Когда историкам представится возможность использовать свое великолепное умение оценки событий задним числом, один из самых малозначительных сюжетов последних дней может быть расценен как "важный момент". Тектонический сдвиг был вызван не кровавыми выходками садристов и не мелодрамой с падением мотоциклов, которое стало не предусмотренным программой элементом открытия Олимпийских игр. Историческое событие таково: Китай и США почти одновременно заявили России, что она должна ответственно подходить к делу ЮКОСа и гарантировать, что поставки нефти в эти страны будут осуществляться в достаточных объемах.
Значимости такой синхронизированной дипломатии придает тот факт, что Вашингтон и Пекин почти наверняка не планировали взять Москву в клещи своими действиями. Произошло совпадение приоритетов Китая и США, которое заставило их выслать похожие сигналы российскому правительству о том, что их интересы должны учитываться, пока Владимир Путин сводит счеты с российским нефтяным гигантом компанией ЮКОС и ее бывшим руководителем Михаилом Ходорковским. Для точности отметим, что в настоящее время ЮКОС обеспечивает около 3,6% ежедневно потребляемой Китаем нефти, и в ближайшем будущем эта зависимость еще более вырастет.
Не ясно до конца, станет ли Китай антагонистом Америки в столкновении цивилизаций или его национальные политические императивы будут дополнять интересы Вашингтона - говоря коммерческим языком, будет ли Уол-Март [сеть американских торговых центров - прим. пер.] так же нужен Китаю, как Китай нужен Уол-Марту. Зануды от политики обожают рассматривать международные дела как большую игру, и так возник странный спор о том, следует ли "сдерживать" поднимающийся Китай как угрозу американским интересам. После 11 сентября спор приутих, но остается еще обеспокоенность, если не раздраженность, тем, что единственная сверхдержава может оказаться в компании Китая.
Те, кто не любит Китай, не могут понять, что эта страна может стать супердержавой, только если у нее будут теснейшие экономические и дипломатические связи с США и Европой. Экономический рост дает легитимность коммунистической партии. За исключением нескольких стареющих революционеров, в Китае практически нет высших чиновников, верящих, что тремя столпами прогресса человечества являются марксизм, ленинизм и учение Мао Цзэдуна. Под тонким слоем такой философии скрывается материалистический реализм: если Китай не найдет рынки сбыта для своей продукции и рабочие места для учившихся за границей китайцев, у страны не будет ни средств, ни опыта для того, чтобы из развивающихся стран перейти в развитые. В таком случае, руководство останется без работы.
Для Китая, так же, как для США, важно чтобы Ближний Восток был стабилен и более толерантен; чтобы Россия была управляема, и с ней можно было делать бизнес. Пекин очень обеспокоен исламским экстремизмом, как в Китае, так и за его пределами и начинает осознавать, что Северная Корея представляет большую угрозу его амбициям, чем безопасности США. Китай одновременно обеспокоен военно-морским присутствием США в регионе, опасаясь возможного вмешательства американского флота в его конфликт с Тайванем, и нуждается в нем, так как оно ослабляет усилия Японии по развитию собственного военного потенциала. В прошлом сдерживание Японии было главной задачей Китая.
Ситуация с ЮКОСом показала, что китайцы могут быть крайне настойчивыми в важных для них вопросах. Следующая необходимая фаза в процессе совпадения интересов наступит, когда китайцы поймут (а они должны понять), что для них крайне важно создание международной среды, способствующей реализации их интересов. В настоящее время немногих в США интересует проявившееся на Востоке понимание, а китайское правительство, не обременяющее себя выборами, все еще не может публично признаться в подобных отношениях.
