Многие знают, что в этом году русской революции исполняется 100 лет. И в ближайшие месяцы наверняка будет немало статей и документальных материалов об исполненных драматизма месяцах в 1917 году.
Последствия их были невероятны, и они по-прежнему вызывают немало споров среди историков. Некоторые считают, что Владимир Ильич Ленин проложил дорогу борьбе рабочих и социальной справедливости, в том числе и в демократической форме. Другие сказали бы, что социальная справедливость — вовсе не заслуга Ленина и что большевики наоборот создали то социальное зло, которого можно было избежать, что Россия потеряла прекрасную возможность развиваться демократическим путем и что мы получили новую мировую войну и тоталитарные, замешанные на крови государства в качестве бонуса. Историки утверждают, что в коммунистических государствах погибли 100 миллионов человек. А началось это в 1917 году.
Но в этом материале речь пойдет не о разногласиях историков. Он посвящен ошибочным представлениям.
Для многих молодых сегодня история коммунизма — нечто столь же абстрактное, как и Столетняя война. Ленин стал старым символом популярной культуры. Он — человек с чашки, которую можно купить на КПП Checkpoint Charlie в Берлине вместе с пластмассовыми подделками и всякой всячиной со свалки коммунизма. Наиболее распространено неверное представление о том, что Ленину принадлежит честь свержения царя. Нередко Февральская революция и государственный переворот, осуществленный в октябре того же года, упоминаются с тем же благоговением. Но мы говорим не о каком-то отдельном событии. Как и в случае Французской революции, изначально широкое политическое движение по разным причинам закончилось тиранией и террором.
В феврале 1917 года (по русскому календарю) царь притих, и его спокойно отстранила от власти коалиция либералов, социал-демократов, социалистов и анархистов. Они хотели ввести в России парламентскую демократию. Большевики же не были в этом заинтересованы. В хаосе мировой войны Ленин воспользовался случаем, чтобы сделать из России коммунистическое государство, путем, который можно назвать государственным переворотом. Умеренные силы были оттеснены на второй план хорошо организованными революционерами. У существовавших институтов шансов не было. Путч произошел без поддержки большинства и несмотря на громкие протесты. Поэтому чистки, по мнению большевиков, были просто необходимы. Народ надо было учить — если потребуется, то и железной рукой. Как известно, все это затянулось.
Пока царь и его семья находились под домашним арестом во время Октябрьской революции, большевики решили с ними расправиться. В июле 1918 года всей семье Романовых, включая пятерых детей и слуг, велели спуститься в сырой подвал в усадьбе недалеко от города Екатеринбург. Там всех их убили. Смерть была мучительной и долгой.
Коммунистический террор
На самом деле здесь можно было бы и остановиться, потому что эти убийства «установили» стандарты того террора, которому суждено было стать отличительной чертой всех будущих коммунистических режимов.
Другое неверное представление распространено почти так же широко. Оно касается идеи о том, что Ленин пусть и правил весьма жестко, но вместе с тем сделал и много хорошего. Пока в рассказе о тоталитарном переломном моменте в революции не появился такой злодей, как Сталин.
В лучшем случае это только полуправда. Разница между этими двумя заключается, в первую очередь, в том, что Сталин был параноиком. Если преследования, осуществленные Лениным, ставили перед собой идеологические задачи, то сталинские чистки были безумием. Это касалось как формы, так и числа погибших. Но в государстве, которое должно было стать Советским Союзом, тоталитарную государственную систему ввел Ленин.
Ленин был одержим идеей создать новое человечество. Честно говоря, в этом не было ничего странного во времена, когда позитивизм был преобладающим философским и социологическим течением мысли. В Норвегии многих — в частности, Карла Эванга (Karl Evang) — тоже волновал вопрос о создании нового человечества. Возможности науки и оптимистической веры в будущее, а в конечном итоге и возможности социалистического государства на службе добра были безграничны.
Евгеника
В 1934 году Эванг писал в памфлете «Расовая политика и реакция»: «Мысль о том, например, что надо ограничить число носителей плохой наследственности, совершенно рациональна, социализм всегда ее поддерживал. В социалистическом плановом обществе это естественным образом войдет в профилактическую оздоровительную деятельность». Карл Эванг заигрывал с теориями социальной гигиены, шведские социал-демократы были всецело поглощены ими. Социалисты относились к евгенике равнодушно, отрицали расовые теории, но выступали за то, что они называли социальной гигиеной.
