В начале 2006 года Станислав Лем ответил на вопросы российских читателей во время специально организованной онлайн-конференции. Вскоре его эссе про эти вопросы вышло в журнале Tygodnik Powszechny (представлено в переводе ИноСМИ — прим. ред.). Оно оказалось последним, что опубликовал великий фантаст.
(Архив, 2006 год)
Станислав Лем: Голоса из сети
Я хотел было заняться несчастьем, которое готовят нам братья Качиньские — появившиеся в последнее время в Польше крайне правые решения мне страшно не нравятся — но вдруг, как гром среди ясного неба, я получаю пятьдесят два высказывания российских интернавтов, которым один из тамошних интернет-порталов предложил задать мне вопросы.
Было трудно не отреагировать, особенно, учитывая то, что их авторы — в основном, люди молодые, моложе тридцати. Град похвал меня совершено ошеломил, хотя я догадываюсь, что эти голоса были отцежены из еще большего числа. Я узнаю, что в России мои книги — культовые, а моих российских читателей прямо-таки восхищает то, что я есть, каков я есть. Одни гимны и славословия. Ситуация немного неловкая, потому что я-то вовсе не такой замечательный, как им кажется. Кроме того, я не люблю, когда меня перехваливают, и от значительной части этих похвал охотнее всего отказался бы.
«Пан Станислав! Не может быть, что это происходит со мной!!! Никогда не думал даже в фантазиях своих, что Вам можно будет задать вопрос!!!» — восклицает в экстазе Андрей.
«Книги с Вашими произведениями уже затерла до дыр, — признается 23-летняя Маша. — Короче, спасибо без всяких вопросов».
«Фотографию на фоне вашего дома в Кракове храню как реликвию», — это уже Сергей.
И еще один голос: «Я Вас люблю с первой прочитанной мной в юности сказки про роботов и до конца моих дней, и никаких вопросов. Всегда и во всем Ваш».
«Я действительно благодарю Бога за то, что есть Интернет, и я имею возможность задать вопрос человеку, книгами которого зачитывалась с детства!», — пишет Ангелина и тут же спрашивает, что такое сепульки, появляющиеся в одном из путешествий Ийона Тихого. Не она одна; в письме Андрея Бовыкина я читаю: «Всю жизнь, с самого детства, меня занимает один вопрос: что же такое сепульки, и в чем заключается их порносферичность?» Да если б я сам знал!
Есть и очень конкретные вопросы, например, знаком ли я с творчеством молодых российских писателей-фантастов. Жаль, но я их просто не читаю, я уже давно перестал читать science-fiction. Дмитрий хотел бы знать о моем отношении к творчеству братьев Стругацких. Что ж, думаю, это уже история, хотя история прекрасная. Кто-то еще сообщает мне, что в московской квартире Высоцкого лежат мои «Сказки роботов» с посвящением «Володе. Март 1965» и спрашивает о моей встрече с Высоцким, который в то время еще не был особенно популярен. Я не помню той встречи в подробностях, но припоминаю, что он спел мне балладу «Ничейная земля». Я уважал его, независимо от того, насколько он был знаменит. Поэтому я не удивился, узнав, что, когда он умер, молодые россияне ломали гитары на его могиле.
«Должно ли человечество пытаться узнать правду о существовании жизни после смерти? Верите ли вы в такую жизнь сами, верите ли в то, что она вечна?» — что ж, на такие вопросы я не отвечаю.
Кто-то еще вначале восклицает: «Боже!!!! Я не могу поверить!!! ИноСМИ все же смогли уговорить Вас ответить на вопросы посетителей сайта», а потом цитирует мое высказывание о том, что мир нужно менять, иначе он неконтролируемым образом начнет изменять нас самих, и комментирует: «Не буду отвечать за весь мир, но меня Вы изменили точно. В лучшую сторону, конечно!».
«Каково сейчас Ваше мнение о войне в Ираке? Из уважаемых мной людей в поддержку войны выступали только Вы», — пишет Михаил Голубев. Я не скрываю, что сегодня решение Буша кажется мне серьезной ошибкой.
