«А знаешь, папа, как надо правильно голову отрезать?» В Германии нынче еще и не такие вопросы можно услышать от детей, в том числе приехавших из Прибалтики и России, которых отдают в самые обычные немецкие школы, переполненные детьми беженцев из стран Африки и Ближнего Востока…

Официальная позиция германских властей такова: дети дерутся и враждуют друг с другом — это нормально, это способствует их взрослению. А отца, чрезмерно бойко защищавшего своих сына и дочь, целый год таскали на допросы по сфабрикованным уголовным делам, после чего заочно, без суда вынесли приговор: три месяца тюрьмы. А потом и вовсе решили упечь Эрнея в психушку, заявив, что его высказывания в защиту своих детей и против судебной и образовательной систем ФРГ — это бред сумасшедшего и он опасен для общества и детей, как своих, так и чужих; что русский немец агрессивен и нуждается в изоляции и от детей, и от семьи, и вообще от общества. Чтобы «громкий папа» потише себя вел, его надо срочно и изолированно от мира лечить…

Помогать Николаю вызвался известный европейский правозащитник Гарри Муррей (хорошо знакомый постоянным читателям «ВЕСТЕЙ») вместе с именитым немецким адвокатом Клаусом Плантико.

Учат в школе…

Николай Эрней созвонился с корреспондентом «Вестей» и рассказал, что сам он — этнический немец «из сибирских», четыре года назад переехал с семьей в Германию по программе репатриации: сперва в Кельн, потом в Бонн.

В отличие от большинства «русских немцев», которые, переехав в Германию, тут же садятся на разные пособия, Николай легко устроился на хорошую работу, ведь он — математик и компьютерщик, программист очень высокого класса, которых Европа завлекает по программе иммиграции «Голубая карта». Его сын Максим в 6 лет пошел в обычную немецкую школу в Кельне. И все бы хорошо, вот только в школе, куда записался сын Николая, в каждом классе было по одному-двум откровенно психически искалеченных мальчишкам из семей афганских или сирийских беженцев. Один из них воткнул однокласснику-немцу вилку в шею, а Максиму пытался выколоть глаз карандашом. Этот афганский мальчишка вел себя так, как принято у него на родине, но точно не в Европе. Видно, его этому учили взрослые.

«Однажды мой сын, когда мы ехали в трамвае через центр Берлина, собрался было предметно рассказать мне, как правильно надо отрезать врагу голову. Таково последствие общения с одноклассниками из беженцев. Этому афганских детишек в их среде учат взрослые буквально со школьной парты», — с ужасом вспоминает Николай в разговоре с корреспондентом «Вестей».

Такая вот свобода слова

И однажды сын Николая просто отказался идти в школу: боялся. Вначале отец не понял, в чем дело, а потом увидел у Максима на шее синяки — оказывается, его в школе душили афганские и сирийские одноклашки. Вначале афганец избивал детей в одиночку, но уже в середине 1-го класса создал банду из семи детей — таких же беженцев. Вместе они нападали на девочек и мальчиков, били их, отбирали вещи, еду и одежду.

Сын Николая и готов был уже применять на деле полученные ранее знания по дзюдо и тхэквандо, но педагоги запрещали самозащиту, ведь «это может нарушить права беженца», а самому Максиму «помешает интегрироваться в обычную германскую среду».

Николай, естественно, рассказал обо всем этом классной руководительнице сына. Она отреагировала подозрительно ровно, спокойно, пообещав понаблюдать за Максимом.

А потом начали происходить еще более странные дела. К примеру, учительница стала по поводу и без наказывать Максима. Оказалось — за то, что тот посмел рассказать родителям о проблемах в школе. Так сказать, вынес сор из избы, что в немецких школах детям возбраняется. При этом если они будут рассказывать в школе о каких-либо сложностях дома (особенно в семьях мигрантов из России или молодых стран ЕС) — это лишь приветствуется, ведь такую семью представители разных ювенальных служб тут же берут на карандаш, а сами получают неплохую прибавку к зарплате «за исправный труд». Жутковатый, но вполне обычный для Германии бизнес…

Попавший в замкнутый круг Николай начал судиться с городской администрацией. Он требовал, чтобы его детям разрешили ходить в школу при российском посольстве. Но это совершенно не устраивало местные власти: ведь если русский ребенок из семьи приезжих пойдет в школу при посольстве, это «помешает ребенку включиться в типично германскую среду, а значит, помешает его интеграции в немецкое общество». Именно такие ответы Николай получал от городской администрации в Кельне и Бонне.

«Значит, выходит, пусть беженцы избивают моего сына в немецкой школе — так он скорее включится в германскую среду?» — недоумевает Николай.

