После десятимесячного процесса в российском суде завершается оглашение приговора по делу бывшего нефтяного магната Михаила Ходорковского. В результате происходящего параллельно демонтажа компании 'ЮКОС' многие из ее активов, в том числе нефтяные месторождения, оказались в руках правительства, в результате чего в адрес государства звучат обвинения, что оно, прикрываясь уголовным делом об уклонении от налогов и мошенничестве, намеревалось взять под контроль собственность 'ЮКОСа'. Ходорковский, некогда самый богатый человек в России, обвиняется во множестве злоупотреблений и может получить десять лет тюрьмы.
Селеста Уолландер (Celeste Wallander), директор программы по изучению России и Евразии Центра стратегических и международных исследований, провела в интернете дискуссию по 'делу Ходорковского'.
Ниже приводится ее запись.
____________________________________________________________
Филадельфия, штат Пенсильвания: Может быть, я задаю дурацкий вопрос, но все же: каким образом капиталист ухитрился разбогатеть в коммунистическом обществе? Там что, для кого-то существовали исключения из правил? Он действовал с помощью подкупа, или иными методами?
Селеста Уолландер: Очень хороший вопрос, и ответ на него, по сути, можно сформулировать одним словом - 'коррупция'. Политико-экономическая система в Советском Союзе, конечно, не была капиталистической, но это была глубоко коррумпированная система, где причастность к государственной власти и допуск к государственным ресурсам давал человеку богатство и привилегии. Это принимало самые разные формы - от специальных магазинов и особых квартир для членов Политбюро и других высокопоставленных партийных чиновников до мелкой коррупции на всех уровнях советского партийно-государственного аппарата, к примеру 'обмена' путевок в 'спецсанатории' на политические услуги. Однако в основном эта система накопления богатств и привилегий функционировала тайно, поскольку она противоречила эгалитарной коммунистической идеологии. Тем не менее, она существовала.
Когда в конце 1980х, при Горбачеве, советская система начала разваливаться, 'блат' по-прежнему играл важную роль и давал возможности накапливать богатства и пользоваться привилегиями. Но, поскольку менялась вся политико-экономическая система, появлялись и новые возможности. Ходорковский же, благодаря служебному положению, мог воспользоваться изменением правил игры. Он был высокопоставленным функционером Комсомола, и понял, что может использовать свое привилегированное положение, чтобы заработать деньги, поскольку в то время советское государство в ограниченных масштабах проводило эксперимент по внедрению свободного предпринимательства. Впрочем, это предпринимательство не было по-настоящему свободным, поскольку Ходорковский и иже с ним использовали свое привилегированное положение в качестве сотрудников партийно-государственного аппарата для сколачивания капитала и приобретения активов. По выражению политолога Стива Сольника (Steve Solnick), в то время молодые и сообразительные коммунистические функционеры лихорадочно 'разворовывали государство', и, как только правила игры изменились, в одночасье превратились в капиталистов.
И конечно, все это в значительной мере было связано с подкупом; взяточничество в стране процветает и сегодня. Россия избавилась от коммунистического политико-экономического строя, но система и традиция коррупции сохранилась, и это явление пронизывает все аспекты жизни в стране. Когда Путин стал президентом, возникли большие надежды, что он сумеет справиться с коррупцией, и в первые годы его популярность отчасти была связана с обещаниями на этот счет. Сегодня же в российском обществе царит глубокое разочарование и циничное отношение к коррупции, в связи с тем, что и в новых условиях она по-прежнему процветает. Тот факт, что российская экономика носит капиталистический характер, еще не означает, что она основывается на принципах прозрачности, верховенства закона, гарантиях прав собственности и других необходимых элементах налаженной рыночной системы.
Уитон, штат Мэриленд: Так виновен ли Михаил Ходорковский, или правительство сфабриковало обвинения в его адрес? Все это, мягко говоря, не создает в России благоприятной для бизнеса атмосферы.
Селеста Уолландер: Большинство аналитиков сходятся во мнении, что в 1990х гг., в условиях хаоса и неразберихи переходного периода, Ходорковский - как и многие другие российские бизнесмены и 'прото-бизнесмены' - использовал свои связи, влияние и сомнительные сделки, чтобы сколотить огромное состояние. Поэтому в том, что касается некоторых эпизодов, связанных с подобными действиями, по которым Ходорковский скорее всего будет призван виновным - например приобретения завода по производству удобрений 'Апатит' - обвинения против него, вполне вероятно, обоснованны (хотя, для того, чтобы сделать окончательный вывод, необходимо полностью ознакомиться с приговором, а в нем, как говорят, 1000 страниц, из которых судьи пока зачитали лишь 80).