«Лично для Вас Львов — польский город или украинский?» — это Алексей. Я, к сожалению, предвзят, и, хотя я, конечно, понимаю позицию украинцев, мне трудно отказаться от Львова, который был и остается моим городом. Журналистка, разговаривавшая со мной в декабре о моих львовских воспоминаниях, потом поехала во Львов и прислала мне множество фотографий; вчера я их рассматривал, пока не закружилась голова.
«Ощущаете ли Вы себя на склоне лет по-прежнему поляком?' — задает вопрос (провокационный, как он сам признает) Сергей Цедрик. Боже мой, да кем же мне себя ощущать! «Что для Вас Польша». Что ж, Польша, это место, с которым связана моя судьба. И хотя порой я думаю, что охотно бы уехал отсюда, найти в сегодняшнем мире более безопасное место совсем непросто. «Ваши книжки так непохожи на то, что ассоциируется у меня с польской культурой и польским обществом… Что-то в них… инопланетянское…» — это все тот же автор. Не знаю: По крайней мере, с моей стороны это было несознательно.
«Я начал вас читать примерно с тех пор, как научился читать вообще, признается Евгений. — В 6 лет я первый раз прочитал „Солярис" — и сейчас мои дети читают его тоже. И они четко отличают бессмысленные произведения от тех, где надо думать». Неужели тот, кто прочел «Солярис» в шесть лет, что-то в нем понял? Не знаю… Но автор располагает к себе своей непосредственностью и искренностью.
А вот голос, который мне особенно понравился. «Уважаемый господин Лем! — пишет Иван, — к сожалению, в отличие от большинства написавших Вам вопросы, я не прочитал еще ни одной Вашей книги. Но моя тетя — Ваш горячий поклонник». И эта тетя, не имеющая доступа в Интернет, хочет узнать, какое будущее у современного общества всеобщего потребления. Предположение о том, что я обладаю каким-то исключительным знанием на эту тему, и немного забавно и трогательно.
«Обязательно ли человечеству чего-либо бояться, чтобы стать единым?» — спрашивает Дмитрий Комиссаров из Оренбурга. Сложный вопрос. В последнее время, после того, как ряд европейских изданий опубликовал карикатуры на пророка Мухаммеда, мы получили арабское цунами. С одной стороны, я считаю, что не стоит нарушать чужие иерархии ценностей, в данном случае, религиозных, но с другой — сложно поддаваться диктату насилия. Лишь один человек на свете может быть доволен: профессор Сэмюэль Хантингтон (Samuel Huntington), пророчивший столкновение цивилизаций.
***
Ответы Станислава Лема читателям ИноСМИ (опубликованы на портале ИноСМИ 17.01.2006 года)
Благодарность. Не может быть!!!
asafr: Пан Станислав! Не может быть, что это происходит со мной!!! Никогда не думал даже в фантазиях своих, что Вам можно будет задать вопрос!!! Огромная Благодарность от меня и миллионов моих соотечественников за Ваши Мудрые Книги!!! У меня простой вопрос: занимаетесь ли вы сочинительством сейчас, и если да, то над чем Вы работаете (если это, конечно, это не секрет)? С Огромным Уважением, Андрей.
Станислав Лем: Последний раз я обратился к беллетристике более двадцати лет назад: «Фиаско» стало окончательным прощанием не только с пилотом Пирксом, но и с романом как литературным жанром. После этого я опубликовал лишь несколько томов эссе, чаще всего отобранных из моих публикаций в прессе. В ближайшее время я не планирую возвращаться к беллетристике.
Литература. Sepulki
Andrey Bovykin: Уважаемы Станислав Лем. Всю жизнь, с самого детства, меня занимает один вопрос: сто такое сепульки и в чем заключается их порносферичность? А мой любимы рассказ — «Формула Лимфатера». Я математик и логик. Как почитаю рассказ, сразу хочется теорему доказать. Здоровья вам, Андрей.