Многие марксисты считали, что люди испорчены фальшивым сознанием (связанным с религией, классом, отношениями собственности, историей, традициями) и что революционный процесс изменит это сознание для того, чтобы человек мог жить свободно и в соответствии со своими возможностями. Цель состояла не только в изменении политики, но и в том, чтобы все сделать политикой. Через политику можно было изменить психологию человека, сделать его членом коллектива, чтобы приблизиться к исторической социалистической цели.
Фанатичный Ленин
Тут Ленин был настоящим фанатиком. В его картине мира индивид был жалкой абстракцией, в то время как новый коллектив был всем. Ленин считал, что прежняя Россия прогнила на корню из-за индивидуализма и искренности. «Коммунизм не терпит индивидуалистических тенденций», писал он: «Они вредны и разрушают наше дело. Мы должны упразднить индивидуализм».
По мнению большевиков, старое должно было быть разрушено, а вместо этого должно было быть построено нечто совершенно новое. Что собой должно было представлять это новое, тут же определялось Лениным и его товарищами по партии, и переход к новому должен был совершаться путем насилия, принуждения и идеологической обработки. Русского человека надо было загнать в одинаковую форму для того, чтобы «переплавить».
Рассказывают, что известный ученый Иван Павлов пришел в ужас, когда узнал, что большевики рассматривают его поведенческие эксперименты на собаках как рецепт социального инженерного искусства. «Человека можно исправить, — якобы сказал Ленин. — Из человека можно сделать то, что мы хотим».
Позднее социолог и критик режима Александр Зиновьев описывал прототип социального инженерного искусства как homo sovieticus (советский человек).
Депортированные философы
То, что большевики всерьез относились к своему самопровозглашенному педагогическому проекту, стало ясно довольно рано. Университеты зачистили от инакомыслия. В 1922 году Ленин разрешил депортировать некоторых самых выдающихся философов России из страны на пароходе. Они могли выбрать между короткой жизнью в подвале Лубянки, штаб-квартиры ЧК (предшественницы КГБ) или жизнью в изгнании. То, что философы, по существу, были социалистами, роли не играло. Вписать их в каноны научного социализма было весьма проблематично.
В искусстве и литературе также давались четкие инструкции относительно служения революции. За инструкциями скрывалось плохо спрятанное дуло винтовки. Инструкции раздавало специально созданное Управление агитации и пропаганды. Не предпринималось никаких попыток скрыть, что задачей искусства и просвещения было ведение идеологической войны. «Мы можем и должны писать на языке, который сеет ненависть, отвращение, презрение и прочее по отношению к тем, кто с нами не согласен», — писал об этом Ленин. Сталин тоже формулировал нечто подобное, хотя и более деликатно. Ему принадлежит известная фраза о том, что «писатель должен быть инженером человеческих душ».
Революция
И Маркс, и Ленин в основном обосновывали насильственную революцию тем, что господствующий класс добровольно ни власть, ни средства производства не отдаст. Революция — это же, что и состояние войны, изменение происходит в ходе борьбы, а не диалога, потому что враг — институциональная часть основополагающей структуры общества.
Гражданская война, последовавшая за революцией, привела к тому, что называют «военным коммунизмом». Но «военный коммунизм» стал также поводом для введения командной экономики и масштабных чисток за политическое инакомыслие, которое не вписывалось в линию партии.
Многие связывают тех, кто оказывал Ленину сопротивление, с так называемыми белогвардейцами — армией, состоящей из сторонников царя и реакционеров. Но на самом деле картина была гораздо сложнее. Протесты против авторитарного и жестокого поведения большевиков были массовыми. Они, в частности, зарождались среди либеральных социалистов и других свободомыслящих групп.
Нехватка хлеба
Иллюстрацией могут послужить два события, происшедших в 1921 году. В Петрограде (ныне Санкт-Петербурге) начались крупные забастовки в знак протеста против нехватки хлеба и притеснения политических свобод. Статус города в большевистской «мифологии» был высок. Именно здесь знаменитые моряки подняли мятеж против царя и пошли на штурм Зимнего дворца в октябре 1917. Поэтому волнения большевиков напугали. Они боялись нового мятежа, поэтому у матросов отобрали обувь — для того, чтобы те не выходили на улицу.
