Иногда кажется, что способов уничтожить женщину достаточно, чтобы мы перестали это замечать. Некоторых женщин вы никогда не увидите, потому что им не дали родиться.

В своей знаменитой статье 1990 года Амартья Сен писал о «потерянных женщинах», имея в виду технологии, благодаря которым пол ребенка можно выбрать до его рождения.

Большинство людей знают о том, что подобное происходит в Индии и Китае, однако сейчас я нахожусь в Армении и разговариваю с нервной женщиной 30-ти с лишним лет. Вокруг — восточный округ Гавара, уступающий лишь Китаю по количеству абортированных эмбрионов женского пола.

Женщина, у которой уже есть две молодые дочери, говорит, что ее девочки просят «сходить в церковь и зажечь свечку за рождение маленького брата». Они хотят мальчика, она хочет мальчика, и ее муж хочет мальчика. Поэтому она провела уже девять или десять абортов — она не уверена точно, и не вдается в подробности относительно «сосудистого заболевания», которым объясняла прерывание беременностей.

Когда я прошу ее рассказать мне побольше, она опускает глаза. «Если я снова забеременею и это будет девочка…» — она умолкает. Она не уверена, что она сделает. Она слышала о врачах в столице, Ереване, которые могли бы ей помочь. Искусственный выбор пола ребенка — а именно о нем идет речь — был запрещен в Армении в 2016 году.

Женщина говорит, что не будет жалеть, если избавиться от следующего ребенка. «Мой муж расстроится. Он винит меня за то, что я избавляюсь от всех этих детей». Он уехал больше полугода назад и работает в России, как и многие армяне. «Однако, — говорит она с вызовом, — однажды мои девочки уйдут, и я останусь в полном одиночестве».

Одна из причин, по которым выбор пола ребенка стал так популярен — это стремление сохранить наследие семьи и вера в то, что мальчики помогут своим родителям в старости. Девочки вырастают, выходят замуж и уходят. Они переходят в семью мужа. Мальчики — инвестиция. Девочки — трата. Я слышу это снова и снова. Это плохо укладывается в голове, учитывая множество современных женщин — врачей, журналистов и политиков — по всему Еревану. Наибольшее давление на женщин зачастую оказывают другие женщины — свекрови.

Доктор Храчия Халафян, управляющий Севанским медицинским центром в Ереване, был потрясен, впервые услышав о перекосе в количестве армянских женщин и мужчин. «Нас всех это потрясло», — говорит Халафян, который запретил своему персоналу проводить аборты на подобных основаниях.

Армении очень нужны потерянные ею женщины. «Мы теряем 1400 девочек в год. На ком будут жениться наши мальчики в будущем? Как мы сохраним армянскую нацию? Нас всего три миллиона. У нас нет права на такие потери. Скоро не останется женщин, чтобы рожать девочек», — говорит Халафян.

Гендерный дисбаланс

Хотя «предпочесть сына» — эвфемизм, он недалек от реальности. Количество абортов по половому признаку растет на Кавказе и в Азии (Армения занимает третье место в мире после Китая и Азербайджана), и это продолжится параллельно с падением рождаемости. Когда борцы за сохранение природы говорят о перенаселении как величайшей угрозе миру, им следует учитывать гендерный вопрос. Когда семьи заводят меньше детей, они предпочитают мальчиков.

Статистика, собранная в Армении в 2010 году, продемонстрировала гендерный дисбаланс: на каждые сто новорожденных девочек приходилось 115-120 мальчиков. Люди рассказывают об уроках танцев, на которых мальчики вынуждены танцевать друг с другом из-за недостатка девочек.

В 2011 году фонд народонаселения ООН начал бороться против искусственного выбора пола, а в 2017 он запустил глобальную программу по его предотвращению. После первоначального сопротивления программу поддержали и армянские власти. Страна уже видит первые результаты. В 2014 году баланс составлял 114 мальчиков на 100 девочек; в прошлом году на 100 девочек пришлось уже 110 мальчиков.

Усилия фонда и гуманитарных организаций, таких как «Спасите детей», успешны из-за того, что сосредотачиваются на условиях, которые побуждают людей к искусственному выбору пола ребенка: контрацептивах, эмиграции, роли мужчин в качестве добытчиков, наследовании, семейных родословных и конфликтах.

