Солнечным весенним днем молдавский винодел Кристина Фролов (Cristina Frolov) проводила импровизированную экскурсию по винограднику своей семейной винодельни Castel Mimi — среди засохшей грязи, гравия и зеленых ростков. Лозы только начинали цвести. Центральный винодельческий регион Кодру, в котором находится виноградник, традиционно славится белым виноградом. Однако Фролов объяснила, что в последние годы Castel Mimi винодельня успешно выращивает более выгодные красные сорта — например, «Каберне-Совиньон». Это часть плана по завоеванию симпатий западных потребителей, отличающихся взыскательными вкусами.
Виноградник площадью в 270 акров, расположенный близ села Бульбоака, примерно в 20 милях к юго-востоку от Кишинева, столицы Молдавии, обеспечивает производство в среднем миллиона бутылок вина в год. Castel Mimi входит в сеть, объединяющую сотню молдавских винодельческих хозяйств, которые экспортируют десятки миллионов бутылок в год. Такие объемы экспорта обеспечивают местной винодельческой отрасли 20-е место в мире. Виноделие — одна из основ экономики страны. На его долю приходится одна пятая ее ВВП, а работает в этой области, согласно правительственному докладу от 2010 года, четверть молдавской рабочей силы.
Тем не менее, виноградники Молдавии уже давно низко котируются в мировой винодельческой иерархии. В надежде сделать молдавское вино привлекательнее для западных потребителей местные виноделы за последние пять лет вложили в развитие и расширение своего бизнеса около 100 миллионов долларов.
В Castel Mimi это очень заметно: буколический пейзаж местами напоминает стройплощадку. Повсюду суетятся люди в касках, желтых жилетах и с чертежами. Начатый в 2010 году проект по восстановлению неоклассического шато, которое в начале 20 века принадлежало политику и виноделу Константину Мими, приближается к завершению. Весной 2016 года он будет закончен, и в Castel Mimi откроются новый ресторан, гостиница, спа и конференц-центр. Стоимость проекта составляет шесть миллионов долларов.
Для страны с населением чуть более 3,5 миллиона человек и с одним из самых низких в Европе ВВП (примерно в 2200 долларов на душу населения), это, мягко говоря, большие деньги. Впрочем, дело не только в рынке для вина, развитии туризма, прибылях и убытках. У модернизации молдавских виноделен есть особая подоплека. Зажатая между Румынией и Украиной Молдавия оказалась, как и ее соседи, вовлечена в борьбу между Россией и Западом за влияние в Восточной Европе. И винодельческая отрасль крошечной республики неожиданно превратилась в один из фронтов этого конфликта.
В последнее десятилетие Соединенные Штаты и Европейский Союз неоднократно выделяли молдавским виноделам гранты и кредиты. Общая сумма поддержки, которая оказывается сектору в разных формах — и соответственно, укрепляет местную экономику в целом, — должна составить примерно 100 миллионов долларов. Большая часть этих щедрот приходится на долю многолетней кредитной линии от Европейского инвестиционного банка, открытой в 2011 году на срок до 2017 года включительно. Она не только обещает винодельческим хозяйствам прямое финансирование, но и косвенно поддерживает привлечение прямых инвестиций из других источников. Соединенные Штаты, со своей стороны, выделили более 17 миллионов долларов на программу развития, которая помогает молдавской промышленности — в том числе винодельческой — диверсифицировать рынки сбыта. Все это вписывается в контекст более широкой стратегии по интеграции с Западом: Молдавия уже несколько лет ведет переговоры с Брюсселем о зоне свободной торговле и краткосрочном безвизовом въезде.
Разумеется, Россия не могла спокойно смотреть, как Запад заигрывает со страной, которую Москва считает частью своей сферы влияния. Почти два года назад, в сентябре 2013 года, российские чиновники с одобрения президента Владимира Путина остановили импорт молдавского вина. Это стало сильным ударом для Молдавии, так как до 2013 года примерно 30% ее винного экспорта шли в Россию. Москва наказывает таким образом своего бывшего сателлита уже во второй раз меньше чем за 10 лет (до этого она запрещала ввозить молдавское вино в 2006 году). Хотя свое решение 2013 года Россия оправдывала сомнительными санитарными соображениями, многие восприняли его как ответ на попытки Молдавии укрепить связи с Евросоюзом.
