21 июля исполняется 50 лет с того момента, как человек впервые ступил на Луну. Мне не по душе празднование событий, которые не дали того, на что можно было рассчитывать. К сожалению, так обстоят дела в нашем случае. Чего мы добились в сфере обитаемых полетов после этого подвига? По отношению к первой «экскурсии», почти ничего.

Достигнув Луны, первой из возможных «вершин», НАСА почивало на лаврах и лениво плыло по реке государственного финансирования через гущи нерешительности и недостатка отваги. У него не было никаких планов, кроме как наслаждаться прогулкой без лишнего риска. Вторая космическая держава, СССР, была вне себя от поражения, но ничем не ответила, поскольку ее до крайности политизированная и негибкая система не позволяла ей сравниться в эффективности с землей свободных умов. Третья потенциальная космическая держава, Европа, с презрением и свысока погладывала на американцев, которые на свои доллары устроили игру в супергероев вместо того, чтобы заниматься «полезными» вещами. Как бы то ни было, ее программа Europa, преемница Diamant и предвестница Ariane, намного уступала возможностям американской Saturn V (Ariane, кстати, тоже с ней не сравнилась).

После впечатляющего и блестящего завершения программы Apollo в 1972 году у НАСА был выбор. Можно было продолжить исследование Луны и утвердиться на ней, построить станцию для последующего формирования чего-то вроде «космического острова» или же отправиться на Марс. Оказавшись на перепутье, всегда можно допустить ошибку, как это было с НАСА, особенно если учесть, что оно, судя по всему, было не готово к отказу администрации. С одной стороны, президент Никсон не был Джоном Кеннеди. С другой стороны, у НАСА пошла кругом голова от успехов. Возник полнейший диссонанс между президентом, который особенно не интересовался космосом, раз русские проиграли в гонке после первого полета Гагарина 12 апреля 1961 года, и управлением с раздутыми кадрами и финансами, которое считало, что государственная казна находится в его полном распоряжении и что беспокоиться о тратах не нужно. В результате, Никсон выбрал 5 января 1972 году программу шаттлов и дал зеленый свет на движение непонятно к чему.

В тот момент всем не хватило отваги и дальновидности. Шаттл стал компромиссом, который поставил задачу (стремиться к ней было полезно, какой бы она ни была), а также позволил НАСА и его поставщикам в разных штатах продолжить работу, что давало системе верных избирателей. Президенты Никсон, Форд, Картер и Рейган не видели никакой пользы в попытке «выйти из колыбели», закрепиться на Марсе или хотя бы на Луне. Все политическое руководство не смотрело дальше Земли. Оно оценивало космос лишь с точки зрения Земли в целом и их отношений с ключевыми странами в частности. Кроме того, работа президента и администрации США была ограничена (и остается таковой) двумя сроками, то есть 8 годами. Программа Apollo продемонстрировала эти пределы (речь Кеннеди прозвучала 25 мая 1961 года, а посадка на Луну состоялась 21 июля 1969 года), и для Никсона в 1969 году речи не могло идти о подобной авантюре, тем более в разгар войны во Вьетнаме. В 1972 году, когда состоялся последний полет в рамках этой программы (А17), ему оставался всего один мандат (который он не доработал).

Челноки, чей первый полет состоялся в апреле 1981 года, были тупиковым путем (конец программе положили в июле 2011 года), поскольку специалисты захотели использовать технологии, которые не лучшим образом подходили для повторного применения и были сохранены по ошибке (как это нередко бывает с администрацией) и с большими затратами (в частности на проверку и восстановление теплозащиты после каждого полета). Отправить шаттл в космос было так же дорого (1,5 миллиарда за пуск), как и тяжелый носитель типа Saturn V. Единственным успехом стали транспортные миссии с декабря 1993 года по май 2009 года, которые позволили исправить обзор телескопа «Хаббл» (оптическое искажение на периферии его основного отражателя), поскольку челнок служил мастерской и гостиницей осуществлявшим ремонт астронавтам, в частности Клоду Николье (Claude Nicollier), который в декабре 1993 года провел решающие операции с помощью манипулятора RMS — Remote Manipulator System.

