Мы с белорусским коллегой уже перешли на ужине к десерту, и вдруг он сменил тему.

«Кстати, как вы, финны, нас называете?» — спросил он.

«Valko-Venäjä» (дословно «Белая Россия», аналог слова «Белоруссия») и «valkovenäläiset» (дословно «белые русские», аналог слова «белорусы»).

«Понятно».

Название государства — одна из тех редких тем в Беларуси, в отношении которой власти и оппозиция сходятся во мнении.

Когда страна стала независимой после распада СССР в 1991 году, она приняла решение взять официальное название «Беларусь». Первая часть слова — отсылка к «белому», а вторая — к «Руси», а не к «России».

Таким образом страна подчеркнула различия с русскоязычным названием «Белоруссия». Оно прижилось после расширения Российской империи: тогда получалось, что империя представлялась состоящей из России, Белоруссии («Белой России») и Малороссии («Малой России»), то есть Украины. Название использовалось и в советское время, в современной России от него также не отказались.

Это многих раздражает. Министерство иностранных дел Беларуси выступило в Твиттере против использования в русскоязычных документах Европейского Совета и ООН формы «Белоруссия».

«Многим кажется, что Беларусь — просто вариант названия другой страны», — говорит минский политолог Артем Шрайбман.

Столь пристальное внимание к названию свидетельствует и об изменении в культуре. После неожиданного обретения независимости в 1990-е годы национальное самосознание было еще слабым. Многие считали независимость лишь временным этапом.

Затем национальное самосознание стало крепнуть. В последние годы президент-самодержец Александр Лукашенко даже стремится к этому.

Мой собеседник заговорил о названии «Беларусь», потому что тема вновь стала актуальной.

Министр иностранных дел Швеции Анн Линде (Ann Linde) написала в ноябре 2019 года в статье для газеты Dagens Nyheter, что официальная Швеция намерена использовать для обозначения Беларуси слово «Belarus». Название «Vitryssland» (шведский аналог слова «Белоруссия») осталось в прошлом.

Весной 2020 года шведская организация Mediespråkgruppen, отвечающая за языковые стандарты шведских СМИ, согласилась с министром и изменила свои рекомендации.

В Швеции этому изменению предшествовала длительная кампания. Белорусское меньшинство поднимало эту тему еще в 1990-е годы. Позже к обсуждению присоединилось посольство Беларуси.

Первый шаг был сделан осенью 2015 года, когда Шведская академия вручила Нобелевскую премию белорусской писательнице Светлане Алексиевич.

Журналист Шведского радио Фредрик Вадстрём (Fredrik Wadström), делавший репортажи о Беларуси с 1990-х годов, тогда предложил своему начальству называть страну иначе. Руководство согласилось, и в передачах Шведского радио вместо «Vitryssland» стали говорить о «Belarus».

Позже Вадстрём написал статью для интернет-страницы Шведского радио, в которой он сравнил название «Vitryssland» с «Бельгийским Конго».

Был большой отклик, вспоминает сейчас Вадстрём в нашем разговоре по телефону. Статья понравилась не всем.

Он говорит, что полноценно осознал происходящее только в начале 2014 года в Киеве во время Майдана. Тогда многие украинцы сказали, что слишком долго терпели отношение других стран к Украине как к «части империи».

«Тогда я понял, что означает слово „Белоруссия" для тех, кто в ней живет».

В Финляндии тоже используется название «Valko-Venäjä» (дословно «Белая Россия», аналог слова «Белоруссия»), но в Финляндии эта тема особо не обсуждается.

Рекомендации о финноязычных названиях дает Kotimaisten kielten keskus (Центр исконных языков Финляндии), который при необходимости советуется с министерством иностранных дел. Центр придерживается строгой линии. Для изменения утвердившихся названий нужны очень веские основания.

В Финляндии вообще редко проходят кампании по языковым вопросам. В 1990-е годы велись споры о названии Эстонии в финском языке — «Viro» или «Eesti». В марте 1998 года президент Эстонии Леннарт Мери (Lennart Meri) прекратил дискуссии, заявив в статье для газеты Helsingin Sanomat, что официальное название Эстонии в финском языке — «Viro».

В Беларуси также наблюдали за успехом украинской кампании по замене в международных СМИ варианта «Kiev», кальки с русского языка, на «Kyiv».

Шрайбман понимает сложность ситуации. Однако семьи из-за нее не распадаются, говорит он.

Сам он иногда задумывается, не стала ли эта тема чрезмерно раздутой.

«Мне кажется, одним из признаков зрелости нации можно считать ее равнодушие к тому, как ее называют, и сосредоточенность на внутренних делах».

Но мой собеседник придерживается другого мнения. Он считает, что этот вопрос — дело принципа и потому очень важен.

«Шведы поступили правильно», — говорит он.