«Я до сих пор помню, как профессор математики начал читать лекцию, а я ничего не мог понять. Я тогда подумал, что это полный провал», — вспоминает начало учебы в 1985 году в Ленинграде 58-летний житель Лаппеенранты Тапио Сярккя (Tapio Särkkä). Он понял, что без знания русского языка не сможет учиться в инженерно-строительном институте.

После армии Сярккя удалось через знакомых получить работу на стройке в Ленинграде. У него даже появилась русская подруга.

Однако мысли об учебе не выходили из головы. Услышав о студенческом обмене между Финляндией и СССР, Тапио Сярккя подал документы в институт — и поступил.

Первый год прошел как в тумане, но начался ощутимый прогресс, когда Сярккя стал активно заниматься языком. Он читал газеты, смотрел телевизор, говорил по-русски и зубрил словарь.

«Русский институт — суровое место с теорматом и сопроматом. Мне все-таки удалось доучиться до конца, хоть я и был на грани», — смеется сейчас Сярккя.

В 1991 году, когда Тапио Сярккя окончил институт, в Финляндии был кризис, а Советский Союз стал Россией. Знакомые из Кюменлааксо (область в Финляндии, прим. пер.) сказали, что его русский диплом ничего не значит.

В Финляндии найти работу не удалось. Сярккя начал обзванивать финские компании, работавшие в России, и в итоге пару недель проработал в фирме, созданной «Ракеннуслиике пуолиматка» (Rakennusliike Puolimatka) совместно с российскими партнерами.

Руководителем петербургского филиала финской строительной компании «ЮИТ» (YIT) Тапио Сярккя стал в 1994 году. Через несколько лет он перешел в американскую фирму «Катерпиллар» (Caterpillar) и с тех пор работает в России руководителем проектов по строительству промышленных объектов.

Сярккя руководил строительством двух лесопильных заводов компании «Стора Энсо» (Stora Enso), парогазового энергоблока компании «Фортум» (Fortum) и завода по производству минеральной ваты «Парок» (Paroc).

2014 год стал переломным

В России Тапио Сярккя стал свидетелем начала кризиса рыночной экономики в 1990-е, а в последние годы наблюдает драматичное снижение количества иностранных инвестиций.

«90-е годы были временем хаоса: государственные заказчики исчезли, их сменили частные компании. Быстро выросла преступность. Было похоже на настоящий Дикий Запад», — вспоминает Сярккя.

Тогда же в Россию пришли иностранные инвесторы — например, фирма «Катерпиллар», которая наняла Тапио Сярккя.

«Иностранные инвесторы были большой клиентской группой и для финских строительных и проектных компаний».

Сейчас иностранные инвесторы отвернулись от России. Сярккя считает, что это произошло после присоединения Крыма к России: с тех пор началась череда плохих событий.

«После 2014 года все изменилось. Тот год кажется масштабнее революции 1917 года», — сравнивает Сярккя.

Проекты стали сворачивать, и это руководитель проектов Тапио Сярккя почувствовал лично — финансирование проекта его последнего работодателя закончилось в начале года.

Сярккя должен отвечать за реализацию больших промышленных проектов с начала до конца — в соответствии с договором.

«Руководителю проектов нужно контролировать невероятно много аспектов и нести за них ответственность. Ко мне приходят чиновники, подрядчики, поставщики оборудования, начальники, инвесторы и работники будущего завода», — перечисляет Сярккя.

Нынешние российские партнеры отличаются острым умом и современным подходом. Долгие переговоры в приятной атмосфере ушли в историю.

Много бюрократии

Со сферой строительства в России связано очень много бюрократии, и Тапио Сярккя считает, что в последнее время ее стало только больше.

«Когда я делал заводы для иностранцев, то говорил им: „Я разберусь со всеми формальностями, а вам нужно только давать деньги и думать о бизнесе"».

Получение разрешений на строительство отнимает много времени. Проверка завода чиновниками тоже может затянуться.

В самом начале вся предпроектная документация передается надзорным органам. Это российская особенность.