Интерес, проявленный Западом, позволил молдавскому виноделию найти опору в Европе и устоять, несмотря на российское эмбарго. В 2014 году продажи бутилированного молдавского вина в Западной Европе выросли на 14%. Однако этой помощи явно недостаточно. Введенный Россией мораторий ударил по множеству виноделен, включая Castel Mimi, которая до сентября 2013 года продавала в Россию около 300 000 бутылок в год и, по словам Фролов, рассчитывала к 2015 году довести объем экспорта на российском направлении до 500 000 бутылок — что уже вряд ли произойдет в любом случае. Невзирая на поддержку, которую оказывают Молдавии США и ЕС, Россия по-прежнему обладает пугающим влиянием на эту маленькую страну.
До конца кризиса — определенно еще далеко. Основная американская программа по поддержке молдавского виноделия закрылась, так как ее срок истек. Когда будет запущена новая программа, пока непонятно. Отношения между Россией и Западом продолжают ухудшаться, и молдавские виноградники — а также Молдавия в целом — оказались в центре этого геополитического спора с высокими ставками, который разгорелся между ведущими державами. Сотрудничество с Западом, бесспорно, идет на пользу молдавскому виноделию, однако если Россия продолжит вести себя агрессивно, оно в итоге может погубить отрасль.
***
В Молдавии производство вина — больше чем бизнес. Оно — неотъемлемая часть истории страны и давний предмет национальной гордости. Когда на будущую территорию страны 2000 лет назад пришли римляне, оно уже процветало. Золотой век отрасли, по словам местных жителей, наступил в 15 столетии при господаре Стефане Великом. Он не только героически отстаивал независимость средневекового Молдавского княжества от османов, но и развивал виноделие — ввозил в страну новые сорта лоз и даже создал при своем дворе специальную должность ответственного за виноградники.
Затем Молдавия два века была вассалом Османской Империи, что отрицательно сказывалось на объемах производства и качестве вина. Русские цари, отбившие ее в 1812 году у османов, помогли возродить виноделие. С их помощью оно в конце 19 века пережило появление филлоксеры — крайне опасного для виноградных лоз вредителя.
Молдаване шутят, что их виноделие пережило османов, филлоксеру и две мировых войны — но не советскую власть. Когда Молдавия с 1940 по 1991 годы была частью Советского Союза, винодельческое производство относительно щедро финансировалось. После Второй мировой войны площади молдавских виноградников были даже расширены — к 1960 году они достигли 220 000 гектаров. Однако при этом сильно пострадало качество. Молдавские вина традиционно были сухими, подобно лучшим винам Франции и Италии. Между тем русские с давних пор предпочитали более тяжелые полусладкие вина, недорогие в производстве, но редко получающие награды на выставках. Молдавские виноделы начали ориентироваться на эти вкусы и сажать лозы пониже качеством и повыше урожайностью. В итоге молдавские вина получили в мире репутацию «дешевых и сладких». Впрочем, в то время это не вредило отрасли, потому что практически вся продукция продавалась соседям по Советскому Союзу.
Когда Молдавия провозгласила независимость, ее власти решили дистанцироваться от Москвы, установили тесные контакты с рядом европейских структур и даже перевели страну с кириллицы на латинский алфавит. Однако экономические и культурные связи с Россией тоже сохранились. Этнические молдаване, говорящие преимущественно по-румынски, давно делят свою маленькую страну с русскими и украинцами. Согласно переписи 2004 года — последней, полные результаты которой доступны, — около 80% населения Молдавии считают себя этническими молдаванами или румынами. Далее идут этнические украинцы (8,4%) — в основном русскоязычные— и этнические русские (5,9%). В отколовшемся пророссийском Приднестровье примерно 60% из 500 000 жителей — украинцы и русские.
