В пять часов утра Алекси сделал дома тест на беременность. Появилась бледная полоска, свидетельствующая о положительном результате.
Супруга, работающего посменно, будить не стоило. Маме тоже нельзя было звонить так рано. Через пять минут результат теста уже нельзя было различить, да и на фотографии, сделанной на мобильный, полоска почти не была видна.
Пришлось ждать.
На следующий день менструация не началась, и Алекси сделал тест еще раз.
Теперь полоска была ярче. Дрожащими руками он сделал электронный тест. Тест подтвердил подозрения: Алекси забеременел.
Он был удивлен, рад и смущен.
Планы на лето надо было менять. Про суши — забыть. А как отнесутся к этому на работе? Не трудно ли будет, когда начнет расти живот? Но прежде всего: родится ли малыш здоровым?
Супруг Хенри принес цветы, жаркое и безалкогольное шампанское. Он тоже был счастлив, но он не мог не думать о возможных осложнениях.
«Когда беременность наступает так легко, начинаешь бояться, что наверняка что-нибудь не получится», — говорит Хенри.
Такие же мысли тревожат многих супругов, ожидающих детей. Однако беспокойство Алекси и Хенри все же было вызвано другими причинами.
По медицинским показаниям беременность была невозможна. Алекси был признан бесплодным.
Сейчас, на седьмом месяце беременности, Алекси является первым беременным мужчиной в Финляндии. Возможно, какой-нибудь другой транссексуал ранее тоже делал перерыв в терапии тестостероном и беременел. Однако ни один финн, считающий себя мужчиной, все же еще не родил ребенка.
В мире известно только несколько случаев, когда мужчина родил ребенка.
Если не принимать во внимание растущий живот, трудно представить, что мужчина с низким голосом по имени Алекси был в 1990-х годах при рождении внесен в реестр населения как девочка.
Процесс трансгендерного перехода Алекси начал в 20 лет и в прошлом году получил документы, подтверждающие его новую личность.
В этой статье Алекси и Хенри — вымышленные имена. Супруги соблюдают право на неприкосновенность частной жизни будущего ребенка и не хотят, чтобы их личности стали известны. Супружеская пара проживает в столичном регионе и, рассказывая о положении транссексуальных пар, надеется, что сможет помочь другим транссексуалам, которые хотят завести ребенка.
О транссексуальности говорят, когда ощущение человеком своего пола не совпадает с полом, приписанном ему при рождении. Транссексуал может ощущать себя мужчиной, женщиной или кем-то еще.
Когда Алекси был в детском саду, он лучше сходился с мальчиками, чем с девочками. В начальной школе он был аутсайдером. У Алекси были заболевания опорно-двигательного аппарата, из-за чего, например, на уроках физкультуры к нему относились по-особенному. Над ребенком, выделявшимся из коллектива сверстников, начали издеваться в школе.
Дома тоже было трудно. По словам Алекси, у его родителей были проблемы с алкоголем и наркотиками. Будучи старшим ребенком в семье, Алекси нес на себе весь груз ответственности. Он отвечал за покупки и другие бытовые вопросы.
«У меня не было своего пространства, которое так необходимо подросткам».
У Алекси началась депрессия. В подростковом возрасте он несколько лет лечился у психотерапевта.
Когда Алекси учился в лицее, проблемы с алкоголем у родителей ухудшились. Успевающий ранее ученик больше не мог концентрироваться на учебе. Лицей он не окончил. Однако с поиском работы проблем не возникло.
Из-за тяжелых семейных обстоятельств было не до определения своей половой идентичности. Отец получил строгое христианское воспитание, и в семье традиционные роли были четко распределены по половому признаку.
На каком-то этапе Алекси делал яркий макияж. Он также туго утягивал грудь бинтом. Позже он начал заниматься спортом, и фигура стала более мужской.
«Я экспериментировал с понятием пола».
Алекси пытался встречаться с парнем-гетеросексуалом. Не получилось. Алекси стал думать, что, возможно, он — лесбиянка или бисексуал, хотя таких ощущений он не испытывал. В отношениях Алекси иногда представлял себя гомосексуалом.
«Но все это было неосознанно».
Осознание пришло в 20 лет. Алекси уже жил отдельно, когда прочитал в молодежной газете своих младших братьев статью о транссексуалах.
«Все стало совершенно ясно. Как только я прочитал статью, я пошел к матери и сказал, что я — именно такой человек».
Мать отнеслась с пониманием. Отец умер за пару лет до этого. Алекси считает, что если бы отец не умер, все было бы по-другому.
«В каком-то отношении он помог мне определиться с гендерной ориентацией. У него была сильная мужская роль в нашем быту, а когда его не стало, мне показалось естественным водить машину, носить покупки и решать самые обычные, повседневные и стереотипные вопросы. Мне было приятно это делать, и постепенно что-то навело меня на определенные мысли».
