Именно реакция самих игроков сделала встречу между французским клубом ПСЖ и турецким Башакшехир проблемой общества и даже послужила поводом для политического противостояния. Не прошло и четверти часа после начала матча, который транслировался по кабельным каналам, все игроки вернулись в раздевалку, фактически прервав встречу.

Игроки отреагировали так не на жалкие обезьяньи выкрики, а на слово, произнесенное четвертым арбитром, который назвал помощника тренера турецкой команды Пьера Вебо «черным». Последний разозлился как многие другие преимущественно белые мужчины, и назвал такой шаг неприемлемым. Отсюда — скандал. Со своей стороны, румынские судьи теперь обвиняют некоторых игроков в том, что ранее они называли их «цыганами», что не совсем соответствует действительности. Расследование должно прояснить ситуацию.

А пока, коль скоро эта тема обсуждается на первых полосах газет, вернемся к слову «черный». Первым отреагировал, уже названный в прессе «героем» нападающий турецкого клуба Демба Ба, который так обратился к румынскому судье, признанному повсюду расистом: «Обращаясь к белому игроку, ты говоришь „этот парень", а не „этот белый парень", тогда почему ты говоришь „этот черный парень", обращаясь к темнокожему игроку?» Не дождавшись реакции арбитра, он призвал игроков вернуться в раздевалку. И все подчинились.

Мы можем спорить об уместности называть мужчину по цвету его кожи, понимая при этом, что слово было подобрано в спешке, характерной для данной ситуации. Но прежде всего следует отметить, что никакого оскорбления не было. Было одно-единственное слово «черный».

Но тогда нужно уточнение. Демба Ба должен сначала дать нам пояснения по этому вопросу: он отказывает арбитру в праве определять человека по цвету его кожи? Отлично. Но как же быть с твитом этого же игрока, в котором он написал 2 апреля: «Добро пожаловать на Запад, где белые считают себя настолько всесильными, что расизм и идиотизм становятся обычным явлением». Комментируя телевизионный ролик, герой-антирасист не только не назвал выступающего по цвету его кожи, но и поспешил свалить всех белых в одну кучу. И никто ничего не сказал.

Хотелось бы знать, должны ли мы впредь видеть только цвет кожи или никогда не обращать на это внимания.

Поразительно, что общество — в основном медийное — разволновалось из-за того, что чернокожего мужчину называли по цвету его кожи. Потому что это же общество не нашло, что сказать, когда актриса Айса Майга вела подсчет черных в зале во время церемонии Сезара и удивилась, как их мало. То же общество остается равнодушным, когда Эммануэль Макрон одним махом отвергает план Борлоо (меры по развитию неблагополучных районов, прим.ред.), объясняя это тем, что «двое белых мужчин» (авторы плана, прим.ред.) не должны решать проблемы пригородов.

Это же общество даже аплодирует, когда тот же президент Республики предлагает составить список чернокожих и арабских героев для молодых чернокожих и арабов, как бы говоря, что они не могут — будучи французами, как и все остальные — отожествлять себя с преимущественно белыми героями. Это же общество пребывает в полном восторге, когда появляется лозунг «black lives matter», и не устает называть Мишеля Зеклера «черным продюсером». Оно даже призывает Высший аудиовизуальный совет Франции подсчитывать черных и белых на телевидении. Еще ужасней то, что медийное сообщество довольно тем, что во главе французского телевидения стоит женщина, которая хладнокровно объявила, что нужно покончить с работой на телевидении «белых мужчин старше 50». Список может быть продолжен, но двойные стандарты негодования — на лицо, и подобное возмущение становится политической манипуляцией, которой нельзя заставлять подчиняться.

А как можно расценить невероятную быстроту реакции министра по делам спорта Роксаны Марасиняну, которая сказала, что «гордится» игроками ПСЖ, написав в Твиттере: «Выражение обычного расизма. Мы ждем результатов расследования, но я могу только приветствовать сильный символизм их поступка и их солидарность». Уточнив, что она ожидает расследования, министр все же поспешила показать результат… Проблема в том, что эта же министр несколько недель назад заявляла о серьезной проблеме радикализации в спорте: «Сегодняшний феномен радикализации основан на „слухах", на том, что пишут в книгах, но нет никаких объективных данных, позволяющих оценить эту радикализацию». Осторожность сиу, и не всегда вовремя.

То, что игроки хотят выступать против расизма и, в более широком смысле, против ненависти к другим, конечно, похвально. Но опять же вопрос заключается в разном поведении: как чувствуют себя игроки ПСЖ, страстно преданные правам человека, в момент получения зарплаты из Катара? Как чувствовали себя остальные, кто не колебался и четверть секунды перед тем, как отправиться играть на стадионы, построенные людьми в результате их прямой эксплуатации? Где их возмущение, когда игроки публично поддерживают послание одного спортсмена, атакующего Францию на следующий день после обезглавливания Сэмюэля Пати? Жалели ли они Францию, когда на трех людей напали с ножом в стенах церкви? К сожалению, эти вопросы чисто риторические.