Он подумал было, что это особенности жизни лишь в Кельне, и начал переезжать из одного немецкого города в другой, но везде была одна и та же картина, одни и те же нравы. Родители, понятно, не хотят отдавать своих детей в такие школы. Но надо знать немецкие законы: если родители не пускают ребенка в школу, то его забирает из семьи представитель ювенальных структур.

Николай пытался говорить о проблемах и со школьной администрацией, и с городской, достаточно эмоционально писал об этом в социальных сетях. За что в итоге и нарвался на заочный уголовный приговор без какого-либо заседания суда, пришедший обычной почтой: три месяца тюрьмы…

Побег из Европы

И вот в прошлом году жена Николая, опасаясь, что детей заберут из семьи представители ювенальных служб или убьют маленькие беженцы, взяла сына и дочь в охапку, ранним субботним вечером уехала в аэропорт — и улетела с детьми в Москву.

«Они теперь в России, а я остался в Германии: думал, буду продолжать деньги зарабатывать для семьи. Однако я даже не представлял себе в полной мере, чем в итоге для меня обернется борьба за своих детей и за справедливость… Но сдаваться я не намерен, буду биться до последнего, — говорит Николай. — Вообще, друзья, все в немецких школах перевернуто, все сделано для того, чтобы дети были дезориентированы в окружающем пространстве, не осознавали, что творится в мире вокруг них, и уж точно у них были бы подрублены человеческие корни, а в головах царил бы хаос…»

Вот, к примеру, как преподается история. Однажды ребенок Николая пришел домой после школы весь в слезах: папа, я — русский, значит, я — злой. Учительница рассказывала, что когда-то была война и злые русские убили очень много добрых немцев. А так как я русский — значит, я злой, плохой! И так как в классе я единственный русский (треть — сирийцы, треть — афганцы, треть — арабы, два забитых беженцами коренных немца и Максим, который постоянно защищал то девочек от нападений, то немцев от побоев), то все ополчились на меня и стали постоянно издеваться и нападать!

А между тем в их школе был страшный случай: афганские дети жестоко расправились (и это видели многие) со своим же не угодившим чем-то соплеменником: убили его — буквально разорвали! — прямо в школе, на заднем дворе…

Другая беда: в школах искусственно занижается уровень подготовки детей (речь идет буквально обо всех уроках). Тут все четко продумано. Зачем их учить старательно и долго, вкладывая в это серьезные деньги, ведь намного выгоднее сразу взять уже готового специалиста — например, приезжих из Китая или какой-нибудь страны Европы.

«Я начал искать, — говорит Николай, — какая школа лучше — вплоть до того, что мы с семьей стали переезжать из города в город. Мне везде прямо говорили: раньше были школы плохие и хорошие, а теперь все — дерьмо из-за наплыва беженцев! Мы совместно с правозащитником Гарри Мурреем сначала обратились в местный административный суд в Кельне. После суда я познакомился с адвокатом Клаусом Плантико, который подал в конституционный суд, откуда пришел короткий ответ: там не видят криминала в фактах избиения детей в немецких школах — мол, ситуация известна на самом высоком уровне, все в рамках допустимого в сегодняшних немецких реалиях… Тогда я обратился в Еврокомиссию с жалобой на Германию — об избиении детей в немецких школах. Еврокомиссия ответила весьма странно: якобы во всей Европе нет закона, запрещающего бить детей в школах, и Еврокомиссия ничего не может сделать против насилия в школах Европы. Также Еврокомиссия ответила, что в Германии не действует Конвенция о правах ребенка и правах человека в части защиты от избиений, физического и психического насилия…»

Какие такие права человека?

«Я обращался со своей бедой и во все партии Германии, — говорит Николай.- Мы с семьей жаловались на то, что чиновники нарушают права ребенка, ничего не делая, чтобы предотвратить избиения ученика в школе и дать ему спокойно получать знания…»

Политики тоже никак не помогли Николаю Эрнею. А в итоге вышло так, что Николай Эрней просто основательно «достал » местные власти. Его решили упечь на три месяца за решетку: с глаз долой — из сердца вон! А там, глядишь, и сердечный приступ у бедолаги подоспеет или какой- нибудь тромб оторвется. В вину ему, в частности, вменили то, что у себя в ЖЖ (на страничке «Живого журнала» в Интернете) он назвал местный суд «нацистским», описав все происходящее с ним и его семьей.

А в Германии, между прочим, все серьезно: решение суда теперь будет мешать при трудоустройстве Николая чуть ли не по всей «передовой» Европе.

«Я много говорил о правах человека — в том числе для мигрантов. А в ответ не раз слышал буквально прямым текстом: вы, русские, в Германии — рабы по факту, у вас здесь нет никаких прав, ведите себя тихонько и помалкивайте, — горько подытоживает Николай Эрней…»