Благодарю Бога за то, что есть Интернет…
Angelina: Я действительно благодарю Бога за то, что есть Интернет, и я имею возможность задать вопрос человеку, книгами которого зачитывалась с детства! Пан Лем, спасибо Вам — и теперь, наверное, наглядно видно, что Вас по-прежнему любят в России. А вопрос… Вы знаете, мне ведь тоже всегда было интересно, что такое «сепульки». И вспоминается классный час, на котором я вслух читала одноклассникам один из рассказов про Трурля и Клапауция — тот, где гигантская машина на вопрос: «Сколько будет дважды два» отвечает: «Семь!» Как они смеялись! Спасибо! наилучшие пожелания Вам и Вашей семье!
Станислав Лем: Как я уже многократно разъяснял, сепульки (sepulki) очень похожи на муркви (murkwie), а своей цветовой гаммой напоминают мягкие пчмы (pcmy lagodne). Разумеется, их практическая функция другая, но думаю, Вам, как человеку взрослому, мне не нужно этого объяснять.
О фантастике
Наталья: Уважаемый господин Лем! У меня к вам много вопросов, буду очень благодарна, если ответите, ну пусть, может, не на все, но хоть на некоторые. Что вы думаете о творчестве российских писателей-фантастов? Кого бы вы могли из них отметить? Часто ли встречаетесь с читателями? Бывали ли в России или, может быть, собираетесь приехать?
Встреча с Высоцким
Сергей: Глубокоуважаемый пан Станислав! В последней московской квартире Владимира Высоцкого хранится Ваша книга «Bajki robotow» (Krakow, 1964), подписанная Вами: «Володе. Март 1965 г.». Не могли бы Вы рассказать об этой встрече с Владимиром Семеновичем? Как Вы с ним познакомились (ведь в то время он не был еще так популярен)? Встречались ли Вы с ним после марта 1965 г.? Заранее благодарен за ответ.
Кто ваши звезды?
Дмитрий: Здравствуйте, наш любимый господин Лем. Огромное спасибо за ваше творчество. Вопрос простой: кто является вашим любимым писателем-фантастом? Так же хотелось бы узнать, как вы относитесь к творчеству Аркадия и Бориса Стругацких? Спасибо. Всех вам благ.
Станислав Лем: В России я был несколько раз, еще в шестидесятые годы, когда моя первая книга — «Астронавты» — пользовалась незаслуженной популярностью во всех странах бывшего восточного блока. Меня принимали с невероятными почестями, я имел возможность встретиться с множеством известных художников и ученых. Тогда же я познакомился с Высоцким; он пел мне хриплым голосом свои песни. Ужинал в компании космонавта Егорова, из кармана у него торчали спрятанные от воров «дворники». Меня тайно пригласили на пиршество в частной квартире, где собрался цвет российской науки. В поезде «Красная стрела», на котором я ехал из Москвы в Ленинград, на завтрак подавали красную икру и грузинский коньяк.
Из российских писателей science fiction мне ближе всех, пожалуй, Стругацкие, особенно, их «Пикник на обочине»… Эта книга пробудила во мне своего рода ревность — как будто это я должен был ее написать. Им удалось найти абсолютно оригинальный подход к классической теме SF: посещение Земли инопланетянами. Это потрясающая книга, только ее финал кажется мне натянутым и искусственно оптимистическим.
Уважаемый пан Станислав, так ли Вас любят в Америке как в России?
Сергей Аронов: Уважаемый пан Станислав, так ли Вас любят в Америке как в России? У меня создалось впечатление, что Ваша космичность совпала с природной космичностью русских людей. Поэтому Вы так в России популярны и русские готовы все простить этим сварливым полякам только за то, что Польша родила Лема! А вот в США вся фантастика — это стрелялки между звезд и черных дыр. Как были американцы ковбоями при коровах да лошадях — так ими и остались. Вряд ли Вы их писатель. С огромным уважением, Сергей.
