«Гигантские каракатицы и осьминоги, выброшенные на берег, у любого разбудят фантазию. Плавающая в воде туша мертвого разлагающегося кита тоже может выглядеть безумно и гротескно. Только представьте себе эти извивающиеся мышечные волокна без кожи. Это может быть и правда пугающе».
Так говорит Гру ван дер Меерен (Gro I. van der Meeren). Она — океанолог широкого профиля и уже много лет интересуется морскими чудовищами.
«Но с точки зрения биолога монстров не существует. Есть лишь очень интересные животные и явления», — добавляет она.
Сотни лет игры в испорченный телефон
Левиафан, Ёрмунганд и Кракен — как и многие другие морские чудища в мировой культуре — результат процесса, напоминающего игру в испорченный телефон, которая длилась сотни лет, рассказывает ван дер Меерен.
«В ходе истории многие морские явления описывали люди, которые про море знали только то, что видели с берега или с борта корабля, — говорит она. — Ну а потом всему этому придумывали объяснения получившие религиозное образование сухопутные крысы в эпоху Просвещения. Позднее их интерпретации развивали писатели и историки».
Человеку нужны объяснения
По словам ван дер Меерен, образы морских чудовищ возникали из-за человеческой потребности объяснить, почему гибнет столько моряков и почему столько кораблей пропадает в пучине.
«Особенно в Северном море и Северной Атлантике, где воды очень суровые. Теперь мы, например, знаем, что там порой возникают гигантские волны, о существовании которых океанографы и не подозревали всего каких-то 20 лет назад. Если ветер и течения сочетаются особым образом, они совершенно внезапно могут создавать так называемые волны-убийцы — настолько огромные, что они выбивают окна на нефтяных платформах.
Так что море само по себе может давать пищу для странных наблюдений. А потом начинается игра в испорченный телефон. Человек приходит домой и рассказывает о пережитом, любители интересных фактов в эпоху Просвещения с удовольствием его слушают, а потом наступает очередь писателей и поэтов побезумствовать с этим материалом».
Интерпретации интерпретаций могут становиться бесконечно фантастическими.
Известные морские монстры
Кракен — мифическое существо из норвежского фольклора, которое выглядит как морское чудовище или огромная рыба. Рыбаки якобы видели его у берегов Норвегии, Исландии и Ирландии.
В иудеохристианской мифологии Левиафан — морское чудовище, изображаемое как нечто среднее между змеем и драконом. Это слово стало синонимом любого большого морского чудища или драконоподобного существа.
Змей Ёрмунганд — огромнейшая и очень страшная змея, которая, согласно скандинавской мифологии, разлеглась у внешнего края океана.
Кракен был «хорошим»
Кракен — пожалуй, самый классический морской монстр из всех. Но он немного отличался от остальных — во всяком случае в Норвегии.
«Кракен был хорошим знаком. Рыбаки радовались, если видели признаки того, что Кракен поблизости. Это ведь означало хороший улов. Кракен был огромным и жестоким морским чудовищем, но рыбакам он приносил удачу», — говорит ван дер Меерен.
В XVIII веке Кракена подробно описал Эрик Понтоппидан, епископ Бергенхуса. Рыбаки поняли, что рядом Кракен, когда вышли в рыболовецкие угодья, а вода внезапно стала лишь в несколько саженей глубиной, покоричневела и начала плохо пахнуть.
«Затем Кракен поднялся со дна на поверхность, и с ним было много рыбы», — говорит ван дер Меерен.
Результат весеннего цветения и нереста
У этого явления могло быть и более естественное объяснение. Вода казалась мелкой, потому что была полна рыбы, шедшей близко к поверхности.
«Мы знаем, что так бывает: рыбаки не бросают снасти в море, потому что рыба идет под самой лодкой. Часто это мелкая сайда. А цвет у воды мог измениться из-за весеннего цветения. Это как раз часто и происходит, когда большие косяки рыбы собираются незадолго до нереста», — говорит Меерен.
Во время весеннего цветения за короткое время рождается очень много планктона, и потому огромные косяки рыбы собираются на нерестилищах, чтобы как следует насытиться.
«Подозреваю, что Понтоппидан в соответствии со своими убеждениями всегда использовал такие слова, как „чудовище", когда речь шла о необъяснимых явлениях, даже если они не считались опасными. В Средние века и в эпоху Просвещения люди, вероятно, имели несколько иное представление о чудовищах, чем мы сегодня», — говорит океанолог.
Превратился в гигантского кальмара и обзавелся плохой репутацией
Через некоторое время, однако, к Кракену начали относиться по-другому — его начали бояться.
«Опасный монстр Кракен — английское изобретение, придуманное сэром Вальтером Скоттом и подхваченное далее лордом Альфредом Теннисоном, который писал о Кракене сонеты», — рассказывает ван дер Меерен.
Примерно в то же время образ Кракена смешался с гигантскими головоногими и Левиафаном из библейских мифов.
«Вместе с тем произошло много странного. Почти через 200 лет Кракен превратился в гигантского кальмара или спрута. Вспомните гигантского кальмара в книге „Моби Дик". А по-немецки слово krake стало синонимом осьминога», — рассказывает океанолог.
У океана по-прежнему много тайн
Хотя монстров в океане и нет, там вполне могут обитать пока не известные нам крупные животные.
«Мы очень мало знаем о море, в особенности о том, что происходит на больших глубинах. Пока что мы едва заглянули туда, словно в замочную скважину. Мы учимся пользоваться акустическими устройствами и подводными камерами, но не знаем еще очень многого», — говорит ван дер Меерен.
Океан по-прежнему полон тайн, и, по мнению океанолога, это хорошо.
«Мы, исследователи, очень любопытны, мы жаждем ответов. Но ведь для этого нужны и вопросы. Поэтому я рада, что тайны моря неисчерпаемы».
Тайна икры осьминога
Пример такой загадки — Североатлантический кальмар-стрелка (Todarodes sagittatus), которого ловят вот уже сто лет.
«Никто никогда и нигде не видел ни его икры, ни детенышей. Мы подозреваем, что он вокруг своей икры создает желеобразный кокон, как и многие родственные ему виды, но мы их ни разу не нашли», — рассказывает океанолог.
Гигантские желеобразные шары, которые в последние годы дайверы нередко находят вдоль норвежского побережья, принадлежат близкому родственнику todarodes sagittatus — южному короткоперому кальмару Ilex coindetii.
«До недавнего времени мы и не знали, что это обычное явление вдоль нашего побережья», — говорит ван дер Меерен.
