Это была всего лишь открытка с поздравлениями с днем рождения от одного лидера другому. Но она, возможно, повлияла на ход Второй мировой войны. Она также породила вопрос: не пустил ли Сталин пыль в глаза Черчиллю относительно своих послевоенных намерений?

Историк Дэвид Рэйнольдс (David Reynolds) заявил, что Черчилль «купился» на слова Сталина так, как никогда не позволял обмануть себя Гитлеру. Рейнольдс, профессор Кембриджского университета, говорит, что размолвка между Черчиллем и Сталиным началась в ноябре 1941 года, спустя пять месяцев после нападения Германии на Россию. Сталин тогда потребовал, чтобы Великобритания открыла второй фронт.

«У него еще хватало наглости жаловаться, когда Британия поставляла им танки и самолеты, и говорить, что эти танки и самолеты плохо укомплектованы», — рассказал профессор Рейнольдс слушателям на Историческом фестивале в Чолк-Вэлли (Chalke Valley History Festival).

Черчилль «сорвался с катушек» и «вспылил» на советского посланника в Лондоне, Ивана Майского. Майский, по словам профессора Рейнольдса, понимал, что им нужен примирительный жест со стороны Сталина, и тот отправил послание, со словами, по мнению Рейнольдса, «самодовольных, неискренних извинений». Но напряженная атмосфера сохранялась до тех пор, пока Сталин, возможно, с подачи Майского, не осуществил свой гениальный ход.

«Он отправляет Черчиллю открытку — телеграмму с поздравлениями по случаю дня рождения. Сталин не имел привычки отправлять кому-либо открытки, и уж тем более не империалисту, который, как известно, угрожал задушить большевизм в колыбели. Это невероятно хитрая уловка. Он как бы говорил этим: "Что ж, мы в конце-концов поладим"». 

Черчилль поблагодарил Сталина, а позже также послал ему поздравительную телеграмму, за что Сталин поблагодарил его в ответ. Эта схема стала привычной в военное и послевоенное время.

Со Сталиным было трудно иметь дело, ведь он то и дело смущал Черчилля своими неоднозначными посланиями, говорит профессор Рейнольдс. В марте 1943 года он отправил «агрессивное» сообщение с требованием открыть второй фронт, и в этот же день поздравлял его с успешными воздушными атаками Германии.

Это лишь подкрепляло мнение Черчилля о том, что существовало «два Сталина» — человек, «добродушный сам по себе», и Сталин [Ялтинской] конференции, где «за ним стояло нечто мрачное, с чем нам обоим приходилось считаться» — возможно, это отсылка к Политбюро или Красной армии. «Черчилль никогда не встречался с Гитлером, и в этом он абсолютно прав, — говорит профессор Рейнольдс. — Он встретился со Сталиным и купился на его слова».