С того момента прошло уже более полувека, однако Уэйн Ритчи (Wayne Ritchie) говорит, что до сих пор помнит свои ощущения от дозы «кислоты».
Он пил бурбон с содовой вместе с другими федеральными сотрудниками на праздничной вечеринке в 1957 году в здании почты, находившемся на пересечении Седьмой улицы и Мишн-стрит. Они шутили, рассказывали друг другу анекдоты, как вдруг комната внезапно пошла кругом. Красные и зеленые огоньки на елке превратились в дикую огненную спираль. Ритчи почувствовал повышение температуры тела. Его взгляд остекленел и зациклился на расплывавшихся вокруг него огоньках.
Заместитель судебного исполнителя извинился и пошел наверх в свой кабинет. Там он сел на стул и выпил стакан воды. Ему надо было собраться. Но вместо этого Ритчи пришел в ярость. Он испугался, что другие судебные исполнители не хотят больше находиться в его компании. Затем его начала преследовать мысль о стажерах в зале и о том, что им он тоже не нравится. Все хотели до него добраться. Ритчи понял, что надо бежать.
Он сбежал домой в поисках утешения у своей подружки, которая жила вместе с ним. Но все пошло как-то не так. Подруга была дома, но между ними возникла ссора. Она заявила, что Сан-Франциско ей надоел, и что она хочет вернуться в Нью-Йорк. Ритчи не мог справиться с ситуацией. В отчаянии он снова сбежал, на сей раз в бар, где продолжил поглощать виски с содовой. Потом он прошелся еще по нескольким барам, принимая на грудь в каждом из них. Дойдя до пересечения Седьмой улицы и Мишн-стрит, Ритчи составил план, который должен был изменить его жизнь.
Сегодня Ритчи за восемьдесят, и он живет в Сан-Хосе. Он, видимо, одна из последних живых жертв операции Центрального разведывательного управления MK-ULTRA, в ходе которой его сотрудники в период с 1953 по 1964 год тайно проверяли воздействие диэтиламида лизергиновой кислоты (ЛСД) на ничего не подозревавших американцах, проживавших в Сан-Франциско и Нью-Йорке.
«Я помню тот вечер очень четко, да, — заявил он, давая недавно интервью. — У меня было состояние паранойи. Я начал думать, что все настроены против меня. Весь мир был против меня».
Когда вечер 20 декабря 1957 года перешел в ночь, Ритчи вернулся в свой кабинет в здании почты и достал из шкафа два служебных револьвера. Он решил совершить преступление.
«Я подумал: раз они хотят от меня избавиться, я им помогу. Я просто пойду, заберу из кабинета пистолеты и ограблю бар, — вспоминал Ритчи. — Я тогда подумал: у меня не хватает денег на билет в Нью-Йорк для подружки, но я их достану, а потом сдамся. Но мне это не удалось».
Совершенно пьяный и обезумевший от наркотиков Ритчи зашел в бар «Тенистая роща» в квартале Филлмор и заказал последнюю порцию виски. Выпив все до дна, он направил револьвер на бармена и потребовал денег. До прихода в службу приставов Ритчи пять лет прослужил в морской пехоте и год проработал охранником в тюрьме «Алькатрас». Но сегодня полицейский внезапно стал разбойником.
Все закончилось в мгновение ока. Сзади подошла официантка и спросила Ритчи, что он делает. Пока тот поворачивался, один из посетителей ударил его по голове, и Ритчи потерял сознание. А когда очнулся, над ним стояла пара полицейских.
По словам Ритчи, он ждал, что его поймают или убьют.
Судья проявил милосердие, и в тюрьму Ритчи не попал. Он ушел из службы приставов, признал себя виновным в попытке вооруженного ограбления, заплатил штраф в 500 долларов и получил пятилетний условный срок.
Безусловно, история Ритчи весьма любопытна, но она не уникальна. Другие жители Сан-Франциско тоже становились невольными участниками этой странной исследовательской программы, в рамках которой государство по сути дела нарушало закон, ведя свою холодную войну.
Впервые с разоблачением операции MK-ULTRA выступил в 1974 году на страницах New York Times Сеймур Херш (Seymour Hersh). В своей статье он описал незаконные действия ЦРУ, включая факты использования американских граждан в качестве подопытных кроликов в военных и шпионских играх управления. Джон Маркс (John Marks) подробнее рассказал об этой операции в своей вышедшей в 1979 году замечательной книге " The Search for the Manchurian Candidate" (Маньчжурский кандидат). Были и другие сообщения о том, как ЦРУ травит наркотиками своих граждан, но они в основном связаны с деятельностью управления в Нью-Йорке. Сообщений о происходившем в Сан-Франциско было немного, да и появлялись они спорадически. Однако рассекреченные недавно документы ЦРУ, интервью и личный дневник оперативного сотрудника из специального отдела архива Стэнфорда пролили больше света на размах и содержание операции в Сан-Франциско.
