Россия президента Владимира Путина тревожно быстро поднялась на верхние строчки списка стран по показателям заболеваемости коронавирусной инфекцией. Если в начале марта там было зафиксировано всего несколько случаев заражения covid-19, то теперь число заболевших в России превысило отметку в 290 тысяч, а по скорости распространения этой инфекции она уступает только Соединенным Штатам, где уже заболело почти в два раза больше людей.
Лишь немногим странам удалось успешно справиться с эпидемией коронавируса. Но стремительное распространение этой инфекции в России обнажило все слабые места российской системы здравоохранения, которая страдает от недостатка финансирования, половинчатых реформ, которые коснулись лишь отдельных регионов страны, а также от плохо продуманных попыток заменить импортные препараты и медицинское оборудование продукцией российского производства — как минимум до того момента, когда в результате возгорания двух аппаратов ИВЛ российского производства погибли пациенты больниц в Москве и Санкт-Петербурге. Авторитарный режим, которому не нравятся плохие новости и который изо всех сил старается подпитывать дезинформацию, не помогает.
В данном случае стоит обратиться к истории. В советские времена медицинское обслуживание было бесплатным для всех граждан, однако власти никогда не считали его приоритетом. Его качество оставляло желать лучшего: система здравоохранения работала неэффективно, и ей постоянно не хватало средств. Перекосы в стимулировании обернулись огромным количеством больничных коек и необоснованно долгим пребыванием пациентов в больницах. Врачам, большинство из которых были женщинами, платили нищенские зарплаты, и внутри бюджетной сферы их статус был довольно низким.
Когда Россия стала получать огромную прибыль от продажи нефти, Путин решил реформировать систему здравоохранения. В течение многих лет правительство реализовывало целый ряд программ, направленных на то, чтобы рационализировать снабжение медицинских учреждений, увеличить число терапевтов, повысить уровень подготовки медицинского персонала и увеличить заработную плату. Поскольку Путина стало тревожить сокращение населения России, власти сконцентрировались на здоровье новорожденных и уменьшении числа преждевременных смертей, начав борьбу в первую очередь с заболеваниями сердечно-сосудистой системы, злоупотреблением алкогольными напитками и курением.
Все эти меры были вполне разумными и обоснованными, считает Джуди Твигг (Judy Twigg), профессор Университета содружества Виргинии, изучающая постсоветские реформы системы здравоохранения в России. Уровень смертности действительно снизился. К несчастью, как отмечает Твигг, множество реформ не были проведены так, как планировалось изначально. Хотя поликлиники с низким качеством медицинского обслуживания были закрыты, а число больниц сократилось вдвое с 2000 по 2015 год, далеко не везде людей обеспечили альтернативными вариантами получения помощи, а первичная медико-санитарная помощь осталась на очень низком уровне. Между тем повышение зарплат медработников привело к вынужденным сокращениям финансирования других статей, а закупки нового оборудования спровоцировали расцвет коррупции. Согласно докладу Bloomberg 2018 года, система здравоохранения России до сих пор остается одной из самых неэффективных систем в мире — хуже только в Соединенных Штатах, Азербайджане и Болгарии.
Коронавирусный кризис в очередной раз напомнил о том, что за прошлые ошибки Россия расплачивается человеческими жизнями.
Первая линия защиты в России сразу же потерпела неудачу. Правительство страны быстро осознало масштабы международной угрозы и поспешило закрыть границу с Китаем уже в январе. Однако оно проявило гораздо меньше расторопности в том, чтобы просчитать риски распространения инфекции внутри российских границ. Оно слишком долго отрицало факт роста числа заражений — не в последнюю очередь из-за того, что врачи и чиновники местного уровня не хотели передавать наверх плохие новости. Москва распространяла ложную информацию о борьбе других стран с коронавирусной инфекцией, но она обращала слишком мало внимания на положение внутри России. Если бы она была более внимательной, возможно, это помогло бы сдержать разрастание проблемы — даже с учетом того, что первые тесты на covid-19 слишком часто давали ложно отрицательные результаты.
Кроме того, российская система здравоохранения тоже допустила массу ошибок. Слишком многих пациентов сразу же отправляли в больницы. Есть масса свидетельств того, что у персонала многих больниц попросту не было необходимого опыта работы с пациентами, страдающими инфекционными заболеваниями, и что во многих больницах наблюдалась острая нехватка средств индивидуальной защиты. В результате ситуация резко ухудшилась, поскольку часто происходило смешение пациентов с covid-19 и другими инфекционными заболеваниями, а врачам и медсестрам приходилось продолжать работать, даже если они заболевали. В настоящее время в России уже зафиксировано 400 очагов заболеваемости covid-19, непосредственным образом связанных с больницами, и тысячи медиков уже имели неоднократные контакты с этой болезнью. Существует неофициальный список врачей и медсестер, которые умерли от covid-19: в настоящее время там 220 имен — это гораздо более высокий показатель, чем в большинстве стран.
Даже те медработники, которые пока не заразились коронавирусом, не выдерживают давления. Некоторые медсестры приняли решение уволиться. За последние несколько недель из окон медучреждений при загадочных обстоятельствах выпали три врача — двое из них накануне жаловались на невыносимые условия труда.
Но главным провалом в путинских реформах стало игнорирование ситуации в российских регионах.
Хотя большая часть случаев заражения была зафиксирована в Москве, в российской столице есть больница в Коммунарке — современный центр для лечения пациентов с covid-19, — а также множество других высококлассных клиник. За пределами крупных городов и городов, выросших вокруг крупных добывающих предприятий, медицинские учреждения России оснащены гораздо хуже. Основной удар сокращений финансирования пришелся как раз на удаленные уголки России, где численность населения продолжает быстро уменьшаться. В 2016 году депутатам Госдумы сообщили, что в России насчитывается около 130 тысяч сельских населенных пунктов, но доступ к медицинской помощи есть у жителей менее половины из них. В начале эпидемии коронавируса в России было 43 тысячи аппаратов ИВЛ — это в несколько раз больше, чем в Великобритании, — но четверть этих аппаратов находилась в Москве.
Поскольку Путин передал большую часть полномочий по борьбе с коронавирусом властям регионов, губернаторы оказались в тяжелой ситуации. Всплеск заболеваемости в Коми продемонстрировал всю серьезность проблем. В начале апреля один-единственный врач спровоцировал вспышку заболеваемости, продолжая работать, будучи больным, — в результате заразились десятки людей. Коми, обширная, слабозаселенная республика в составе России, вскоре стала одним из очагов эпидемии. В Екатеринбурге заболевший сотрудник больницы заразил 78 человек. Республика Дагестан тоже быстро превращается в очаг эпидемии. На этой неделе чиновники описали ситуацию в Дагестане как «очень сложную».
Однако поводы для надежды все же есть. Режим тестирования в России существенным образом улучшился. Официальные показатели смертности, разумеется, не отражают реальную картину, однако в апреле в Москве было зафиксировано на 18% больше смертей, чем за тот же период времени годом ранее, — это можно считать более точной мерой оценки. На пике эпидемии в Нью-Йорке было зафиксировано в четыре раза больше смертей, чем обычно. Поскольку примерно половина россиян страдают различными хроническими заболеваниями, ситуацию в России можно назвать в целом неплохой.
Тем не менее, будущее не сулит ничего хорошего. В этом году России угрожает самая тяжелая рецессия с момента распада Советского Союза, поскольку введение карантинных мер совпало с падением мировых цен на нефть. И инвестиции в здоровье простых россиян вряд ли станут приоритетом.