Прочитав статью о транссексуалах, Алекси сразу же начал выяснять, как можно изменить пол. Он прошел обследование в специальном центре, а позже — гормональное лечение.
Начиная лечение тестостероном, Алекси не задумывался о ребенке. Ему не давала покоя мысль о том, что жизнь в собственном теле ужасна. Алекси остро нуждался в лечении тестостероном и хотел как можно скорее избавиться от груди, матки и яичников, а также хирургическим путем сформировать пенис.
«Вот тогда и начнется настоящая жизнь», — вспоминает он, о чем думал в то время.
Сейчас Алекси считает, что в тяжелой жизненной ситуации у него сформировалось ограниченное мировоззрение. У него не было сил думать о детях. Все его мысли сосредоточились на страхе, что гормональная терапия не поможет, и ему придется продолжать жить в теле женщины.
Трансгендерный переход был тяжелым. Временами жизнь казалась унизительной. В результате лечения гормонами Алекси стал выглядеть как мужчина, но в официальных документах его все еще считали женщиной.
Иногда были приступы паники. Алекси мог позвонить на работу за 15 минут до начала смены и сказать, что не может выйти из дома. Начальник был понимающим человеком и дал ему возможность работать удаленно. Это помогло.
Когда в прошлом году Алекси получил официальные документы с указанием мужского пола, он наконец-то почувствовал облегчение, хотя матка и яичники еще не были удалены.
«Юридическая сторона, на самом деле, была тем, чего мне больше всего не хватало. Абсолютно все равно, как я выгляжу, что на мне надето, есть ли у меня грудь или нет. Какая-то официальная инстанция зафиксировала, что я — мужчина. У меня больше никто этого не отнимет».
Современный закон о транссексуалах предполагает стерилизацию тех, кто изменил свой пол, или стерильность, возникшую по другим причинам.
Финляндия — единственная страна Северной Европы, где существует такое требование.
На практике никаких мер по стерилизации не проводят. Считается, что гормональная терапия является гарантией стерильности.
«Это чепуха. Она не гарантирует стерильность», — говорит Алекси.
По словам врача-специалиста Хели Люютинен (Heli Lyytinen), цикл вполне может восстановиться, если транссексуал перестанет получать гормональную терапию. Люютинен работает в Клинике гормональных исследований.
«Однако это частично не соответствует действительности, если речь идет о полной стерильности: способность к деторождению может вернуться, если в терапии будет сделан перерыв».
Клиника не контролирует дальнейшие действия пациентов в отношении терапии.
«Это их собственное дело».
Когда около пяти лет назад Алекси и Хенри начали встречаться, Алекси уже начал подготовку к трансгендерному переходу.
В обществе Хенри Алекси чувствовал, что ему не надо доказывать, что он мужчина. А Хенри не ощущал себя мужчиной, хотя он являлся им по паспорту. Он другого пола. Однако на работе он не говорит об этом открыто.
Пара живет вместе уже несколько лет. Свадьбу сыграли прошлой весной.
Вопрос о появлении детей супружеская рассматривала с разных сторон.
Супружеская пара думала, например, что ребенка может выносить третья сторона. Найти таких людей оказалось проблематично, и юридические процедуры вызывали сомнения. Обсуждали и вопрос об усыновлении, но право на усыновление ребенка парой из двух мужчин когда-нибудь в будущем выглядело не очень надежно, и это было далеко от реализации.
Пара захотела детей еще сильнее, когда принимала участие в гей-параде в Хельсинки. Там они встретили несколько однополых семей.
С точки зрения жизненной ситуации, для появления ребенка время было вполне подходящим. Алекси ощущал себя зрелым человеком, он работал и заканчивал учебу в брошенном когда-то лицее.
Принятие решения о рождении ребенка ускорило и то, что у Алекси уже был запланирован срок удаления матки и яичников. Это заставило его задуматься над тем, не хочет ли он иметь своих биологических детей.
«Хочу ли я, чтобы общество указывало, что мне делать со своим телом и своей жизнью? Я решил, что мне ничто не помешает. Я — свободный человек».
Хенри поддержал своего супруга, когда тот отказался от гормональной терапии. В больнице Алекси сказал, что пока подождет с удалением матки и яичников.
Менструальный цикл Алекси восстановился в начале этого года, почти через год после окончания терапии.
Беременность началась уже с третьего цикла. Быстрое развитие событий удивило супружескую пару, которая боялась, что беременности не будет из-за проведенной терапии тестостероном. В начале беременности опасались возможности возникновения дефектов развития, но, по крайней мере, ультразвуковые исследования не показали ничего особенного.
