Я подал в отставку с поста министра, потому что считаю, что нарушены фундаментальные принципы внешней политики Лейбористской партии. Если мы верим в международное сообщество, объединенное общими правилами и учреждениями, мы не можем просто игнорировать их, если результаты их деятельности нас не устраивают.
Я не могу отстаивать необходимость войны, которая не получила ни международного одобрения, ни поддержки внутри страны. Я приветствовал упорные усилия премьер-министра и министра иностранных дел добиться принятия второй резолюции. Сейчас, когда эти попытки не увенчались успехом, мы не должны делать вид, что вторая резолюция не имела никакого значения.
В последние дни поток злобной критики обрушился на Францию. Однако на продлении срока международных инспекций настаивает не одна Франция. Германия с нами не согласна. Россия с нами не согласна. На самом деле мы никогда не могли набрать даже минимального большинства, чтобы принять вторую резолюцию. Мы обманывали себя относительно степени международного неприятия военной акции, если воображали, что во всем виноват один президент Ширак.
Суровая реальность состоит в том, что Британию просят ввязаться в войну, санкцию на которую не дала ни одна из международных организаций, где мы являемся ведущими членами. Ни НАТО. Ни Европейский Союз. А теперь еще и Совет Безопасности. Очутиться в такой международной изоляции - это крупное поражение. Всего год назад мы и США были частью антитеррористической коалиции, которая была шире и разношерстнее, чем я представлял себе возможным. Историки будут поражаться дипломатическим просчетам, которые за столь короткий срок привели к распаду этой мощной коалиции.
Британия - не супердержава. Наши интересы лучше защищать не односторонними акциями, а многосторонними соглашениями и мировым порядком, основанным на законах. Тем не менее сейчас наиболее важное для нас международное партнерство ослабляется. Европейский Союз разделился. Совет безопасности в тупике. Таковы тяжкие военные потери, понесенные еще до первого реального выстрела.
Препятствие к началу войны всегда должно быть высоким. Никто из нас не может предсказать, сколько гражданских лиц погибнет в грядущих бомбардировках Ирака. Но американское предупреждение о бомбежке, которая приведет в «шок и трепет» дает основание предполагать, что счет жертв пойдет по меньшей мере на тысячи. Иракская военная мощь сейчас вдвое меньше той, что была во время предыдущей войны в Заливе. Ирония состоит в том, что лишь такая слабость иракской военной машины позволила нам вообще рассматривать вопрос о вторжении. И по некоторым заявлениям, его войска так слабы, так деморализованы и так плохо вооружены, что война закончится за несколько дней.
Мы не можем основывать свою военную стратегию на том, что Саддам слаб, и одновременно оправдывать превентивный удар тем, что он очень опасен. У Ирака, возможно, нет оружия массового уничтожения в обычном понимании этого слова, то есть надежного устройства, которое может быть доставлено к стратегическим целям в крупных городах. Возможно, у Ирака все еще есть биотоксины и тактические химические снаряды. Но они были у него с 80-х годов, когда США продали Саддаму реагенты сибирской язвы, а британское правительство построило ему химические и военные заводы.
Почему именно сейчас назрела срочная военная акция по лишению страны арсеналов, которыми она владела уже 20 лет, и которые мы сами помогли создать? И почему необходимо прибегать к войне именно на этой неделе, когда стремлению Саддама завершить его программу вооружения мешает пребывание инспекторов ООН.
Я слышал разговоры о том, что у Ирака были не месяцы, а 12 лет на разоружение, и наше терпение истощилось. Между тем со времени принятия резолюции 242, предписывающей Израилю покинуть оккупированные территории, прошло уже больше 30 лет.
Мы не проявляем такого же нетерпения в отношении упорного отказа Израиля подчиниться. В последние недели меня не оставляет мысль о том, что если бы тогда во Флориде последние несколько бюллетеней легли бы в другие стопки, и президентом стал Ал Гор, мы не готовили бы сейчас британские войска к операции в Ираке.
Я думаю, что в настроениях британцев преобладает сейчас благоразумие. Они не сомневаются в том, что Саддам Хусейн - жестокий диктатор. Но они не убеждены, что он представляет собой прямую и явную угрозу Британии. Они хотят дать шанс инспекторам. И они подозревают, что американская администрация поспешно вовлекает их в конфликт, преследуя свои собственные интересы. А главное, им не нравится, что Британия принимает участие в военной авантюре вне широкой международной коалиции и при враждебном отношении многих наших традиционных союзников. Потеря палатой общин главенствующей роли в британской политике стало излюбленной темой комментаторов. Ничто не смогло бы продемонстрировать ошибочность этого мнения лучше, чем отказ парламента санкционировать участие британских войск в войне, которая не пользуется ни международным одобрением, ни внутренней поддержкой.
Робин Кук, до вчерашнего дня - лидер Палаты общин