На конфликты обратили внимание школьные учителя в Гаваре, где в классах мальчиков было больше, чем девочек. Араксия Верданян говорит о том влиянии, которое оказала на ее народ война. Армения ведет войну против Азербайджана за Нагорный Карабах. «Наши солдаты гибнут каждый день. Девочки нужны нам, чтобы восстанавливать население. Мальчики — чтобы защищать границу», — говорит она. Здесь ребенок мужского пола — всегда еще один солдат.

Министры объясняют стратегию по повышению общественного положения девочек. Здравоохранению и контрацептивам отдается приоритет. Кроме того, женщине, запросившей аборт на 12 неделе, дается три дня на размышления.

Я иду на кукольный спектакль «Путешествие Ни», поставленный Армянским центром международного союза кукольников в школе. В спектакле по-новому рассказываются народные сказки. Спасением становится женская мудрость. Девочки справляются с нечистью, а заодно спасаются и сами. Харизматичный кукольник Армен Сафарян говорит своим юным зрителям: «Господь решает, рождаемся ли мы мальчиками или девочками. Уважение и любовь заразительны. Я говорю из опыта своих путешествий, и одинаково отношусь к мужчинам и женщинам. Нам нужны наши девочки. Настала пора положить конец этим убийствам».

«Ваше оружие — слово»

Наиболее впечатляющую работу проделала замечательная психолог по имени Инга Арутюнян. В классной комнате семинарии Геворкян в Вагаршапате, в Эчмиадзинском монастыре, усердно учатся молодые священники. Все они — высокообразованные молодые мужчины.

Арутюнян наладила отношения с церковью. Дома она рассказывает мне о древних армянских царицах и богинях. Однако важнее всего то, как она обращается к священникам. «Вы — служители церкви, — говорит она им. Ваше оружие — слово». Затем она цитирует им места из Библии, где акцентируется уважение к женщинам.

«Мы не враждебны к девочкам, как индийцы», — говорит Вахан Асатрян, исследователь в Международном центре развития человека. Он считает, что решение проблемы искусственного выбора пола ребенка лежит в исследовании этой проблемы в определенном контексте. В Непале, к примеру, ситуация отличается от вьетнамской.

Он говорит о проблеме падения рождаемости. Все спешат отметить, что речь идет не об одобрении или осуждении абортов. Аборты, повторяет он, — лишь способ, которым осуществляется выбор пола. Право на аборт — достижение цивилизации. В Армении аборт дозволяется без ограничений вплоть до 12 недели.

Тем не менее, появление ультразвукового сканирования в середине 90-х усугубило проблему выбора пола во всех республиках бывшего СССР.

Решить ее можно, указав на ее ключевое значение для армянского общества и угрозу выживанию нации.

Если эта тенденция не будет обращена впять, к 2060 Армения лишится почти 93 тысяч женщин. Это множество возможных матерей. Все говорят о расширении выборов и возможностей, доступных для женщин. Любопытно, что «никто никого не обвиняет в происходящем… Все ищут решения», — говорит Асатрян.

«Мы не можем изменить половые предрассудки за два года, но мы может указывать на статистику и напоминать о правах человека».

На лыжном курорте Цахкадзоре идет конференция по продвижению равноправия полов и борьбе с выбором пола ребенка до его рождения, и общественные работники, активисты и врачи со всей страны делятся своим опытом. Многие мужчины возлагают на женщин ответственность за пол своих детей, не понимая, что Y-хромосома, отвечающая за мужской пол ребенка, передается из мужского генома.

Я встретилась за кофе с Маргаритой, молодой женщиной, которая работает с детьми с ограниченными возможностями. Она считает, что у всех есть право на жизнь.

Она объясняет, что любит всех детей. Женщинам, с которыми она работает, она говорит: «Вы знаете, как убедить мужа купить вам дорогую сумочку? Так не могли бы вы сделать то же самое с ребенком? Скажите, что вы хотели бы девочку. Убедите его. Скажите, что вы хотите, чтобы она выжила».