Запущенная в 1998 году МКС тоже была проектом без конечной цели, потерей времени и денег, поскольку технологии жизнеобеспечения можно было отработать на Луне и на Марсе, а не в космосе, а размещение станции на низкой орбите не позволило провести эксперименты по использованию искусственной гравитации с помощью центробежной силы (МКС находилась слишком близко к Земле, и большинство руководителей НАСА не интересовались проблемами невесомости). Кроме того, можно было бы отработать на орбите сборку космических кораблей и их заправку двухкомпонентным топливом перед дальним полетом. Проект МКС был запущен Рейганом в 1983 году, но по-настоящему был выбран Бушем-старшим в 1989 году после печально известного 90-дневного исследования НАСА по перспективам изучения Луны и Марса. Агентство в тот момент продемонстрировало полное непонимание действительности и представило план изучения Марса стоимостью 450 миллиардов долларов (почти 930 миллиардов на нынешние деньги: стоит отметить, что Илон Маск (Elon Musk), сегодня оценивает свою программу исследования Марса, которая подразумевает строительство носителя и около десяти полетов, в сумму порядка 60 миллиардов). Президент Буш увидел перспективу лишь в МКС, которую оценивали примерно в 100 миллиардов, и «новом» плане полета на Луну. Это стало «прекрасной идеей» в связи с развалом СССР, так как позволило в 1993 году подключить к программе новую Россию в соответствии с ее техническими возможностями (в продолжение ее станции «Мир»), а также европейцев и японцев. Этот проект часто представляют как пример международного сотрудничества, однако на самом деле он стал прекрасной возможностью покрасоваться вместе за большие деньги (около 150 миллиардов долларов к настоящему времени).

Но чего же ждать сейчас, 50 лет спустя, когда МКС уже не вызывает особой радости? Мы вновь оказались на перепутье и, судя по всему, опять выберем не то направление: лунную орбитальную платформу-шлюз, то есть новую МКС, которая будет вращаться вокруг Луны (по весьма эксцентричной траектории). В чем ее интерес? Его нет. Разве что дать новую работу поставщикам и подставить астронавтов под чуть более сильную солнечную и галактическую радиацию без защиты земной магнитосферы. Если было нужно нечто большее, чем МКС, почему бы вновь не отправиться на Луну и не обосноваться там? Зачем это промежуточное звено, которое лишь создает ненужные трудности, дополнительные риски, еще большие траты и дискомфорт при проведении лунной или марсианской миссии?

Путь к звездам действительно долог и труден! По счастью, частный сектор набирает обороты в этой сфере. Илон Маск, Джефф Безос (Jeff Bezos) и прочие не обладают таким терпением, как администрация, но заботятся об эффективности своих трат. Именно они могут спасти исследования космоса. Они — наследники первопроходцев, которые в апреле 1981 года не захотели ограничиваться перспективой полетов на земную орбиту и организовали первое марсианское лобби вокруг астрофизика Криса Маккея (Chris MacKay), биолога Пенелопы Бостон (Pénélope Boston), астрогеофизика Кэрол Стокер (Carole Stocker), инженера Тома Мейера (Tom Meyer) и программиста Стива Уэлча (Steve Welch). В апреле 1990 года к ним присоединились Дэвид Бэйкер (David Baker) и Роберт Зубрин (Robert Zubrin), которые представили вызывавший энтузиазм план исследования Марса. Илон Маск даже присоединился к Роберту Зубрину в 2000-х годах, когда тот попробовал себя в качестве руководителя космического предприятия. Эти устремленные в будущее люди нацелены на решительную работу, не боятся говорить и делать. После назначения Бушем-младшим Майкла Гриффина (Michael Griffin) главой НАСА в 2005 году «лобби» практически удалось протолкнуть свои позиции (причем оно все же смогло утвердить некоторые элементы своей марсианской программы). Именно это позволяет нам сегодня, через 50 лет после «маленького шага» Нила Армстронга (Neil Armstrong), надеяться, что неповоротливая административная структура будет однажды содействовать нашим полетам в глубокий космос с его бескрайними возможностями.

Примечание. Данная статья посвящена обитаемым полетам и не касается достигнутого за 50 лет существенного прогресса в роботизированных исследованиях, а также не отрицает пользы ряда проведенных на МКС исследований о влиянии невесомости на человеческое тело и о происходящих в материалах процессов, которые особенно четко проявляются в условиях отсутствия гравитации. То же самое касается развитий технологий жизнеобеспечения, в частности достижений в поддержании атмосферы и очистке воды, контроле над микроорганизмами… Как бы то ни было, всего этого недостаточно!

Пьер Бриссон (Pierre Brisson), президент Марсианского общества Швейцарии, член управляющего совета Ассоциации планеты Марс (Франция), экономист по образованию, бывший банкир, планетолог.