Что же касается других обвинений, например, в уклонении от налогов, то здесь факты говорят об обратном, поскольку впоследствии российское правительство, по сути, изменило правила игры, и методы сокрытия доходов от налогообложения, не выходившие в то время за рамки закона, сегодня считаются преступными. А основополагающий принцип справедливого правосудия состоит в том, что закон обратной силы не имеет.
Но главный вопрос заключается в следующем: почему был выбран именно Ходорковский? Если речь идет о соблюдении законности, то почему вскоре после его ареста президент Путин объявил, что дальнейшего пересмотра итогов приватизации 1990х не будет? Если речь идет о законности и правосудии, почему власти не начали уголовного расследования деятельности всех олигархов и бизнесменов, баснословно разбогатевших за последние 15 лет за счет таких же сомнительных методов - в том числе людей, близких к президенту Путину и другим влиятельным политическим деятелям России, например, жены московского мэра? Именно подобная непоследовательность наглядно демонстрирует, что этот процесс связан не с обеспечением законности и исправлением нарушений прошлого, но с политическими и личными мотивами, а также стремлением российского политического руководства взять под контроль важнейший сектор экономики - топливно-энергетический.
Александрия, штат Вирджиния: А вы не считаете, что Ходорковский - это российский Кеннет Лэй (Kenneth Lay) [бывший глава американской компании 'Enron', обвиняемый в финансовых махинациях - прим. перев.]? Почему мы должны ему сочувствовать?
Селеста Уолландер: Удачное сравнение, и я тоже не слишком сочувствую Ходорковскому. Однако, если в отношении людей вроде Кеннета Лэя я могу быть относительно уверена, что в США все они так же, как и он сам, предстанут перед судом, и, при наличии соответствующих доказательств, будут осуждены, то в том, что подобное произойдет и в России, у меня никакой уверенности нет.
Попробуем сформулировать проблему по-другому: дело не в самом Ходорковском, а в 'состоянии здоровья' российской политической и правовой системы. 'Избирательное' правосудие, обусловленное политическими причинами, или захват соблазнительных активов российским государством и его нынешним руководством подрывают будущее страны, препятствуя созданию справедливой и процветающей экономики, служащей интересам общества.
Вашингтон, округ Колумбия: Как вы думаете, существуют ли шансы на то, что после 'дела Ходорковского' ослабленная оппозиция сможет объединиться вокруг одной фигуры, скажем, бывшего премьер-министра Михаила Касьянова?
Селеста Уолландер: В России перед любой оппозиционной партией или кандидатом стоят чрезвычайно трудные задачи. Думаю, нет оснований считать, что сам Ходорковский мог бы стать реальным кандидатом от оппозиции - он действительно крайне непопулярен в российском обществе, и это не результат воздействия СМИ, находящихся под контролем Кремля. Что же касается бывшего премьера Касьянова, то в глазах большинства россиян его личность также ассоциируется с ельцинской эпохой 1990х, и сопровождавшим ее хаосом, неопределенностью и нестабильностью.
Но, раз уж мы заговорили о российской политической системе, меня беспокоят не столько отдельные личности, сколько последние нововведения и состояние демократических институтов. После того, как эти реформы вступят в силу, новым партиям будет крайне трудно зарегистрироваться для выдвижения кандидатов на следующих выборах в Думу. Если же у них не будет возможности выставлять кандидатов на парламентских выборах, то им будет крайне трудно обеспечить известность и признание в обществе своим кандидатов на пост главы государства накануне президентских выборов, которые состоятся в 2008 г.
Еще большее беспокойство вызывает тот факт, что, после того, как демократически ориентированные партии на последних выборах не прошли в Думу, около 10% мандатов в парламенте получила национал-социалистическая партия 'Родина', благодаря чему ее лидеры и представители обрели общенациональную трибуну для распространения своих взглядов. Поэтому, если в ближайшие годы в России и возникнет дееспособная оппозиционная партия, она, вполне возможно, будет построена на национал-социалистической, а не демократической основе.
Вудбридж, штат Вирджиния: Недавно я слышал, что 'ЮКОС' владеет частью акций 'ExxonMobil'. Это правда?
Селеста Уолландер: Вряд ли, хотя 'ЮКОС' несомненно начинал выходить на международную арену с точки зрения инвестиционной стратегии и приобретения активов, так что в рамках подобной деятельности он, возможно, и приобрел такой пакет.
Но не исключено, что имеется в виду другой факт, который, возможно, и спровоцировал арест Ходорковского в октябре 2003 г. 'ЮКОС' и 'ExxonMobil' тогда вели переговоры он немедленном приобретении американской компанией 40% акций 'ЮКОСа', а в дальнейшем, возможно, и еще 10%. Одно из объяснений ареста Ходорковского заключается в том, что причиной здесь стали не его политическая деятельность или вопросы относительно законности приобретения его активов, а предотвращение этой сделки.