Станислав Лем: Мои книги в Америке почти неизвестны, хотя большая их часть была опубликована по-английски в очень хорошем переводе. Не знаю, исключительно ли в культурных различиях тут дело. В семидесятые годы меня выгнали из Science Fiction Writers of America за статью «Science fiction: безнадежный случай с исключениями». Этим исключением был Филип Дик (Philip K. Dick), чье творчество я безмерно ценю, несмотря на то, что он писал параноидальные письма в ФБР, в которых доказывал, что Лема в действительности не существует.
Сумма Технологий 2
Ковтун Андрей: Последние издания Вашей «Суммы Технологий» обросли массой комментариев об исполнении Ваших пророчеств, но хотелось бы прочитать Ваши собственные комментарии с позиции сегодняшнего дня. Как насчет «Суммы Технологий 2»?
Спасибо за ваше творчество
Евгений: Дорогой Станислав!! Спасибо за ваши произведения. От «Соляриса» до «Трурля»:) Я начал вас читать примерно с тех пор, как научился читать вообще. В 6 лет я первый раз прочитал «Солярис» — и сейчас мои дети читают его тоже. И они четко отличают бессмысленные произведения от тех, где надо думать. Сейчас в России вышел многотомник с Вашими произведениями Я с удовольствием купил их. Хотел бы спросить, что нового вы написали в последнее время, и не изменилась ли ваше мнение о будущем, исходя из текущих реалий.
Соляристика XXI в.
Владимир Саморядов: Пан Лем, не кажется ли вам, что современное мировоззрение, крайне догматизированное и, не смотря на крах коммунизма, наполненное мифами и популистскими лозунгами, напоминает описанную вами соляристику. Лично у меня складывается ощущение мировоззренческого тупика, коллапса, обедненности свежими идеями. Да, существует некий остаток столкновения идей (в споре, как предполагается, рождается истина), но нынешний спор напоминает бодание двух страдающих ожирением престарелых бычков, и не способен породить что-либо стоящее. Не кажется ли вам, что будущее, предсказываемое футурологами в середине XX в. уже наступило, и у наступившего «будущего» будущего нет вообще. С глубоким уважением Владимир Саморядов.
Вы изменили мир!
RUT: Боже!!!! Я не могу поверить!!! ИноСМИ все же смогли уговорить Вас ответить на вопросы посетителей сайта. Я Ваш верный поклонник, наверное, лет с 10. Я помню первую повесть, которую я тогда прочитал: «Непобедимый». После я охотился за всеми Вашими книгами. Тогда они были в большом дефиците. Ваши книги заставляли меня думать, формировали мою личность. Не знаю, кем бы я был, если бы не Вы. Даже не хочу думать об этом!
Вы сказали, что «Мир нужно менять, иначе он неконтролируемым образом начнет изменять нас самих». Не буду отвечать за весь мир, но меня Вы изменили точно. В лучшую сторону, конечно! Спасибо Вам за это! Наверное, мир, действительно, нужно менять. Каждый бы менял его по-своему. А что бы Вы хотели изменить в первую очередь?
Будущее общества всеобщего потребления
Иван: Уважаемый господин Лем! К сожалению, в отличие от большинства написавших Вам вопросы, я не прочитал еще ни одной Вашей книги. Но моя тетя — Ваш горячий поклонник. У нее нет доступа в интернет, поэтому передаю от нее вопрос. Нынешнее общество — фактически предсказанное Вами общество всеобщего потребления. Каково его будущее? Будет ли это общество успешно развиваться, или просто исчезнет, когда закончатся рентабельные источники добычи ресурсов, преобразовавшись во что-нибудь новое? Если да, то во что? И как Вы сами относитесь к такому обществу?
Станислав Лем: В качестве комментария к «Сумме технологии» я через сорок лет написал «Мгновение ока». Признаю, что это был довольно суровый и критический комментарий. С возрастом на место моего юношеского восхищения возможностями технологии пришел скептицизм. Может, под воздействием старения, а, может, парникового эффекта.
