Наблюдаем ли мы психологический крах сразу нескольких мировых держав? Даже если не вдаваться в «коллапсологию», нельзя не признать, что по всему миру обостряются факторы социального раскола. Ускорение связанных с новыми технологиями перемен, изменения производственной и профессиональной практики, пессимизм насчет разрушения окружающей среды, стойкое неравенство, распространение ненависти в сети и, в довершение картины, мировая пандемия. Народы разочаровываются и сомневаются в своем руководстве. Было бы удивительно, если бы это не отразилось на международных отношениях.

После выявления коронавируса у президента Трампа уязвимость США перед всеми этими явлениями (особенно на фоне старых линий раскола) буквально бросается в глаза за считанные дни до выборов. Положение дел в Европе тоже не вызывает оптимизма. Конец Запада и триумф далеких авторитаризмов? Нет, потому что в дальних широтах тоже все не так безоблачно. Накопление этих отрицательных факторов указывает на потенциал обострения международной политики, если все завершится уходом в себя и конфликтами. Но что может дипломатия против такого повсеместного психологического кризиса?

Запад на грани нервного срыва

Америка вновь столкнулась с вопросами, которые не ставила перед собой с 1968-1980 годов, периода расовых стычек, студенческих волнений, Уотергейта и войны во Вьетнаме. Никсон был вынужден уйти, чтобы избежать процедуры импичмента. Картер впоследствии несправедливо создал впечатление страны, которая терпит неудачу как в хороших начинаниях, так и в цинизме. Сегодня университетская «культура отмены» стала лучшим врагом трамповского расиализма, а Республиканская партия больше не стесняется того, что защищает в первую очередь президента, а не государственные институты. Страна пылает, закрывается, теряет доверие союзников, реагирует на все с воинственным раздражением. Эта тенденция была заметна еще в последних работах Хантингтона («Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности», 2004), в которых он выступал с критикой растущей латинизации США.

Европа дестабилизирована этой обстановкой в Америке, но в первую очередь собственными разногласиями, подъемом антилиберализма, уязвимостью к внешним угрозам, трудным обсуждением вопросов иммиграции, ислама и идентичности, отдалением объединяющего проекта всеобщего процветания. Санитарный кризис сажает правительства на скамью подсудимых и на фоне множества рекомендаций может породить острый социальный кризис, обозначить виновных в разгильдяйстве (молодежь?) и усилить тем самым раскол. Анонимные выкрики в соцсетях, которые слишком быстро представляют как авторитетные мнения, ухудшают и без того тяжелую обстановку.

Сомнения за пределами Запада

Российскому обществу приходится иметь дело со спадом экономики и ужесточением политики. Возникают вопросы насчет стратегической уместности поддержки оказавшихся под всеобщей критикой режимов (Асад, Лукашенко. Мадуро…) или раздувания углей западных бед с помощью созданных для этой цели СМИ. У части российской молодежи есть вопросы насчет ее будущего. Южная Америка готовится к противостоянию авторитарного популизма (прежде всего, в Бразилии) и его противников. Часть арабского мира устраивает протесты на улицах. Появляется новая Африка, которая выступает против наследия прошлого и требует нового механизма действий. Индия, «крупнейшая демократия мира», ведет все более противоречивую политику. На Западе все плохо, но и у остального мира хватает проблем.

От нравственного к дипломатическому кризису?

Когда сразу несколько обществ увязают во внутренних противоречиях, первый возможный сценарий предполагает подъем искупительной риторики. То есть, конфронтацию национализмов, которые пытаются найти отдушину за границей. Примером такой перспективы служит торговая война Вашингтона с Пекином. Раз в окружении президента США у нескольких человек был выявлен covid-19, может ли Дональд Трамп (ранее он старательно приуменьшал серьезность эпидемии) представить «китайский вирус» как преднамеренный удар по его стране?

Второй сценарий предполагает появление в охваченных сомнениями обществах «спасителя», который может увести народ от реваншизма в сторону восстановления. Рейган сумел сделать это в Америке 1980-х годов, несмотря на жесткость во внешней политике. То же самое было и с «первым Путиным» в 2000-х годах в России. Сегодня люди отчаянно ищут спасителей.

Остается вариант с новой многосторонней системой, которая могла бы усадить державы за стол мирового правительства. ООН пытается добиться этого с помощью множества организаций, но разве кто-то еще прислушивается к ней, а не только критикует? ЕС мог бы предоставить поддержку, но обладает ли он необходимыми для того возможностями, единством и доверием? Франция и Германия сформировали в 2019 году «альянс» за многосторонний подход, но каковы его шансы против «антилибералов»?

Общества переживают психологический кризис, который требует дипломатического решения, если мы хотим избежать первой эскалации цифровой эпохи. Этот ответ вряд ли будет единогласным, но согласованные национальные инициативы могут повысить его шансы на успех.