Автор, бывший государственный секретарь США, сегодня является президентом компании "Kissinger Associates"
16 мая 2005 года. В последние месяцы демократия добивается исключительных успехов: выборы в Афганистане, в Ираке, на Украине и в Палестине; местные выборы в Саудовской Аравии; уход Сирии из Ливана; открытие кампании по выборам президента в Египте; восстание против укоренившихся авторитарных правителей в Киргизстане. Эта желательная тенденция была отчасти инициирована ближневосточной политикой президента США Джорджа Буша-младшего (George W. Bush) и ускорена благодаря его обращению в связи с инаугурацией на второй срок, которое, определив цели внешней политики Соединенных Штатов, способствовало прогрессу свободы во всем мире.
Ученые мужи интерпретировали эти события как победу "идеалистов" над "реалистами" в споре из-за проведения американской внешней политики. В действительности, Соединенные Штаты являются, пожалуй, единственной страной, в которой понятие "реалист" может использоваться как уничижительный эпитет. Никакому серьезному реалисту не следует думать, что сила сама себя оправдывает. Никакому идеалисту не следует думать, что сила не имеет отношения к продвижению идеалов. Вопрос в действительности заключается в том, чтобы соблюдать пропорцию между этими двумя элементами политики. Излишний упор на какой-то один их вышеназванных элементов ведет к застою или к чрезмерности.
Ценности важны для определения целей; стратегия - это то, что претворяет их в жизнь, устанавливая приоритеты и определяя сроки.
Стратегия должна начинаться с признания того факта, что существование повестки продвижения свободы не делает ненужным геополитический анализ. Есть вопросы, для которых стратегии крестовых походов не подходят. Возвышение Китая, к примеру, по сути, является геополитическим, а не главным образом идеологическим вызовом.
Другим показательным примером являются отношения США с Индией. В годы "холодной войны" Индия не видела для себя настоятельной необходимости поддерживать дело демократии в борьбе против коммунизма. Ее национальные интересы не были связаны с такими вопросами, как свобода Берлина. Сегодня Индия, по существу, является стратегическим партнером (США), причем не потому, что она имеет сопоставимые внутренние структуры, но потому, что она имеет параллельные интересы безопасности в Юго-Восточной Азии и в Индийском океане, а также в борьбе против радикального ислама.
Сама по себе осознанная приверженность повестке свободы должна иметь в виду следующие принципы:
- - Процесс демократизации не зависит от одного какого-то решения и не может быть завершен одним ударом. Выборы, какими бы желательными они ни были, являются всего лишь началом долгого предприятия. Готовность согласиться с их исходом является более серьезным препятствием. Создание такой системы, которая позволяет меньшинству стать большинством, является еще более сложным делом.
- Американцам нужно понять, что успехи не ведут к прекращению их участия, но с большой долей вероятности углубляют это участие. Ибо, когда мы принимаем участие, то несем ответственность даже за те результаты, которых мы не ожидали. Мы должны иметь дело с этими последствиями вне зависимости от наших первоначальных намерений, а не поступать так, как если бы наши обязательства были такими же переменчивыми, как опросы общественного мнения.
- Выборы не являются неизбежной гарантией демократического исхода. Радикалы вроде организаций "Хизбалла" (Hezbollah) и "Хамас" (Hamas), кажется, усвоили механику демократии с тем, чтобы ее подрывать и устанавливать тотальный контроль.
Мы как господствующая мировая демократическая держава должны соотносить ценности с силой, вносить политические перемены, обусловленные геополитическими потребностями. В странах, где нужно заполнить вакуум, и где находятся американские войска, возможности Америки влиять на события являются значительными. Однако даже в этом случае нельзя автоматически применять выработанные за многие столетия в однородных обществах Европы и Соединенных Штатов Америки модели в этнически разнообразных и разобщенных по религиозным мотивам обществах на Ближнем Востоке, в Азии и в Африке. В мультиэтнических обществах главенство большинства подразумевает постоянное подчинение меньшинства, если только оно не является составляющей сильной федеральной структуры и системы сдержек и противовесов. Достичь этого путем переговоров между сторонами, которые считают господство других групп угрозой для своего выживания, бывает исключительно трудно. Однако это определяет, в какой мере являются достижимыми демократические цели в Ираке и, в меньше степени, в Афганистане.