Мы живем в эру разнузданного потребительства. На место существовавшей некогда дилеммы «иметь или быть» встал императив «покупать». Проблема в том, что массы потребителей растут лавинообразно, в то время как природные ресурсы нашей планеты все более сокращаются. Это хорошо видно на примере нефти, являющейся главной причиной многих современных вооруженных конфликтов. Наша ненасытность ведет к нарушению равновесия в биосфере. Из-за парникового эффекта климат становится все более непредсказуемым. Углубляются экономические и социальные контрасты. Хороший пример тому — достижения современной медицины, доступные лишь элитарной группе избранных богачей.
Столкновение моих идеалистических футурологических фантазий с действительностью оказалось болезненным разочарованием. Мне удалось более-менее предсказать нынешнее состояние технологии, которой обладает человек. Проблема в том, что я считал, что мы будем ее использовать совсем в других целях. У меня была иллюзия, что мы будем руководствоваться утилитарными и эстетическими соображениями, а не только приземленной жаждой прибыли.
Мировоззрение. Человек — это цель или средство?
Александр: Уважаемый пан Станислав, в вашей картине мира является ли человек высшей ценностью? Возможно ли практическое воплощение оптимального и жизнеспособного социального устройства? Оправдывает ли цель средства? Что нельзя отсечь бритвой Оккама? Dzekuje bardzo, polski humor i dzewczeta sa najlepsze! (Я очень рад, польский юмор и девчата — лучшие!)
Станислав Лем: На человека и его мир я всегда смотрел с точки зрения эволюции. Благородные человеческие реакции запрограммированы эмпирически. Впрочем, человечество как род всегда вело себе чудовищно: немногочисленные деяния, вызванные альтруистическими мотивами, затмеваются бесконечными убийствами, пытками, кровавыми войнами и уничтожением целых народов. У каждого века — свой кошмар: сейчас им стал терроризм. Для личного пользования я создал собственный минималистический этический кодекс: я просто стараюсь вести себя прилично и не быть ни для кого свиньей. А высшей этической инстанцией я считаю разум: мы должны руководствоваться прежде всего его голосом.
Дмитрий veter: Пан Станислав — как вы считаете, должно ли человечество пытаться узнать правду о существовании жизни после смерти? Верите ли вы в такую жизнь сами, верите ли в то, что она вечна? Какую судьбу после смерти хотели бы вы лично для себя?
Станислав Лем: Несмотря на то, что некоторые считают меня писателем SF, я рационалист и страшный скептик, который не верит в бермудские треугольники, НЛО, телепатию, психокинез, духовную жизнь растений и тысячи других бредней, которыми питается эта литература. Если я когда-то писал об этом в своих книгах, то исключительно в абсурдно-юмористической манере. Я также не верю в жизнь после смерти, потому что этому нет ни малейших научных доказательств.
Прогнозы
Комиссаров Дмитрий: Господин Лем. Обязательно ли человечеству чего-либо бояться (коммунизма, СПИДа, экологической катастрофы и т.п.) чтобы стать единым. И еще один вопрос: Ваш прогноз, чем будут пугать человечество в 2050 году? Заранее благодарю, выросший на Ваших книгах читатель.
Станислав Лем: История, это будущее, опрокинутое в прошлое…
Борис Малеев: Глубокоуважаемый пан Лем! Вы являетесь образцом действительно независимого мыслителя и, хотя Вы и сами об этом знаете, мне приятно сказать Вам это еще раз! Мой вопрос таков. Согласны ли Вы с тем, что эпоха либерального Просвещения, демократии и прав человека, основанная на идеях философов-энциклопедистов XVIII века, необратимо уходит в небытие? И ей на смену идет жесткая автократия полицейских империй, в первую очередь, это США, а также религиозных диктатур вроде иранской, что приведет к войне…
Наука и человечество
Анатолий: Уважаемый господин Лем, Весь ХХ век человечество получало научные открытия, которые давали огромные возможности (расщепление атома, генная инженерия и т.д.). При этом осознание этих возможностей и понимание последствий их применения отставало как минимум на десятки лет — время достаточное для совершения серьезных ошибок. Как, на Ваш взгляд, можно изменить сложившуюся тенденцию, ведь существует вероятность, что, воспользовавшись, по незнанию, плодами очередного глобального открытия, мы уничтожим себя.