В районе залива было, по крайней мере, три оперативных квартиры и дома, где проводились эксперименты. Главным адресом среди них был дом 225 на Телеграф-хилл. Эта явка действовала с 1955 по 1965 год. Многоквартирный дом в форме буквы «Г» мог похвастаться великолепным видом на береговую линию, да и до скандальных салунов Норт-Бич отсюда было совсем недалеко. Там получавшие деньги от государства проститутки заманивали ничего не подозревавших клиентов на оперативную квартиру и подавали этим законопослушным гражданам коктейли с ЛСД. А тайные агенты, сидя за полупрозрачными зеркалами и потягивая мартини, наблюдали за каждым их шагом. В квартире были установлены записывающие устройства, замаскированные под электроприборы.
Чтобы клиенты пришли в соответствующее настроение, стены были украшены фотографиями женщин в оковах, которых пытали, а также провокационными постерами французского художника Анри де Тулуз-Лотрека (Henri de Toulouse-Lautrec). Агентов просто завораживали извращенные сексуальные игры, разыгрывавшиеся на их глазах между клиентами и проститутками. Двустороннее зеркало позволяло им следить за всеми действиями с близкого расстояния.
Главным за зеркалом был дюжий и лысеющий борец с преступностью Джордж Уайт (George H. White). Этот необычный человек из Бюро по наркотикам стал героем газет, раскрывая сети торговли опиумом и героином в Европе, на Ближнем Востоке, в Латинской Америке и в США. Мало кто знал о том, что он одновременно работал на дядю Сэма в качестве агента ЦРУ. Он осуществлял руководство операцией в Сан-Франциско, игриво назвав ее «Полуночный оргазм».
«[Уайт] был по-настоящему суровым парнем, — рассказал Ритчи, регулярно встречавшийся с ним в судах и полицейских участках Сан-Франциско. — Все его агенты очень боялись делать что-нибудь без его разрешения. Уайт впадал в ярость и бил их. Это был крупный и крутой парень».
Мозгом за мускулами Уайта был американский химик Сидни Готлиб (Sidney Gottlieb). Начинались 50-е годы, и маккартизм с его охотой на ведьм был в самом разгаре. Руководители разведслужб, заявляя о своем страхе перед коммунистическими режимами, использовали галлюциногены, чтобы добывать признания у военнопленных в Корее, а также промывать мозги шпионам, заставляя их предавать своих и переходить на сторону США. А лучше всего изучить последствия от воздействия ЛСД можно было, испытав наркотик на ничего не подозревавших жителях Нью-Йорка и Сан-Франциско.
Лабораторию порока на Телеграф-хилл в журналах Уайта в кожаных переплетах называли «логовом». Вдова Уайта передала колледжу Футхилл в Лос-Альтос Хиллс 10 коробок его личных вещей, когда ее муж скончался в 1975 году от цирроза печени. Сейчас эти журналы, письма и фотографии хранятся в Стэнфорде и дают редкую возможность изнутри взглянуть на жизнь тайного агента эпохи холодной войны.
До прихода в Бюро по наркотикам Уайт работал в Управлении стратегических служб. Это разведывательное агентство времен Второй мировой войны стало предшественником ЦРУ. В поисках сыворотки правды Уайт и другие агенты управления подкладывали в 1940-х годах концентрированные дозы ацетата тетрагидроканнабинола в пищу и сигареты подозреваемым в коммунистической деятельности, уклонистам от военной службы и гангстерам. Обретенный опыт не был обязательным условием для участия в операции MK-ULTRA, но он определенно помог.
Психиатр с медицинского факультета Стэнфорда Джеймс Хэмилтон (James Hamilton) знал Уайта еще по совместной службе в Управлении стратегических служб. Он входил в состав маленькой группы исследователей, имевших доступ в «логово». Готлиб тоже бывал в «логове», но регулярный медицинский надзор над операцией «Полуночный оргазм» не осуществлялся.
И это создавало проблемы. Дела в первом борделе ЦРУ, созданном Уайтом и Готлибом в Нью-Йорке, уже пошли наперекосяк. Американский специалист по бактериологической войне Фрэнк Олсон (Frank Olson) в 1953 году выпрыгнул из окна гостиничного номера на 10-м этаже (или его выбросили оттуда), сделав это через девять дней после того, как ЦРУ дало ему ЛСД. Когда химик из ЦРУ, живший вместе с Олсоном в номере отеля, встретился с полицией, они обнаружили в его кармане клочок бумаги с инициалами и адресом явочной квартиры Уайта в Гринвич-виллидж. Операция в Нью-Йорке была временно приостановлена, пока полиция вела следствие по факту гибели Олсона. Затем ее возобновили.