Молдавской винодельческой отрасли было трудно отгородиться от Российской Федерации — своего надежного рынка. Согласно отчету Международного валютного фонда от 2007 года, в 1990-х годах и в начале 2000-х годов в Россию шло от 80% до 90% молдавского винного экспорта.
Это удобное положение дел сохранялось до 2006 года, в котором российские власти внезапно запретили импорт молдавского вина, сославшись на претензии к качеству. Годом раньше Россия точно так же перестала ввозить вино из Грузии. В обоих случаях это очень напоминало политическую месть. В Молдавии эмбарго сочли наказанием за предпринятую Кишиневом ранее том же году попытку ввести таможенный контроль для товаров, ввозимых в Приднестровье и вывозимых из него. Россия, поддерживающая стремление региона к независимости, назвала действия Молдавии блокадой. Уильям Хилл (William Hill), с 2003 года по 2006 год возглавлявший молдавскую миссию Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), убежден, что запрет 2006 года «несомненно» был попыткой принудить Молдавию к определенным политическим шагам. «В этой части мира Россия давно использует экономические меры для таких целей», — говорит он.
Запрет был фактически снят годом позже — после того, как Молдавия установила в винодельческом секторе новый режим контроля качества и подписала с Москвой двухстороннее соглашение, по условиям которого напрямую обязалась поддержать вступление России во Всемирную торговую организацию. Однако ущерб был уже нанесен: молдавские виноделы, которые подогнали свою продукцию под российские вкусы и сделали ее непригодной для европейских рынков, потеряли всего за восемь месяцев 180 миллионов долларов (при том, что объем всей отрасли составлял тогда около 300 миллионов долларов). По данным позднее расформированного экспортного агентства Moldova-Vin, производство вина, на долю которого до запрета приходилась треть молдавского ВВП, упало в том году на 60%.
***
Запрет, введенный в 2006 году, не только продемонстрировал готовность России использовать торговые ограничения как политическое оружие, но и дал Западу отличную возможность освободить Молдавию от московской хватки. Американские и европейские программы помощи действовали на постсоветском пространстве еще с 1990-х годов, однако задачи этих программ были сравнительно скромными. Кент Ларсон (Kent Larson), действующий глава миссии Агентства США по международному развитию (АМР) в Молдавии, объясняет: «Изрядная часть работы на первых этапах сводилась к содействию земельной приватизации. Это должно было помочь экономике перейти от коммунистической системы к конкурентному рынку». Впрочем, Ларсон подчеркивает, что в то время было непонятно, какая американская помощь будет наиболее эффективна. «Нам приходилось самостоятельно нащупывать путь и искать области, в которых мы могли быть наиболее полезны», — говорит он.
К началу 2000-х годов политический ландшафт в ориентирующихся на запад бывших советских республиках — таких, как Украина и Грузия, — изменился. Демократические движения — грузинская Революция роз 2003 года, лишившая власти президента Эдуарда Шеварднадзе, бывшего советского министра иностранных дел, и случившаяся годом позже украинская Оранжевая революция, в результате которой к власти пришел прозападно настроенный президент-реформатор Виктор Ющенко, — заставили Москву насторожиться. Они также помогли Соединенным Штатам и Европе, сыгравшим, как минимум, косвенную роль в политических волнениях, укрепить позиции в регионе. Скажем, в Грузии финансируемые ОБСЕ иностранные наблюдатели и АМР помогли провести компьютерную обработку избирательных списков, что в итоге способствовало победе Михаила Саакашвили на выборах.
Хотя в Молдавии в то время так и не случилось демократической революции, она не осталась в стороне от происходившего в регионе. Хилл полагает, что российский запрет на импорт вина стал прямым следствием событий на Украине. Новый украинский президент проталкивал «план действий», согласно которому Кишинев должен был расширить свой таможенный контроль в Приднестровье. Именно на это, по мнению Хилла, «в первую очередь отреагировали русские».
