние жесткие меры, а национальные экономики, даже столкнувшись с неизбежными трудностями, не войдут в период затяжной рецессии. Однако после событий последних недель никто на Висле уже не будет относиться серьезно, например, к испанским социал-демократам, безответственные (и мотивированные левой идеологией) действия которых 8 марта привели к ухудшению эпидемиологической обстановки в Испании. Вполне вероятно, что когда пандемия закончится, польское руководство сможет также спокойно игнорировать претензии Запада к нашей системе правосудия, а апеллирование оппозиции к европейским идеям станет историей.

Действительность, однако, не терпит пустоты, поэтому освободившееся при отступлении еврократов место займут национальные государства, которые взвалили на себя бремя борьбы с вирусом, обретая таким образом преимущество не только над Брюсселем, но и над международными корпорациями, в течение многих лет негласно старавшимися заменить собой традиционные власти. Сейчас первую скрипку играют государства, поскольку именно они занимаются реальными действиями в контексте пандемии. Общественность в свою очередь, одобряет и даже принимает с энтузиазмом ограничительные меры, а также соглашается на их ужесточение в случае необходимости. Кроме того, она (по крайней мере в Польше) пока вполне неплохо с ними справляется, а многие люди стараются оказать помощь больницам, врачам или пенсионерам.

Настрой поляков и других европейских народов обращает внимание еще на один аспект: мы наблюдаем отказ не только от определенных структур, но и от важных принципов либеральной демократии. Идеологический фундамент западного мира оказался хрупким. Во многих странах временно отменили некоторые свободы и права личности, теоретически представляющие для либералов главную ценность, но мы не видим, чтобы люди (в том числе там, где их возможности не ограничивала даже мораль) протестовали. Более того, пресса призывает позаботиться о пожилых, а описывая разворачивающиеся драмы, говорит о ценности жизни и человеческом достоинстве. Она начинает пропагандировать альтруизм и, в какой-то степени, пролайферские идеалы, а «прогрессивные» концепции от культа молодости до «права» на аборт и «права» на эвтаназию, кажется, отходят на второй план.

Чрезвычайная ситуация может стать толчком для глубоких общественных и политических изменений во всех странах, затронутых коронавирусом. Многое будет зависеть от эффективности действий властей и того, как долго будут действовать ограничения. Если беззаботность левых и либеральных сил перед лицом эпидемиологической угрозы обострила ситуацию в некоторых странах и дала возможность укрепить свой рейтинг оппозиции, то отсутствие удовлетворительных результатов, несомненно, необходимых, но доставляющих неудобства ограничительных мер, станет водой на мельницу фундаменталистов разных мастей, говорящих, что их радикальные методы позволили бы справиться с кризисом быстрее. В свою очередь, реальные возможности руководства разных стран в сфере контроля пандемии могут недотягивать до уровня общественных ожиданий. Свою роль сыграет в том числе усталость от ситуации, вполне вероятно также, что нагнетанием недовольства займутся агенты недружественных государств.

В этом контексте на ум приходит кружащая сейчас в сети фраза: «В Европе эпидемия, в Италии хаос, на горизонте маячит экономический кризис, а в Германии набирает популярность национализм. Одним словом, 20-е годы обещают оказаться типичными». Памятуя о том, чем обернулись начавшиеся в 1920-х годах процессы, можно сказать одно: только бы это не повторилось. Остается молиться милосердному господу, чтобы он защитил нас от пандемии, а тяжелые времена обратили сердца европейцев к Правде, а не к опасным идеологическим крайностям, которые дают легкие ответы на трудные вопросы.