Ливан иллюстрирует другой аспект этих соображений. Волнения, которые привели к изгнанию из страны сирийских войск, свидетельствуют о росте народного самосознания, но также и об изменившейся стратегической обстановке. Сирия, слишком слабая, чтобы противиться международному давлению, быть может, решила, что вывод ее войск, в конечном итоге, вернет ситуацию (в Ливане) к хаосу, который изначально инициировал сирийское вмешательство.
Иностранное вмешательство трижды с 1958 года - в том году США, в 1976 году Сирии и в 1981 году Израиля - брало Ливан в кольцо, чтобы удержать его от сползания к насилию, и выступало арбитром в спорах между христианами, суннитами, шиитами и друзами, которые представлены в ливанских политических структурах. Внутренний конфликт становится еще острее в силу того, что существующие конституционные положения уже больше не отражают фактического демографического баланса.
В настоящий момент главная движущая сила в Ливане является в меньшей степени демократической, чем популистской: это соперничество, в котором фракции организуют конкурентные демонстрации, частично имеющие целью внушать благоговейный страх своим оппонентам. Здесь подвергается проверке способность США и мирового сообщества обеспечить согласованную политическую основу и мобилизовать международное присутствие, чтобы гарантировать, что противоречивые страсти вновь не выплеснутся в насилие, и что будут предотвращены внешние авантюры.
В Египте и в Саудовской Аравии вакуум является потенциальным, а не фактическим. Мудрая политика должна лавировать между стремлением преодолеть застой и давлениями, которые могут привести к распаду существующей политической основы и к соперничеству радикальных фракций или к победе одной из них. Победа фундаменталистов в местных выборах в Саудовской Аравии иллюстрирует эту опасность. Политика, которая ошибочно отклонится в любом из этих направлений, может превратить эти страны в Ахиллесову пяту всей ближневосточной политики. Соединенные Штаты ясно заявили о своей убежденности в том, что демократическая эволюция, отражающая надежды народа, является необходимой в долгосрочном плане. Однако они пока еще не уточнили, что они имеют в виду как этой фразой, так и соответственным эволюционным процессом.
Революция в Ираке преподносит урок рисков отсрочек в 1960-х и 1970-х годах перед восстанием фундаменталистов, но также и опасностей давления в годы правления администрации Картера (Carter), которые привели к куда более автократической системе правления, чем существовала при шахе. Когда мы решаем эти проблемы, необходимо иметь в виду, что на кону стоят крупные стратегические вопросы, включая жизнеспособность переговоров с Палестиной.
Наконец, существует также вызов, касающийся того, как следует себя вести с такими обществами, как Китай и Россия, которые в своем переходе к глобализованному миру пока в очень малой степени, если вообще руководствуются западными политическими традициями. Они используют в качестве руководства собственную историю или чувство национальной идентичности. До какой степени и с помощью каких средств могут Соединенные Штаты влиять на этот процесс? И в каком направлении? Какой уровень понимания внутреннего контекста, на который влияют столетия исторического развития, необходим, чтобы дать уверенность в возможности достижения желаемого результата? Какую цену в плане среднесрочных стратегических интересов готовы мы заплатить?
Никакая страна не является достаточно сильной или мудрой, чтобы одновременно вмешиваться в каждую политическую эволюцию в мире. Императивом является установление приоритетов, основанных на национальных интересах. Иначе вполне реальны психологическое истощение и физическое перенапряжение, а также и возникновение глобальной коалиции негодующего и националистического сопротивления тому, что воспринимается как американская гегемония.
Президент Буш предложил драматическое видение мира. Национальным дебатам сегодня следует сфокусироваться на конкретных обстоятельствах, к которым это видение нужно применить. В этом процессе должны участвовать неправительственные группы.
Высказавшись относительно важности предмета, им теперь следует внести свой вклад в развитие ответственной реальной политики. Для проведения стратегии претворения в жизнь видения повестки свободы необходимо выстроить консенсус как дома, так и в международном масштабе. Это покажет, действительно ли мы используем возможность для системного изменения или участвуем в одном каком-то эпизоде.
