Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Глава МИД Германии Анналена Бербок в интервью «Цайт» рассказывает о своем звонке Сергею Лаврову. Она хочет мира и переговоров, но при этом уверена, что в мире идет схватка либеральных демократий (одна из них — Германия) и авторитарных сил (одна из них — Россия). Демократиям дана фора: Бербок хочет быть и посредником в нормандском формате, и стороной, солидарной с Киевом.
Отрывок из интервью министра иностранных дел ФРГ Анналены Бербок
ZEIT: Ваши первые дни на посту министра прошли под знаком жесткого противостояния с авторитарными державами. Вы выслали русских дипломатов и вызвали в МИД посла России, так как немецкий суд установил, что Россия совершила акт государственного терроризма в центре Берлина. Россия угрожает Украине войсками. Но насколько глубоко испорчены сегодня наши отношения с Россией, насколько велика опасность возникновения войны?
Анналена Бербок: Каким бы критическим ни было положение на украинско-российской границе, но Россия — это часть нашего европейского дома. Европа состоит не только из ЕС, но и из Совета Европы, в который входят 47 государств, в том числе Россия. Именно поэтому нам нужно сделать всё, чтобы предотвратить возникновение еще одного военного конфликта.
— Как можно разрешить этот кризис?
— Этот кризис можно разрешить только общими усилиями и дипломатическим путем. Поэтому я позвонила российскому министру иностранных дел Лаврову и сказала ему, что нам нужно опять начать переговоры в рамках нормандского формата…
— …в котором участвуют Германия и Франция вместе с Россией и Украиной…
— Именно. Но перед лицом опасности военной эскалации мы должны использовать и возможности в рамках НАТО, например, Совет Россия — НАТО, который вот уже несколько лет как заморожен.
— Как протекал ваш первый разговор с Сергеем Лавровым?
— Это был шанс возобновить переговорный процесс, хотя по многим пунктам у нас прямо противоположные позиции. По моему мнению, основа сильной внешней политики такова: не избегать проблемных тем, но и не обрушиваться на противную сторону с громогласными тирадами, а воспринимать мир, каков он есть, и действовать на этой основе.
— Нормандский формат и Совет Россия — НАТО уже давно не работают, потому что Россия не проявляет к ним интереса и предпочитает использовать другие политические средства.
— Дипломатия сродни большому спорту, тут тоже нужны выдержка и упорство. Нельзя позволить противнику своими ударами навязать тебе смену концепции. Нужно постоянно пытаться продолжать разговаривать, а особенно в таких напряженных ситуациях, как нынешняя. Одновременно с этим для меня важно четко демонстрировать, какие ценности мы защищаем как либеральная демократия.
— Поэтому вы послали своего государственного министра Тобиаса Линднера в прошлую пятницу на Украину?
— Да, я его послала. В этой напряженной обстановке мы хотим четко показать, с кем мы солидарны, поэтому он и поехал в Киев. Я сама поговорила по телефону с украинским министром иностранных дел. Суверенитет Украины и нерушимость границ в Европе имеют прямое отношение к немецкой внешней политике. На нас, немцах, в силу нашего прошлого лежит особая ответственность.
— Украина уже давно настаивает на том, чтобы мы поставляли ей оружие для обороны.
— Дальнейшее обострение военной обстановки не будет способствовать укреплению безопасности Украины. Поэтому я настаиваю на необходимости вернуться за стол переговоров. Самым весомым вкладом в безопасность Украины, который мы можем внести, будет создание такой ситуации, при которой европейцы вместе с США воздействуют на Россию, чтобы она прекратила свои угрожающие воинственные действия на границе.
— Германия может сигнализировать российскому президенту Владимиру Путину, что газопровод «Северный поток — 2» не будет запущен, если Россия продолжит угрожать Украине. Вы сказали однажды, что в деле с «Северным потоком — 2» остаются открытыми некоторые «вопросы безопасности». Канцлер Шольц объявил сертификацию газопровода лишь «экономическим вопросом, затрагивающим частный бизнес», который не может решаться «политическими средствами». У правительства нет общей позиции по этому вопросу?
— Нет, есть у нас общая позиция. Хотя и не секрет, что мы в прошлом занимали по этому вопросу разные позиции, но как канцлер, так и я теперь четко заявили, что процесс сертификации должен идти на основе европейского энергетического законодательства. И именно потому, что у Федерального сетевого агентства возникли возражения по правовым аспектам, процесс сертификации был недавно приостановлен. Не только в политическом, но и в экономическом отношении мы заинтересованы в том, чтобы энергию не использовали как оружие для дестабилизации Европы. Поэтому ЕС переработал свою Газовую директиву. И при дальнейшем рассмотрении вопрос энергетической безопасности будет играть важную роль. Предыдущее федеральное правительство договорилось с американским правительством о том, что в случае дальнейшей эскалации со стороны России в отношении Украины будет поставлен вопрос о том, может ли быть запущен «Северный поток — 2». Это положение в нашем соглашении с США актуально до сих пор.
— То есть был подан ясный сигнал, что газ по трубе не пойдет, если обстановка на украинской границе не разрядится?
— Ситуация такова, как я ее только что описала.
— Нужно ли в случае российского вторжения на Украину отреагировать персональными санкциями в отношении людей из близкого окружения Путина? Или отключением России от международной платежной системы?
— Я приложу все силы, чтобы дальнейшей эскалации не было. Поэтому в рамках G7 мы ясно дали понять, что Россию ожидают крупномасштабные экономические и дипломатические последствия, если дело дойдет до нападения на Украину.
— Кризис в германо-российских отношениях выходит за рамки этого конфликта. Часто можно услышать, что нам необходима «новая восточная политика». Вам эта тема близка?
— Да. Однако нельзя просто так перенести практиковавшиеся 50 лет назад методы на международные отношения в глобализированном и в высшей степени взаимосвязанном мире. Мы живем в мире, в котором, к счастью, нет конфронтации блоков, но существует схватка между авторитарными силами и либеральными демократиями. На это Европа должна найти свой собственный, суверенный ответ.