Весь Петроград был увешан прокламациями с требованиями свободы слова, печати, выборов, экономической свободы для крестьян и права на создание рабочих организаций. Протестующие также требовали освобождения большевиками арестованных социалистов и анархистов.
Забастовки и волнения быстро распространились по стране. Особенно известен так называемый Кронштадтский мятеж. Здесь матросы корабля «Петропавловск» пошли на акцию гражданского неповиновения и выдвинули ряд требований большевикам. Население Кронштадта быстро присоединилось к мятежникам.
Тут тоже присутствовал болезненный для Ленина символизм: база в Кронштадте сыграла существенную роль в октябрьские дни 1917 года а моряков считали лояльными большевиками. Но многие из них были анархистами. Другие были коммунистами, но считали, что Ленин предал свободные революционные идеалы. Поэтому они выдвинули требование немедленно провести свободные выборы, разрешить собрания, дать свободу крестьянам, а также прекратить преследование и ликвидацию «левых» и представителей профсоюзов.
Наверное, даже не нужно упоминать о том, что волнения в Кронштадте и Петрограде были жестоко подавлены. Противникии большевиков получали все больше сторонников. Тысячи людей погибали в борьбе, а еще больше шли на расстрел.
Новая экономическая политика
События 1921 года вне всякого сомнения способствовали тому, что недоверие большевиков к собственному народу возросло. Много писали о том, что Ленин фактически отступил — он слегка ослабил контроль за командной экономикой и предоставил крестьянам право продавать произведенные ими продукты. Чтобы сократить дефицит продовольствия, он ввел так называемый НЭП (новую экономическую политику). Но это происходило параллельно с усилением политических репрессий. И если Россия не стала полностью тоталитарным государством до 1921 года, она стала им в последующие годы. Петроград и Кронштадт прекрасно демонстрируют то, как революция пожирает собственных детей.
Революция привела к появлению нового типа преступников: классовых врагов и контрреволюционеров. Эти два обозначения позднее стали использовать во всех коммунистических диктатурах, обосновывая преследования и убийства противников режима.
Погибли 10 миллионов
Нет точных цифр, которые говорили бы о том, сколько людей погибли в годы революции. Мао, Сталина и Ленина объединяло то, что они правили в то время, когда голод, террор и катастрофическая экономическая политика попеременно уносили бессчетное число человеческих жизней. Всего погибли 10 миллионов человек. Только в результате голода 1921 года погибли 5 миллионов. Именно в то время были созданы хорошо известные гротескные изображения истощенных крестьян, которые продают части человеческих тел. Голод был, как писал историк Орландо Файджес (Orlando Figes), отчасти создан людьми, а отчасти — богом. То есть он был результатом неурожая, плановой экономики, но еще и использования ситуации как средства политического шантажа.
Большую часть других потерь объясняют гражданской войной. Помимо этого политический террор Ленина унес сотни тысяч жизней. Еще несколько миллионов человек эмигрировали или были депортированы.
На эпоху Ленина можно возложить и потери, произошедшие позднее. Хотя Сталин и остался в истории как один из самых ужасных массовых убийц, нет никаких сомнений в том, что именно Ленин и большевики создали институциональную и идеологическую основу для еще более страшного террора, которому суждено было начаться потом.
Однако не видно, чтобы факт расправы Ленина над «левыми» и запрет им профсоюзов» произвел хоть какое-то впечатление на тех, кто доверяет новой многообещающей версии истории.
Всей свободомыслящей радикальной молодежи, которая в эти дни испытывает интерес к Ленину, мне хочется сказать: «Вполне возможно, что он бы вас не оценил».
История — не линейный процесс, но похоже, что она иногда движется по кругу. Противники всплывают в самых причудливых обличьях. На востоке Сталина считают самой выдающейся личностью в мировой истории, как показал недавний опрос в России. И когда в эти переломные дни мы будем вспоминать Ленина, может быть, стоит почитать и не только романтические страницы. Прекрасным началом может стать великолепная работа Орландо Файджеса о годах революции «Трагедия народа» (A Peoples Tragedy).
Борд Ларсен (Bård Larsen) — историк и руководитель проекта в аналитическом центре Civita