«На Западе доверяют профессионализму проектировщиков, и чиновникам не нужно проверять их решения. В России же принято никому не верить», — поясняет Тапио Сярккя.

Случалось всякое, и удача никогда не оказывалась лишней. Когда в 2011 году Сярккя строил в Твери завод по производству минеральной ваты, выяснилось, что у проекта не было разрешения на подведение газа.

«Мы начали изучать этот вопрос. В итоге в архивах нашлась плохая копия 1984 года о разрешении старому заводу на подведение газа. Оно все еще действовало и спасло весь проект».

Без проблем с газом не обошлось и во время строительства парогазового энергоблока компании «Фортум» в 2008 году в западной Сибири. Это был самый масштабный проект Тапио Сярккя: он длился четыре года и стоил 1,3 миллиарда евро.

«Рядом проходил газопровод „Ямал-Европа". Планировалось, что парогазовый энергоблок будет получать сырье оттуда. Но никто не задумался, есть ли на это нужные разрешения».

Тапио Сярккя обсудил ситуацию с представителями Газпрома. Вскоре проблема была решена.

«Я сходил в Газпром, там мне очень удивились. Инвесторы могут не знать всех нюансов проекта».

Рыба гниет с головы

Строительство — одна из самых коррумпированных сфер России. Однако Сярккя считает, что в частном секторе, который зависит от современных систем надзора, с коррупцией все гораздо сложнее.

«Коррупция — большая проблема государственных, муниципальных и городских заказов. Я все же считаю неправильным думать, что с коррупцией ничего нельзя сделать. Ключевую роль играет прокуратура».

Тапио Сярккя напоминает о русской поговорке, согласно которой рыба гниет с головы.

По его мнению, решением денежных вопросов должен заниматься только руководитель проекта или его начальник. Благодаря этому правилу все будут знать, что какие-либо уловки здесь невозможны.

Руководители находятся под пристальным вниманием.

«Меня проверяли в каждой фирме, где я работал. После подачи заявки на должность руководителя проекта по строительству целлюлозного завода я однажды пять часов проходил тест на детекторе лжи», — рассказывает Сярккя.

Психолог начал тестирование со слов «если вы когда-нибудь получали или давали взятку, мы это узнаем».

Сярккя попадал в ситуации, когда ему предлагали взятку. Тогда он сразу связывался с отделом безопасности своего работодателя.

Однажды на стройку пришли полицейские и миграционная служба. Они нашли таджикского рабочего с просроченным разрешением на работу.

«Нам намекнули, что вопрос можно решить при помощи взятки. Я не согласился, и нам выписали большой штраф. Вторая сторона пытается создать ситуацию, которую можно решить только взяткой. Я против такого. Я ищу решение, и оно обычно находится, только путь получается более длинным».

Многогранная страна

Несмотря ни на что, Тапио Сярккя считает, что Россия очень сильно изменилась с 1991 года.

«Нефть принесла благосостояние. Есть современные большие города, такие как Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург и Казань. Сформировался средний класс, ставший двигателем общества».

По мнению Сярккя, главная проблема — сильный разрыв между сельской местностью и городами, и в этом тоже есть фактор коррупции.

«Наверное, на каком-то этапе красный цвет превратится в розовый, и появится новое поколение политиков. Все изменится, но на это уйдет время».

К Тапио Сярккя Россия всегда относилась хорошо.

«Я никогда не сталкивался с притеснением или какими-то предрассудками. Россияне ценят Запад и финнов».

Сярккя влюблен в Россию с ее многогранностью, разнообразными культурами и религиями. Тяжелее всего было привыкнуть к непредсказуемости страны.

«Я всегда относился к своей работе со страстью, я нашел в России свою нишу. Сначала приезжаешь на стройку, где лежат одни только материалы, а потом там вдруг вырастает завод стоимостью в миллиарды. И думаешь: я ведь тоже приложил к этому всему руку».

Сегодня Тапио Сярккя говорит, что уже знает русский язык очень хорошо.

«Не отправляйтесь руководить проектом в Россию, если вы не знаете русского зыка — иначе вас разведут», — советует Сярккя.