Станислав Лем: У каждой технологии есть свой аверс и свой реверс: иными словами, ее можно использовать совершенно по-разному. Риск, сопутствующий внедрению новых технологий, действительно, очень серьезен и, вероятно, неизбежен. Однако, я бы сказал, что куда большие угрозы дремлют в нас самих: человек имеет болезненную склонность к использованию технологических достижений против самого себя. Неслучайно, что множество открытий было совершено для нужд гонки вооружений. Когда-то я сравнил современного человека с хищной обезьяной, которой вложили в руку бритву. Это сравнение нисколько не утратило своей актуальности, разве что обезьяна сделалась еще более алчной.
Международные отношения. Ирак
Michail Golubev: Господин Лем, каково сейчас Ваше мнение о войне в Ираке? Буду рад, если ответите. Из уважаемы мной людей в поддержку войны выступили только Вы!
Станислав Лем: Не существует какой-то «хорошей войны». Интервенция в Ирак казалась мне меньшим злом: нельзя недооценивать совершенно реальной угрозы ядерной войны, спровоцированной непредсказуемым диктатором-фанатиком. Американцы утверждали, что Саддам Хусейн обладает оружием массового поражения. Однако меня вовсе не восхищает концепция Pax Americana: нехорошо, если одно государство будет единолично решать, что хорошо и что плохо для мира. После падения коммунистического блока двухполюсный антагонизм сверхдержав распался на череду локальных конфликтов, которые гораздо труднее контролировать и гасить. Я не ностальгирую по холодной войне, но сегодня вовсе не чувствую себя в большей безопасности.
Геополитика
Клюшников Александр: Здравствуйте, господин Лем! Вы для меня обитаете на таких недосягаемых высотах, что я никогда не думал, что мне удастся задать Вам вопрос. Три мои самые любимые, самых глубокие книги написаны Вами — это «Непобедимый», «Эдем» и «Возвращение со звезд». Они перечитаны мною с десяток раз, и каждый раз я нахожу в них что-то новое. Я прочел все Ваши произведения, изданные на русском языке, и считаю Вас одним из самых выдающихся философов мира.
Я сам немного пишу на темы футурологии, философии и геополитики, по большей части в стол, отсюда следует и мой вопрос. Как Вы считаете, какое будущее ожидает основных игроков современной геополитики — Россию, ЕС (Францию, Германию), Америку, Китай? Как будут складываться их взаимоотношения, как они изменяться и как будет изменяться мир вследствие этого. Как на эти процессы повлияет развитие новых технологий, современные угрозы (национальное и религиозное противостояние), развитие информационного общества и так далее. При этом, понимая Ваши убеждения как польского патриота, прошу, тем не менее, постараться ответить максимально непредвзято. Заранее благодарю.
Просьба
Лариса Михайлова: Прошу для читателей журнала современной психологической фантастики «Сверхновая» поделиться мнением, как в ближайшем будущем может измениться представление о личности в связи с глобальными изменениями (усиление культурных взаимодействий и конфронтации при миграциях, новое экологическое мышление, информационные модели и т.д.)? Спасибо.
Станислав Лем: В 1991 г. я подготовил для немцев прогноз о будущем Западной Европы. Все явственнее вырисовываются две тенденции. С одной стороны, мир глобализируется, и растет взаимозависимость отдельных экономик. Большой капитал свободно перетекает туда, где он надеется получить прибыль. С другой стороны, мы имеем дело с противоположным процессом: углубляется изоляция высокоразвитых стран, которые становятся островами в океане всеобщей нищеты, защищающимися от напора иммигрантов из более бедных частей мира.
Социально-экономические контрасты должны неумолимо обостряться: простой экономический расчет показывает, что на все человечество благ не хватит. Сейчас мы начинаем испытывать недостаток в нефти, что косвенно вызвало волнение на всем Ближнем Востоке. Со временем сырья будет все меньше, а, между тем, спрос будет постоянно расти. Наша измученная планета попросту перенаселена, и единственным решением кажется контроль над рождаемостью, но с этим, в свою очередь, никак не хочет согласиться церковь.
