Интервью с сотрудником варшавского Центра восточных исследований Войчехом Гурецким (Wojciech Górecki).
Gazeta Wyborcza: В одном из докладов вы назвали конфликт вокруг Нагорного Карабаха состоянием «стабильной нестабильности». Что изменилось за последние недели?
Войчех Гурецкий: С одной стороны, очевидно, что этот конфликт не был замороженным, там нет каких-либо миротворческих сил. Новое явление — масштаб конфликта. Сложно не обратить внимания также на довольно спокойную, сдержанную реакцию России. Пока все ограничивается телефонными переговорами и призывами российского МИД к прекращению огня. В 2016 году реакция была гораздо более решительной.
— С чем связана такая осторожность Кремля?
— Москва не вполне доверяет армянскому премьер-министру Николу Пашиняну. Он, конечно, заявляет о приверженности союзу с Россией, но к нему не относятся, как к «своему», ведь он пришел к власти в результате «цветной революции», а ранее представлял в парламенте фракцию, которая требовала выхода из российских интеграционных структур.
Россия несколько раз была недовольна Пашиняном, например, когда в рамках борьбы с коррупцией он инициировал проверки в компании «Южно-Кавказская железная дорога», принадлежащей РЖД. Сдержанность Кремля может быть связана с желанием наказать Пашиняна, продемонстрировать недовольство.
— Какую роль играет Россия в этом конфликте?
— Следует помнить, что она выступает союзницей Армении и не может позволить той потерпеть поражение, иначе Москва утратит доверие и лишится имиджа гаранта безопасности в регионе. Россия хочет сохранить над ним контроль. Сложно сказать, какую игру она сейчас ведет, почему она воздерживается от более жесткой и решительной реакции.
— На ситуацию очень быстро отреагировала, в свою очередь, Турция.
— Активность Турции, а в особенности жесткие недвусмысленные заявления Анкары — тоже новый элемент. Она хочет разрушить российскую монополию в сфере безопасности в Закавказье. Это вписывается также в логику противостояния, которое мы наблюдаем в Сирии или Ливии. В какой мере Турция в действительности подключилась к конфликту, пока сказать сложно. Многое прояснится, когда мы узнаем, принимает ли она в нем военное участие или ограничивается продажей Азербайджану вооружений.
— Появились слухи о сирийских боевиках, которых перебрасывают из Сирии в Азербайджан.
— В Армении говорят, в свою очередь, о прибывающих из Сирии армянах. Этот регион стал средоточием теорий заговора.
— Президент Азербайджана уже летом говорил о войне в контексте «окончательного урегулирования» конфликта. Именно это и происходит?
— Если Азербайджану будет сопутствовать военный успех, он может решиться пойти до конца. Одновременно мне сложно себе это представить, ведь армяне в таком случае задействуют все свои силы и средства, включая удары по азербайджанским нефтяным месторождениям. Такие угрозы звучали уже в июле, но это уже последнее средство.
Свою роль играет также внутренняя динамика. Руководство обеих стран стало в каком-то смысле заложником общественности. В Армении поражение 2016 года приблизило революцию, произошедшую двумя годами позднее. В Азербайджане, в свою очередь, мы наблюдаем пробудившиеся надежды и ожидания. В июле там проходили провоенные демонстрации, чуть было не закончившиеся штурмом парламента. Азербайджанские власти, видя, что происходит сейчас в Белоруссии, стараются любой ценой избежать такого же сценария. Активность на карабахском фронте может быть вариантом действий на опережение.
— Каковы наиболее вероятные сценарии?
— Или все закончится через несколько дней под давлением Москвы, которая, как в 2016 году, вынудит стороны приостановить военные действия и заключить перемирие, или произойдет эскалация конфликта, а он может переродиться даже в продолжительную войну, что повлечет за собой дестабилизацию всего региона.
— Уже сейчас поступают сообщения о жертвах среди мирных жителей.
— Пока это, к счастью, единичные случаи, но их может стать больше.
— Ни одна из сторон не считает себя ответственной за то, что сейчас происходит.
— Азербайджан утверждает, что он реагирует на провокации Армении, а армянская сторона говорит о нападении Азербайджана на армян. Это, пользуясь выражением выдающегося эксперта по Кавказу Тадеуша Свентоховского (Tadeusz Świętochowski), конфликт демографии с географией, двух принципов международного права, то есть территориальной целостности и права народов на самоопределение. Их можно совместить, но сделать это нелегко.
— В Европе недооценивают серьезность этого конфликта?
— Он уже давно выпал из европейского поля зрения, хотя он имеет огромное политическое значение и может обернуться опасными последствиями. Как мы сейчас видим, сначала на протяжении нескольких лет может царить видимость мира, а потом в один момент ситуация меняется так, что становятся реальными самые мрачные сценарии. Запад в каком-то смысле передал дела России, утратил интерес к этой части мира. Он ограничивается заявлениями, не предпринимая реальных шагов.
— Вы упомянули, что на события в Закавказье оказывает влияние ситуация в Белоруссии.
— Белорусы показали, какой силой может обладать гражданский протест, как важна решительность народа. На Кавказе наверняка внимательно следят за тем, что происходит в Белоруссии.
