Выступая на прошлой неделе на богослужении в память о Джордже Флойде, преподобный Эл Шарптон (Al Sharpton) заметил, что причиной демонстраций против незаконных действий полиции стала не только смерть Флойда, горло которому придавил коленом белый полицейский. По его словам, это была последняя капля, переполнившая чашу терпения после многовекового угнетения. Шарптон сказал: «Все эти 400 лет вы держали колено на нашей шее, и именно поэтому мы не могли быть такими, какими хотели и мечтали стать».

Одним из средств угнетения афроамериканцев являются памятники сторонникам превосходства белой расы. Вскоре после окончания гражданской войны белые с Юга начали вновь утверждать свое господство. В последующие 80 лет сегрегации и законов Джима Кроу они, среди прочего, прославляли лидеров Конфедерации.

Крупные памятники начали появляться в основном в начале 20 века, то есть, спустя много лет после 1865 года, когда закончилась война. Целью такого строительства не было «сохранение наследия Юга», хотя именно так сейчас говорят защитники этих памятников. Нет, цель состояла в том, чтобы установить иконы белых расистов, дабы можно было запугивать афроамериканцев и утверждать превосходство белой расы. Так, историк Уильям Фицхью Брандэйдж (W. Fitzhugh Brundage) писал, что эти монументы «порой неразрывно связаны с идеей превосходства белой расы, о чем на их открытии говорят выдающиеся люди». Он также отметил, что белый промышленник Джулиан Карр (Julian Carr) «недвусмысленно призывал свою аудиторию посвятить себя сохранению белого превосходства», и делать это с той же энергией, с какой их предки-конфедераты отстаивали рабство.

История гигантских резных барельефов на горе Стоун-Маунтин возле Атланты весьма поучительна. Разработка проекта началась только в 1914 году. Значительную часть средств на этот проект выделил Ку-клукс-клан, члены которого собирались на вершине горы, чтобы жечь кресты. Они же стали первыми директорами и спонсорами проекта. Изначально планировалось сделать барельеф, на котором генерал Роберт Ли ведет солдат Конфедерации и членов Ку-клукс-клана к вершине горы. В это же время было создано множество других памятников Конфедерации, что помогло укрепить расистскую иерархию.

Памятники превосходству белой расы второй волны начали появляться в конце 1950-х годов. Когда Верховный суд в 1954 году объявил незаконной сегрегацию в государственных школах, южные штаты пригрозили программой «массового сопротивления». Составной частью такого сопротивления стало строительство новых монументов в честь белого расизма. В это время штат Джорджия купил Стоун-Маунтин, закончил работу по созданию гигантского барельефа, который оказался больше изображений президентов на горе Рашмор, и на котором изображены военачальники конфедератов Джексон и Ли вместе с политическим лидером Джефферсоном Дэвисом, а также изобразил боевое знамя конфедератов на своем флаге.

Как и многие другие памятники Конфедерации, барельеф на Стоун-Маунтин не был невинным артефактом из истории гражданской войны. Скорее, это было выражение презрения к афроамериканцам и федеральному правительству, которое пыталось покончить с дискриминацией. Стоун-Маунтин стала настолько порочным символом, что Мартин Лютер Кинг вспомнил о ней в своей речи «У меня есть мечта».

Статуи и памятники всегда обладали огромным символическим значением. Когда в воскресенье британские демонстранты, вышедшие на марш протеста против убийства Флойда, утопили в море статую работорговца 17 века, они следовали примеру активистов, низвергавших памятники Иосифу Сталину в России, Саддаму Хусейну в Ираке, британскому колонизатору Сесилю Родсу в Южной Африке и Соединенном Королевстве.

В США барельеф Стоун-Маунтин продолжает играть роль святилища сторонников превосходства белой расы. Чтобы подняться на гору, афроамериканцы вынуждены, унижая собственное достоинство, проезжать мимо этих каменных идолов конфедератов, ехать по бульвару Роберта Ли, через улицу Томаса Джексона и парковаться рядом с Залом Конфедерации. Потом им надо пройти мимо четырех разных флагов конфедератов, в том числе, мимо боевого знамени в парке этого штата.

Страна, которая серьезно настроена на расставание со своей порочной историей, вела бы себя иначе. В Германии на фасадах многих государственных зданий 1930-х и 1940-х годов постройки есть пятна. Это те места, где раньше была свастика. Немцы убрали эти свастики, все до одной. В немецких городах больше нет улиц Гитлера и площадей Геринга. Разрушены все статуи Гитлера и его подручных. Немцы отвергают доводы о том, что символы нацизма, названия улиц и памятники надо сохранить как отражение немецкого исторического наследия.

То же самое случилось даже с резиденцией Гитлера Бергхоф в Баварских Альпах, где он проводил большую часть времени в годы Второй мировой войны, и где он встречался со многими историческими личностями. После войны это здание было разрушено с той целью, чтобы оно не превратилось в место паломничества и поклонения нацистов. То же самое произошло с бункером Гитлера в Берлине, где фюрер свел счеты с жизнью. Сейчас на этом месте парковка.

Государственная политика Германии состоит в том, что право на существование имеют только те памятники об эпохе нацизма, которые посвящены не нацистам, а их жертвам. Гуляя по немецким городам, можно встретить «мемориальные камни» небольшого размера, которые установлены там в память о живших в этих местах жертвах Холокоста. Так и должно быть. Памятники надо ставить жертвам зла, а не тем, кто это зло творил. Страна не может очиститься от скверны, сохраняя места поклонения тем, кто совершал злодеяния.

Мы должны снести все памятники конфедератам, как это сделала Германия. В принципе это должны сделать власти штатов и местные органы. Если памятники снесет власть, а не протестующие, станет ясно, что общество отвергает и сами монументы, и то зло, которое они представляют. В этом мы должны последовать примеру таких городов как Балтимор, Новый Орлеан, Филадельфия, Бирмингем (штат Алабама) и Ричмонд.

Афроамериканцы не должны ежедневно встречать на своем пути то, что равноценно утвержденной государством свастике. В музеях же надо рассказывать не о барельефах Стоун-Маунтин и прочих мемориалах Конфедерации, а о том шраме, который останется на горе после уничтожения этого памятника лидерам белого расизма. Подобно Мемориалу ветеранов Вьетнама в Вашингтоне, подходящим памятником Конфедерации станет шрам, а не героическая статуя. Настоящее исцеление начнется лишь тогда, когда с шеи афроамериканцев уберут ярмо расистских монументов.

Джордж Шепард — профессор права в юридической школе Эмори в Атланте.