Хели Люютинен не может ничего сказать о рисках осложнений у такого вида беременности. Очевидно, что течение беременности не отличается от обычной беременности у женщины. Но насколько гормональная терапия повлияет на здоровье будущего ребенка — неизвестно.
«Такие случаи в мире единичны» — говорит Люютинен.
Бюрократические вопросы паре удалось решить. Так как по закону мужчина в Финляндии не может быть беременным, многое пришлось решать в исключительном порядке. По словам Алекси, сейчас он получает пособие по беременности.
Беременность Алекси — первый прецедент в финском обществе, который конкретно продемонстрировал проблематичность нынешнего закона о транссексуалах.
Современный закон о транссексуалах предполагает стерилизацию тех, кто изменил свой пол. Считается, что требование выполняется, так как человек проходит гормональную терапию. Однако беременность Алекси является свидетельством того, что гормональная терапия не всегда является доказательством стерильности.
На принципиальном уровне закон о транссексуалах поднимает вопрос о том, у кого есть право иметь ребенка. Хотя от принудительной стерилизации в Финляндии отказались, от людей, осуществивших трансгендерный переход и обращающихся за юридическим подтверждением, все еще требуют подтверждения стерильности.
Финляндия уже неоднократно получала от международных контролирующих органов замечания в отношении закона о транссексуалах и требованиях стерильности. Многие гражданские организации от Amnesty до Союза женских организаций Финляндии считают, что закон о транссексуалах нарушает права человека и право этих людей на неприкосновенность тела.
«Закон о транссексуалах устарел, он не защищает права человека», — говорит Маарит Хууска (Maarit Huuska), социальный работник организации Transtukipiste, которая оказывает поддержку транссексуалам.
«Для требования стерильности нет реальных оснований».
Хууска считает, у авторов закона в 2002 году не было представления о многообразии полов. За последние годы в этом вопросе произошли значительные изменения.
В 2015 году было сделано предложение по изменению закона о транссексуалах. В соответствии с ним от требования стерильности предлагали отказаться. Правительство так и не представило это предложение на рассмотрение в парламент.
То, что изменение закона откладывается, разочаровывает Алекси. Ему пришлось много размышлять над тем, есть ли у него право хотеть и иметь ребенка. Сейчас ему совершенно безразлично, одобрит ли общество его беременность.
Хенри говорит, что, например, в Швеции требование о стерилизации удалили из закона, и правительство Швеции рассматривает вопрос о выплате компенсаций в рамках этого закона.
По его мнению, с помощью стерилизации заботятся о чистоте расы.
«Транссексуальность никак не связана с потребностью стать родителем. Назовите разумную причину, почему, начиная трансгендерный переход, человек должен был бы отказаться от своего права быть родителем. Никакой разумной причины нет. Просто хотят показать: вы нам не нужны, мы не хотим, чтобы ваше состояние передавалось по наследству», — так расценивает Хенри отношение общества к транссексуалам.
Он напоминает, что транссексуальность, насколько известно, не передается по наследству.
По мнению пары, юридические и медицинские стороны трансгендерного перехода должны быть разделены. Подтверждение пола должно быть личным делом человека.
Алекси и Хенри также хотели бы, чтобы в Финляндии как можно быстрее официально узаконили третий пол. В паспорте или водительских правах в графе «пол» могло бы быть написано не «мужчина» или «женщина», а, например, «другое».
Пара хорошо понимает, что не все одобрят беременность Алекси — даже внутри сообщества транссексуалов.
«На форумах к этому относятся очень враждебно. Опасаются, что это поставит клеймо на всех мужчинах-транссексуалах: они — неполноценные мужчины, если хотят выносить детей», — говорит Алекси.
Он сам собирается вернуться к жизни мужчины как можно быстрее. Это означает продолжение терапии тестостероном и удаление матки и яичников.
Однако до этого пара мечтает о рождении второго ребенка. Если все пройдет хорошо, Алекси хотел бы забеременеть еще раз уже в следующем году.
Дом уже почти готов для увеличивающейся семьи. Пара переехала, куплена детская кроватка и две коляски. Ребенка научат называть Хенри по имени или прозвищу.
«А я — папа», — говорит Алекси.
Пол будущего ребенка пара держит в секрете. Они собираются воспитывать ребенка гендерно нейтральным. Алекси и Хенри не хотят, чтобы ребенок приобретал традиционные и ожидаемые для определенного пола ролевые черты. Они хотят услышать и поддержать его собственные пристрастия.
Надо еще обдумать, что рассказывать будущему ребенку о его происхождении. Когда ребенок вырастет, он должен знать правду.
Маленькому ребенку совсем необязательно знать, что его отец был первым зарегистрированным в Финляндии мужчиной, который родил ребенка.
У самого Алекси нет чувства, что он делает что-то революционное.
«Я просто живу своей жизнью».