Не существует экономического учения, которое могло бы объяснить нынешние социальные и экономические процессы. Неизвестно до конца, даже что такое глобализация, но у нас есть дикие толпы, протестующие против нее на улицах. Правительства отдельных стран беспомощны, Интернет замусорен, политики некомпетентны, СМИ вынюхивают только кровь и сенсации, наука меркантилизирована.
Михаил: Уважаемый пан Лем, Катынь — все-таки кто? Спасибо Вам огромное за книги и ответы! Удачи Вам и здоровья!
Станислав Лем: Должен признаться, что совершенно не понимаю этот вопрос.
Страх
Виктор: Уважаемый господин Лем! Часто бываю на портале ИноСМИ и, полностью отдавая себе отчет в тенденциозности публикуемого здесь материала, все же хочу спросить: неужели Россию действительно так боятся?! Этот вопрос возникает сам собой… после прочтения 90 процентов статей. Что же должна делать Россия будущего для того, чтобы преодолеть этот ну просто-таки патологический страх перед ней? Спасибо Вам за Ваше творчество и удачи.
Почему
Андрей: Уважаемый господин Лем. Помогите мне разобраться, почему в обычной жизни Ваши соотечественники обычные добрые и отзывчивые люди. Однако стоит сказать им, что я русский, то через минуту приходится разбивать им носы и ломать руки, чтобы остаться целым. Если говоришь, что ты — украинец, даже, если говоришь по-русски, то дружелюбное отношение сохраняется. Но мой приятель из Львова так много восторженно рассказывал, что делали там местные с поляками и евреями в оккупацию. Извините, если задел за живое.
Лех Качиньский
Владислав: Здравствуйте, многоуважаемый господин Лем. Я чистокровный славянин — русский с польскими корнями. И мне ужасно больно оттого, что две страны, которые обладают самыми, пожалуй, богатыми историями и культурными ценностями, никак не могут найти общей понятийной базы для конструктивного диалога. Вместо того чтобы объединиться, и смело шагнуть вместе в 21-й век, Польша и Россия постоянно пытаются что-то друг другу доказать, как-то задеть друг друга. Это, я считаю, неправильно.
Как Вы думаете, цивилизованно ли это, когда президент (ну, тогда еще мэр города Варшавы — Лех Качиньский) называет одну из центральных площадей города «Площадью Джохара Дудаева»? Многие польские писатели и публицисты говорят о том, мол, что Россия — нецивилизованная страна. Но на какую тогда цивилизованность претендуют господин Качиньский и его приспешники, если устраивают подобные «шоу»? Хотелось бы услышать мнение такого авторитетного и знающего человека, как Вы. С уважением, Владислав.
За что?
Михаил: Добрый день. Вопрос грустный. Мне 54 года. С детства обожаю польские фильмы, потом появились книги. Ваши мемуары часто вспоминал в армии, помните? «… армия мне запомнилась как место, где постоянно что-то драят…» Потом были и «Кабачок 13 стульев» и юморески Анатоля Потемковского и магазин «Польская мода». Мы обожали польских писателей, артистов, а через них и всю Польшу. И такой плевок в открытую протянутую ладонь. Ну за что нам мстить? Это глупо и недальновидно. Польские товары не очень нужны на Западе, а в России — с дорогой душой. И спросите о Польше англичанина и русского и сравните, кто больше знает. Плевки на Восток не приблизят Польшу к Западу. Разве не так?
Мне нравятся поляки
Иван из Москвы: Здравствуйте, уважаемый пан Лем! Полагаю, Вы знаете, что в России некоторые Ваши книги давно стали культовыми… Спасибо за Ваше творчество! Хотел бы Вас спросить об отношениях между нашими народами. Недавно мне пришлось общаться с компанией молодых людей из Польши. Общение было очень приятным, мы быстро стали понимать друг друга, разговаривая каждый на своем языке… На удивление похожими оказались наши привычки, взгляды на мир, и то, что я считаю одним из самых характерных признаков нации — юмор. А польские девушки… Иногда, пан Лем, они выглядят настолько хорошо, чтобы у жертвы даже не возникало мысли об их умственных качествах… Скромно заявляю: почти уверен, что о нас у них остались тоже самые хорошие впечатления.