Это, в свою очередь, было связано со стремлением не допустить, чтобы иностранцы приобрели контроль над немалой частью энергоресурсов и экспортных мощностей России. Путинское руководство недвусмысленно дает понять, что рассматривает приобретение иностранцами контроля над некоторыми стратегическими секторами экономики - к ним, несомненно, относится и топливно-энергетический - как политическую проблему и угрозу национальной безопасности: это, по их мнению, дает иностранцам возможность влиять на российскую политику. В пользу этого объяснения говорит тот факт, что сделка действительно не состоялась, а 'ЮКОС' в дальнейшем подвергся демонтажу и его активы перешли в руки государства.
Мюнхен, Германия: Похоже, Михаил Ходорковский дорого заплатил за свои политические амбиции. Как по вашему, с г-ном Ходорковским теперь покончено?
Я где-то читал, как один из критиков президента Путина отметил, что тому следует остерегаться Ходорковского, поскольку человек, обладающий таким богатством и влиянием, после выхода из тюрьмы будет представлять собой серьезную силу. Лишили ли уже Ходорковского значительной части его состояния, чтобы уменьшить будущую потенциальную угрозу путинскому режиму с его стороны?
Селеста Уолландер: Обозреватели, да и более серьезные ученые, выдвигают множество предположений о том, в чем именно состояла ошибка Ходорковского, однако со стопроцентной вероятностью мы можем сказать только одно - какой-то просчет он допустил.
Сегодня, как сообщается, цена активов 'ЮКОСа' составляет 5% от их стоимости до ареста Ходорковского. Существует множество гипотез о том, как именно это отразилось на размере его личного состояния, но можно, по крайней мере, с уверенностью сказать, что сегодня он не так богат, как в сентябре 2003 г. В той степени, в какой деньги являются двигателем политики, у него сегодня осталось меньше топлива для этого 'двигателя'.
Мне кажется, что в 2003 г. Ходорковский начал превращаться в политического деятеля не в том смысле, что сам мог играть роль кандидата, а в плане поддержки политических фракций в Думе и других движений, которые могли быть преобразованы в политические партии. Еще до процесса он не пользовался популярностью в российском обществе; то же самое можно сказать о других олигархах и прочих российских бизнесменах-нуворишах. Конечно, в политике возможно все, но, учитывая, что он утратил часть состояния, что российское общество воспринимает его негативно, и что его, во всей вероятности, ждет длительный тюремный срок, он вряд ли в обозримом будущем сможет играть существенную роль в российской политике. Добавим к этому тот факт, что политическая система в стране имеет сильный перекос в сторону 'партии власти', и можно сделать вывод, что он вряд ли приобретет ореол мученика и сможет как-то влиять на политическую жизнь России, по крайней мере в краткосрочной и среднесрочной перспективе.
Арлингтон, штат Вирджиния: Кто-нибудь из политических лидеров или ученых - специалистов по России еще считает ее демократическим государством? Или Россия безнадежно потеряна для демократии?
Селеста Уолландер: Большинство ученых, занимающихся сегодня Россией, получали профессиональную подготовку и начинали как специалисты по СССР, так что мы не из тех, кто готов списать эту страну со счетов.
Серьезные ученые и аналитики сходятся во мнении, что сегодняшняя России не соответствует стандартам и критериям работоспособной демократии, таким как проведение состязательных, свободных и честных выборов, наличие сильных оппозиционных партий, системы сдержек и противовесов в области государственного управления (она не обязательно должна быть копией американской системы сдержек и противовесов, но все работоспособные демократии так или иначе ее имеют), а также активных и свободных в профессиональном отношении СМИ, выполняющих функцию надзора за действиями властей. Более того, за последние несколько лет в России по всем этим направлениям наблюдается откат назад.
Дискуссии идут о том, хорошо это для России, или плохо. Некоторые утверждают, что для предотвращения эксцессов и нестабильности, вроде тех, что имели место в конце 1990х, Россия нуждалась в большей стабильности и определенности, в ужесточении государственного контроля. Другими словами - сначала создание сильного государства, а уж потом - построение демократии.
Мне такая точка зрения представляется нелогичной. Сегодняшнее российское государство не назовешь сильным, наоборот, оно непрочно. Кремль выглядит всемогущим по сравнению с другими политическими и экономическими силами. Однако российское государство коррумпировано и во многом неэффективно. Оно не в состоянии осуществить экономические и административные реформы, которые сам президент Путин считает необходимыми. В российской политической системе отсутствует подотчетность перед обществом, поэтому ни суд, ни избиратели не могут наказать коррумпированных и некомпетентных чиновников. Такой огромной и разнообразной страной невозможно управлять из одного кремлевского кабинета - необходимо создать эффективную, гибкую, подотчетную политическую систему на городском, региональном, а затем уже федеральном уровне. А в рамках демократического строя это получается лучше, чем при авторитарном режиме.
