НАТО в кризисе. Китай и Россия все более энергично играют роль противников. Вместе с тем растет и напряженность внутри западного военного альянса. Президент Франции Эммануэль Макрон и вовсе сказал, что НАТО находится в коме. После этого альянс создал экспертную группу под руководством американского дипломата, а также бывшего министра обороны и внутренних дел ФРГ Томаса де Мезьера.

SRF: Как вы относитесь к высказыванию Макрона о «коме» НАТО — как к злостной провокации или необходимому сигналу к пробуждению?

Томас де Мезьер: Пойду на компромисс. Это был необходимый сигнал к пробуждению. И в то же время это была провокация, которая привела к конструктивному результату. Необычно, когда президент государства таким образом провоцирует, но в данном случае это помогло.

— Результатом стал доклад, содержащий 138 предложений по реформированию альянса. Каково основное направление?

— С одной стороны, речь идет о том, что обстановка в мире изменилась, с другой стороны — об отношениях партнеров по НАТО между собой. Последней стратегической концепции НАТО десять лет. В ней Россию называли партнером. Слово «Китай» там вообще не встречалось. Новые технологии еще не играли большой роли.

НАТО необходима новая стратегическая концепция. И во внутренних отношениях 30 стран-членов волеизъявления как будто заморожены, ритуализованы, в них не хватает жизни.

— НАТО критикуют за то, что она слишком медленно принимает решения. Какой совет вы можете дать?

— Эта критика лишь отчасти оправдана. После террористических атак 11 сентября в Нью-Йорке НАТО объявила о применении 5-й статьи менее чем через 24 часа. В других случаях все действительно происходит слишком долго. Это связано с принципом консенсуса.

— Принцип единогласия необходимо смягчить?

— Нет, мы долго это обсуждали. Но решение о применении 5-й статьи мы должны принимать только единогласно. Однако это предполагает, что каждый не будет настаивать на своем мнении. Поэтому мы предлагаем усилить роль генерального секретаря НАТО. И возможность, чтобы в будущем те или иные члены НАТО могли что-то делать, не принуждая остальных к участию. И право вето в будущем только на министерском уровне.

— НАТО будет чаще выступать в роли «коалиции желающих»?

— Этой формулировки мы избегаем из-за негативных воспоминаний о войне в Ираке. То есть все должны одобрить операцию под эгидой НАТО, но не обязательно всем принимать в ней участие. Так мы быстрее сможем принимать решения, не ждать самую медленную лошадь в конюшне.

— Теперь НАТО предстоит определить в стратегии новое место Китая. Какое именно?

— Мы не хотим, чтобы НАТО стала не просто трансатлантическим, а еще и тихоокеанским альянсом. Это уже перегиб. Но НАТО должна понимать, что Китай теперь мировая держава с глобальными лидерскими притязаниями. И что территория НАТО может оказаться под угрозой, например, из-за межконтинентального оружия. Есть более мягкие формы влияния, например, доступ к западной инфраструктуре. НАТО необходима концепция общения с Китаем и более тесного стратегического партнерства с демократиями в регионе.

— Россия после окончания холодной войны считалась партнером НАТО. Как альянсу следует относиться к России в будущем?

— Мы предлагаем двойной подход: сдерживание и диалог. Убедительное сдерживание во всех сферах — от традиционной до ядерной. Вместе с тем мы хотим укрепить Совет Россия-НАТО, таким образом предлагая диалог.

Мы считаем, что есть возможность для диалога в областях контроля над вооружениями, новых технологий, искусственного интеллекта или использования космического пространства. Вместе с тем мы в НАТО должны вплотную заняться гибридными угрозами, исходящими от России, — такими как милитаризированные формирования или кибератаки. Россия остается главной угрозой для НАТО.

— Какой была реакция на предложения по реформам?

— Отклик очень положительный. Но прежде всего у небольших государств есть сомнения по поводу сокращения числа единогласных решений. Рекомендуемую позицию в отношении к России некоторые считают слишком жесткой, другие же — слишком мягкой.

— То есть вы надеетесь, что все поддержат реформы, хотя с некоторыми членами НАТО сейчас возникают сложности?

— Надеюсь. У нас в экспертной группе есть очень уважаемый представитель Турции. Группа единогласно одобрила доклад. У 30 стран-членов разные интересы. Нужно рассматривать НАТО в том числе и как дискуссионный форум на тему политики безопасности. Это может быть новая роль альянса.

— С США при президенте Джо Байдене будет проще?

— Ответ многих удивит: я считаю, что будет сложнее. Раньше европейцы могли многое отвергать, потому что это исходило от Трампа. Но когда то же самое говорит друг альянса — например, что мы должны взять под прицел Китай или больше делать для собственной безопасности — мы не можем просто сказать, что не считаем это хорошей идеей. Основной курс американской политики безопасности все тот же, но меняется тональность — нам станет удобнее, но и сложнее.