Собственно говоря, мысль моя заключается в следующем: мне очень жаль, что тяжелое историческое «наследство» во взаимоотношениях России и Польши до сих пор играет такую существенную роль во взглядах политиков и препятствует сближению (впрочем, только «официальному»; с неформальным общением, как я уже сказал, проблем не возникает, даже наоборот). Как Вы считаете, есть ли шансы у наших стран (или, точнее, у политиков наших стран) в обозримом будущем наконец-то отделаться от предрассудков в отношении друг друга? Спасибо.
Польская национальная идея
Иван: Как бы Вы сформулировали польскую национальную идею. Не кажется ли Вам, что такой идеей стала ненависть к России?
Станислав Кондрашов: Уважаемый господин Лем! Хочу сказать Вам огромное спасибо за Ваш вклад в литературу, за Ваш образ мыслей. Мне жаль, что в отношения между нашими странами застоялись до такого маразма. Считаю, что славяне издавна смотрят и равняются на Запад: в этом смысле Россия (я, кстати, поляк по национальности) много лучше видит и понимает Польшу, потому что Польша как раз на Западе. Возможно, сейчас наступает время поделить внимание, как Вы считаете?
Польша избавилась от всего того, что было оправданием для относительного неуспеха: опеки СССР, социализма и т.д. Получила от Запада все, что только можно. Теперь, получив это, оценив и взвесив, пора бы взглянуть трезвыми глазами на Россию. Понимаю, что это будет не раньше чем через 5 лет. Возможно такой президент, как Качиньский, доказательством от противного приведет поляков к дружбе с нами.
Алексей: Здравствуйте. Рад задать Вам несколько вопросов.
1. Лично для Вас Львов — польский город или украинский?
2. Плохие отношения между государствами (Польшей и Россией) это традиция или случайность?
Станислав Лем: Многие годы Польша жила в тени могущественного соседа, которым была Россия. Порой это соседство было тягостным и подавляющим. Сложно удивляться тому, что мы страдаем от своего рода российского комплекса. Потребуется немного времени и смена поколений для того, чтобы все вернулось в норму.
Лично меня страшно раздражает антироссийская риторика президента Качиньского, однако, я считаю, что большую часть его высказываний не стоит воспринимать серьезно. Я многократно повторял, что непременным условием экономического развития и суверенитета Польши являются добрососедские отношения с Россией. Россия для нас ближе всего как в геополитическом, так и в культурном плане. Нет смысла обижаться друг на друга и ворошить прошлое, за что немалую долю ответственности несут экстремисты с обеих сторон. Поэтому я очень рад, что смог ответить на вопросы российских читателей.
Станислав: Уважаемый господин Лем! Одним из моих предков был поляк, которого сослали в Сибирь еще при царе, где он и остался. У меня к Вам два вопроса.
1. Читая Ваше автобиографическое произведение о детских годах, я сделал вывод, что для поляков Львов такая же незаживающая рана, как для русских Севастополь.
2. В связи с этим считаете ли Вы, что Львов был передан Украине несправедливо?
Станислав Лем: Во время Второй мировой войны история сдвинула Польшу с места как какой-то старый пустой шкаф. Это неизбежно должно было произойти ценой множества человеческих трагедий. Львов был польским городом, в котором я родился и провел свою молодость. Я чувствую себя изгнанным оттуда: моя семья потеряла все свое имущество, и в сорок шестом году оказалась в Кракове без средств к существованию.
***
По состоянию здоровья Станислав Лем, к сожалению, пока не смог ответить на оставшуюся часть вопросов. Редакция ИноСМИ желает ему скорейшего выздоровления и надеется, что в самое ближайшее время он ответит на остальные вопросы наших читателей.
Организация пресс-конференции: Леонид Свиридов, руководитель регионального представительства РИА Новости в Польше.