Потомак, штат Мэриленд: Меня заботит отсутствие экономической основы для демократии в России. Средний класс еще очень невелик (хотя и быстро растет). Лишь 15% взрослого населения регулярно читают газеты. В результате семидесяти лет отрицательного отбора честолюбие стало редким явлением. Кроме того, страх перед политическими репрессиями никуда не исчез.
Селеста Уолландер: Совершенно верно. Я бы даже поставила вопрос шире: в социальном плане, или в плане гражданского общества, основа для демократии в России слаба. К примеру, на Украине народу фактически удалось заставить власть аннулировать результаты подтасованных выборов отчасти благодаря тому, что в стране существовали группы граждан-активистов, наблюдавшие за ходом голосования и мобилизовавшие людей на уличные демонстрации. Малый и средний бизнес поддерживал акции протеста и оказывал финансовую помощь оппозиционным партиям.
В России наличие 'властной вертикали' (как там говорят) государства подкрепляется и усугубляется наличием 'властной вертикали' крупных финансово-промышленных групп, возникших в мощных централизованных секторах российской экономики.
Однако это позволяет предположить, что процесс демократизации в России будет сложным и неравномерным, но ни в коей мере не служит оправданием подрыва государством институтов демократии, существовавших или развивавшихся в стране в конце 1980х и в 1990е гг. Это вопрос из разряда 'что первично - курица или яйцо': пока существующая в России политическая и экономическая система не станет диверсифицированной и подотчетной обществу, малому и среднему бизнесу неизбежно придется сталкиваться с коррупцией и другими препятствиями на пути своего развития.
Оукленд, штат Калифорния: По вашему мнению, 'дело ЮКОСа' - это личная вендетта Путина против Ходорковского, или элемент более масштабного наступления на российскую демократию и/или экономические группировки, не связанные с Кремлем? Как вы думаете, возможно, Путин, начиная репрессии против 'ЮКОСа', не ожидал столь негативной реакции на Западе, и сегодня жалеет, что развязал эту кампанию?
Селеста Уолландер: Как и большинство событий, 'дело ЮКОСа' имеет не одну причину. Несомненно в нем присутствует элемент личной враждебности и неприязни к Ходорковскому. Но очевиден и другой его аспект - стремление пресечь его политические амбиции. Не забудем и о беспокойстве, что 'ЮКОС' попадет в руки иностранцев, и те смогут контролировать российский топливно-энергетический сектор.
Кроме того, совсем недавно мы стали свидетелями нового поворота в 'деле 'ЮКОСа'' - внутри самого кремлевского руководства началось соперничество за владение привлекательными энергетическими активами - например, государственной компанией 'Роснефть', получившей часть из того, что осталось от 'ЮКОСа' и 'Газпромом' - эта приватизированная фирма постепенно переходит под контроль и в собственность государства. Перипетии 'дела 'ЮКОСа'' связаны с интересами самых различных группировок.
Александрия, штат Вирджиния: В прессе Ходорковского по-прежнему называют 'миллиардером', но останется ли у него хоть что-то после судебного процесса? Удалось ему укрыть или защитить часть своих капиталов? Имеются ли у его семьи значительные средства?
Селеста Уолландер: По сравнению со мной, или с вами, у него самого и его родных, я уверена, останется более чем достаточно средств. Несколько олигархов, попавших в немилость к Кремлю, сегодня безбедно живут за пределами России. Полагаю, что после освобождения Ходорковского, ему и его родным, возможно, проще будет жить за рубежом, чем на родине. Если такое случится, то это будет печально, особенно, если подумать о его семье: ведь получится, что их фактически изгнали из родной страны.
Примечание редактора: модераторы Washingtonpost.com оставляют за собой право осуществлять редакторский контроль над интерактивными дискуссиями и отбирать наиболее актуальные вопросы для участников и ведущих; участники и ведущие имеют право не отвечать на вопросы
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМИ.Ru
Российско-американские отношения и новые угрозы национальной безопасности ("Johnson's Russia List", США)
Селеста Уолландер: "Осадный менталитет" Кремля ("Center for Strategic and International Studies", США)
Последствия украинских выборов ("Center for Strategic and International Studies", США)
Селеста Уолландер: Путин использует трагедии, чтобы усилить контроль над властью ("National Public Radio", США)