По словам Ларсона, Соединенные Штаты оценили ход событий в регионе и увидели возможность начать активнее работать в Молдавии. Они решили поддержать демократические перспективы страны, введя в действие адресную схему экономической помощи. В 2005 году АМР запустило Программу «Укрепление конкурентоспособности и развитие предпринимательства» («Competitiveness Enhancement and Enterprise Development») (УКРП). Она была рассчитана на 10 лет — до июня 2015 года — и состояла из двух этапов. Ее общий объем составлял более 17 миллионов долларов. Формально она должна была выявить в Молдавии перспективные отрасли промышленности и помочь производителям в поиске рынков сбыта. В реальности у нее была более глубокая — пусть и неофициальная — геополитическая задача: уменьшить экономическую зависимость Молдавии от России. Ларсон отмечает, что и первая УКРП, и сменившая ее УКРП II должны были помочь молдавским компаниям «переключиться с крайне нестабильных рынков [в бывших советских республиках]» на более надежные и менее подверженные политическим рискам западные рынки.
Так как виноделие исключительно важно для Молдавии как с культурной, так и с экономической точки зрения, УКРП фокусировалась на нем. В 2006 году Россия, сама того не желая, сыграла АМР на руку, запретив импорт молдавского вина. После этого даже президент Молдавии Владимир Воронин, изначально выступавший за укрепление связей с Российской Федерацией, публично признал, как вспоминает Хилл, что Молдавии нужно переориентироваться с восточного направления.
Ларсон, работающий в АМР с 1994 года, отмечает: «УКРП была уникальна. Я не помню других таких программ». АМР нанимало консультантов и отправляло виноделов в ознакомительные поездки за рубеж. В частности Фролов из Castel Mimi ездила в 2011 году в штат Нью-Йорк на озера Фингер. Программа также помогла изменить устаревшее молдавское законодательство о виноделии, что облегчило новым частным винодельням конкуренцию со старыми советскими гигантами. (Пока Молдавия была частью Советского Союза, производством и экспортом вина занимались несколько крупных государственных предприятий. Когда республика обрела независимость, в отрасли произошла приватизация, и сейчас государству принадлежат лишь несколько винзаводов.) Диана Лазэр (Diana Lazar), отвечавшая в программе АМР за винодельческую отрасль, говорит, что Молдавии приходилось — с американской помощью — слой за слоем реформировать старые нормативы, которые требовали, например, чтобы у виноделен были несуразно большие хранилища. Без этого мелкие производители не могли бы попасть на рынок — что было необходимо, чтобы сделать сектор более конкурентным и повысить качество. «Новые правила позволили появиться новому поколению виноделен», — утверждает Лазэр. Также был создан национальный винодельческий фонд, в который в равных долях вкладываются государство и частные виноделы. Это позволило несколько уравновесить экономическое влияние старых госпредприятий.
Вероятно, важнее всего, что УКРП пыталась переориентировать молдавское виноделие на западные рынки. На деньги программы молдавские виноделы участвовали в международных выставках — таких, как ProWein, ежегодно проводящаяся в германском Дюссельдорфе. Кроме этого сотрудники программы помогли Молдавии с брендированием. Например, они способствовали созданию аналога французского Appellation d’origine controlee — сертификата, который гарантирует соответствие товара высоким европейским экспортным стандартам. Соответствие определяет новое молдавское Национальное бюро винограда и вина. Программа также помогла запустить шумную маркетинговую кампанию «Вино Молдовы — живая легенда», в задачи которой входит повысить привлекательность молдавских вин для западных потребителей, привыкших к вину из Европы, Америки и Австралии. Ключевым элементом кампании стал новый логотип, основанный на средневековой молдавской легенде. На нем изображен журавль с виноградной гроздью в клюве.
Ларсон рассказывает, что многие виноделы, привыкшие за много лет экспортировать в Россию большие объемы низкокачественной продукции, сначала скептически отнеслись к перспективе выхода на требовательный европейский рынок. «Это обычная проблема перехода от плановой экономики к рыночной, — говорит он. — У виноделов были отличные технические навыки, но не было навыков маркетинга и понимания потребительских нужд». Тем не менее, ситуация стала потихоньку меняться. Усилия АМР по обучению виноделов и развитию маркетинга начали приносить плоды. Продажи бутилированного молдавского вина в ЕС сейчас стремительно растут—в 2014 году продажи в Литву повысились примерно на 35%, а в Румынию — на 60%. Кроме того молдавские вина начали завоевывать симпатии критиков. Не далее, как в июне, вина знаменитого молдавского винодельческого хозяйства Château Vartely, активного участника программы УКРП II, завоевали две золотые и две серебряные медали на Фестивале европейских вин и энотуризма в португальском городе Оэйраше.