Родившийся в Калифорнии Уайт ранее работал репортером в газете Сан-Франциско, и ему очень хотелось вернуться в родные места. В 1955 году Готлиб отпустил его.
Если не считать редких визитов Готлиба, Уайт, ставший теперь «консультантом ЦРУ», по своему усмотрению распоряжался явочными квартирами в Сан-Франциско. По словам Ритчи, правая рука Уайта Айк Фельдман (Ike Feldman) бегал по городу, одетый как «завзятый наркодилер». Ритчи добавляет: «Он пытался играть Аль-Капоне». «Логово» быстро превратилось в нечто похожее на клуб для шпионов. Они регулярно проводили там обеды, «выпивая за ними по восемь мартини», пишет в своих журналах Уайт. А иногда Уайт проводил свои неоднозначные исследования с наблюдениями, сидя на переносном унитазе, подаренном другом. Это был его «наблюдательный пункт».
То, что происходило в «логове», очевидно там же и оставалось.
Доктор Джон Эрскин (John Erskine) живет рядом с этой квартирой с 1954 года. «У меня было такое ощущение, что происходящее там совершенно не мое дело. Все делалось тихо, люди из окон не вопили», — говорит он, стоя рядом с наркопритоном.
Сейчас в квартире идет ремонт. Несколько месяцев назад строительная бригада вытащила из стен микрофоны, провода и записывающую аппаратуру.
Рут Келли (Ruth Kelley) работала певицей в клубе под названием «Паршивая овца». Ее неожиданное путешествие в другое измерение произошло прямо на сцене.
Уайт положил глаз на молодую и симпатичную Келли, но та отвергла его ухаживания. Согласно показаниям сотрудника ЦРУ Фрэнка Лобингера (Frank Laubinger), который в 1980-е годы вел программу по налаживанию контактов с жертвами MK-ULTRA, Уайт или кто-то из его людей дал ей в итоге дозу ЛСД как раз перед выходом певицы на сцену. «ЛСД несомненно оказал на нее воздействие». Келли отвезли в госпиталь, но когда действие наркотика кончилось, она почувствовала себя нормально, даже не подозревая о том, что получила дозу.
Подопытных агенты выбирали по-разному. Что касается квартиры на Телеграф-хилл, то проститутки искали клиентов в барах и ресторанах Норт-Бич, а потом привозили их в «логово» для экспериментов и наблюдения. Иногда Уайт вместе с женой устраивали обеды, угощая гостей без их ведома галлюциногенными коктейлями. Попадавшие в лапы Уайта и его людей жители города, такие как Келли, становились жертвами лишь по той простой причине, что их пути пересекались с группой Уайта не в то время. Уайт писал в своем дневнике, как он подсовывал «кислоту» ничего не подозревавшим людям на пляжах, в городских барах и ресторанах.
В районе залива было еще две явки, где ЦРУ проводило исследования с ЛСД и другими химическими веществами. Это был номер в гостинице «Плантация» на пересечении Ломбард-стрит и Уэбстер-стрит, а также дом 261 на Грин-стрит в Милл-Вэлли.
Объектом изучения мог стать человек любой профессии и рода деятельности. Вот что писал по этому поводу в 1963 году в служебной записке генеральный инспектор ЦРУ Лайман Киркпатрик (Lyman Kirkpatrick): «Эффективность воздействия веществ на людей с разных ступеней общества, как с верхних, так и с нижних, на американцев и на иностранцев очень важна, и поэтому эксперименты ставились на самых разных людях, входивших в эти категории».
Однако, как отмечал в 1976 году специальный комитет сената по разведывательной деятельности, никаких предварительных медицинских проверок не проводилось. «Как это ни парадоксально, гораздо внимательнее ЦРУ относилось к безопасности иностранцев, на которых ЛСД испытывался за границей. В нескольких случаях перед применением ЛСД (за границей) проводились медицинские обследования, — сообщал комитет. — Внутренняя же программа … показывает, что руководство ЦРУ не уделяло должного внимания правам граждан и не давало соответствующих указаний своим сотрудникам. Хотя опасность испытаний была хорошо известна, жизнь подопытных подвергалась риску, а их права игнорировались на протяжении десяти лет, пока после смерти Олсона длилась эта программа». Хотя всем было понятно, что нарушаются законы США, испытания и проверки продолжались.