В свою очередь поддержка, которую молдавскому виноделию оказывал Евросоюз, в основном сводится к кредитной линии объемом в 100 миллионов долларов, которую предоставил Европейский инвестиционный банк, и намного менее масштабным программам технической помощи, финансируемым голландским правительством. Кроме того Молдавия и Европейский Союз создали «глубокую и всеобъемлющую зону свободной торговли», что должно облегчить экспорт многих молдавских товаров — в том числе, вина — в другие страны Европы.
***
Несмотря на достигнутые Молдавией успехи, когда Россия — в сентябре 2013 года — во второй раз ввела запрет на импорт, молдавская винодельческая отрасль снова сильно пострадала. Как и раньше, российские власти постарались напрямую не увязывать этот шаг с внешней политикой Молдавии. Главный санитарный врач России Геннадии Онищенко заявил, что в вине были обнаружены примеси. «Выполнять роль няньки для молдавской экономики мы не намерены... Запрет — вынужденный шаг, на который мы пошли крайне неохотно, но это единственное возможное решение в данной ситуации», — сказал он. Проведенная молдавским правительством проверка никаких примесей в вине не выявила.
Тем не менее, запрет был введен не на пустом месте. В 2006-2013 годах, пока АМР реформировало молдавское виноделие, Молдавия продолжала сближаться с Евросоюзом. В 2007 году был смягчен визовый режим, в 2008 году стороны заключили ряд официальных соглашений в области трудовых ресурсов, миграции и туризма. Поворотный момент наступил в апреле 2009 года, когда правившую в Молдавии коммунистическую партию заподозрили в фальсификации парламентских выборов и в стране начались массовые протесты. В итоге демонстрации привели к власти коалицию из четырех проевропейских партий. Хотя новое молдавское руководство совсем не хотело настраивать против себя Москву, оно избрало ключевым направлением своей внешней политики евроинтеграцию и решило подписать соглашение об ассоциации с ЕС, экономически и политически вовлекавшее страну в орбиту Брюсселя.
Неудивительно, что России эти перемены не понравились. О протестах 2009 года министр иностранных дел Сергей Лавров высказался поразительно резко, назвав демонстрантов «погромщиками», губящими страну.
С учетом того, что свое эмбарго Москва установила всего за два месяца до начала саммита в Вильнюсе, на котором Украина и Молдавия собирались подписывать соглашения об ассоциации, мало кто сомневался, что Россия снова взялась за свои старые трюки. «Они пытались надавить на молдавское правительство перед самым саммитом и подписанием соглашения», — полагает Хилл, бывший глава молдавской миссии ОБСЕ. Аналогичным образом, в этом году Россия прямо перед парламентскими выборами запретила ввозить молдавские яблоки — еще один ключевой для страны предмет экспорта. В итоге на севере страны, где выращивают яблоки, многие проголосовали за пророссийскую Партию социалистов.
Как бы то ни было, в Вильнюсе Молдавия согласилась ратифицировать соглашение об ассоциации, а Украина приняла роковое решение этого не делать (ее новое правительство подписало соглашение в июне 2014 года). Хотя Молдавия избежала судьбы своего соседа, на территории которого поддерживаемые Россией сепаратисты развязали кровопролитный конфликт, ей не удалось остаться невредимой. Ее виноделы лишились трети рынка, что стало, бесспорно, тяжелой потерей, хотя удар — отчасти благодаря УКРП — был не так силен, как в 2006, году, когда рынок сократился втрое. Более того, действия России поставили под угрозу второй по величине рынок молдавских вин — Украину. «Донбасс, на котором идут бои — самый богатый регион Украины за вычетом Киева, — объясняет Фролов. — Теперь продаж там больше нет».
Запрет был введен в самое неподходящее для молдавской экономики время. Директор кишиневского аналитического центра Expert-Grup Адриан Лупусор (Adrian Lupusor) прогнозирует на этот год стагнацию экономики — после роста на 4,6% в 2014 году. В ноябре 2014 года в стране случился громкий банковский скандал, в ходе которого из трех крупнейших местных банков исчезло около 1 миллиарда долларов — что составляет по текущему обменному курсу более одной пятой от ВВП страны. С прошлого ноября по этот июнь молдавская валюта потеряла примерно 30% стоимости.
Впрочем, Москва, судя по всему, сейчас ослабляет давление — по крайней мере, на наиболее пророссийские регионы Молдавии. В мае она сделала исключение из запрета для ряда виноделов из расположенной на юге страны автономной Гагаузии. Российское ведомство по санитарному и потребительскому надзору объявило, что проведенные им проверки выявили соответствие гагаузских вин действующим в России стандартам. В Кишиневе пока не знают, смягчает Россия свою позицию или просто решила наградить Гагаузию за хорошее поведение. В апреле жители этой автономии со 160 000 населения избрали губернатором юриста Ирину Влах (Irina Vlah) — убежденную союзницу Москвы. На референдуме 2014 года 98% в регионе проголосовали за вхождение в возглавляемый Россией таможенный союз. Никого не удивляет, что Кремль не стал смягчать запрет для более проевропейски настроенных областей, но пока непонятно, насколько эти политические игры смогут убедить остальную часть страны последовать примеру Гагаузии.
***
Пока Россия продолжает играть с крупнейшими секторами молдавской экономики, население страны, по-видимому, винит в финансовых проблемах не Москву, а собственное правительство. «Такие вещи, как последний банковский скандал, — отмечает Хилл, — играют России на руку». По его словам, молдаване делают вывод, что «если это демократия, то лучше будет обернуться к востоку». Опрос общественного мнения, проведенный весной кишиневским Институтом социологических и маркетинговых исследований, фактически, продемонстрировал, что три пятых населения страны предпочитают присоединение к пророссийскому Евразийскому экономическому союзу вступлению в ЕС. Более того, Партия социалистов обладает сейчас самой крупной фракцией в парламенте и считается одной из ведущих политических сил.
Эта переориентация на восток совпала по времени с перебоями с западной помощью, оказываемой молдавскому виноделию: программа УКРП II официально закончилась в июне. Теоретически, теперь виноделы должны сами понимать, как им развивать отрасль дальше. На деле многое будет зависеть от того, отменит ли Россия свой запрет. По словам Лазэр, виноделам нравится стратегия производства вина для западных рынков — более высокого качества, но в меньших количествах, — однако они будут приветствовать и снятие эмбарго. «Разумеется, они хотят снова продавать свои вина на российском рынке», — признает она. Отмена ограничений немедленно обеспечит приток денег во многие молдавские винодельческие хозяйства — в том числе в Castel Mimi, которое помимо вин производит дистилляты для производства популярных в России бренди, также подпавших под запрет. Однако всегда есть опасность, что некоторые виноделы вернутся к своей старой дурной привычке полагаться на непредсказуемый восточный рынок.
Тем временем, молдавские виноделы продолжают надеяться на лучшее—и искать выход из геополитического противостояния. «В 2009 году мы так надеялись на демократическое движение! — говорит Фролов из Castel Mimi. — Сейчас мы просто устали от политики и теряем веру в страну».
Марк Бейкер — автор множества путеводителей по Центральной и Восточной Европе, выпущенных Lonely Planet, Frommer’s и Fodor’s, проживает в Праге.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Центральный винодельческий регион Кодру, в котором находится виноградник, традиционно славится белым виноградом. Однако Кристина Фролов объяснила, что в последние годы Castel Mimi винодельня успешно выращивает более выгодные красные сорта — например, «Каберне-Совиньон». Это часть плана по завоеванию симпатий западных потребителей, отличающихся взыскательными вкусами.
