После того, как в 1971-1972 годах Ричард Никсон (Richard Nixon) и Генри Киссинджер (Henry Kissinger) подписали с Мао Цзэдуном (Mao Tse Tung) и Чжоу Эньлаем (Chou En Lai) ряд договоренностей, целью которых было создать противовес Советскому Союзу (Архивы Национальной Безопасности; II-02) и сгладить поражение США во Вьетнаме, компенсированное пиночетовским переворотом в Чили и израильской войной 1973 года против арабских стран, один из возможных способов привлечь Пекин на свою сторону заключался в том, чтобы интегрировать Китай, начиная с 1978 года, в один из глобализационных процессов, а именно, в торговый, но при этом не включать его в более масштабный процесс финансовой глобализации и в 'большую семерку'.
Успехов на торговом поприще Китай добился не за день, а за двадцатисемилетний срок, по окончании которого, как ни парадоксально, был достигнут потолок внутри страны, в то время как за ее пределами он безудержно набирает обороты. Именно такой вывод напрашивается при чтении 11-го пятилетнего плана национальной экономики (дословно) и социального развития, выдержанного в чисто коммунистическом ключе и несущего 'революционные изменения' " ('Asia Times'; 13.10.05). Китай вновь поворачивается лицом к тревожным социальным проблемам, поскольку его торговые победы за рубежом до сих пор не принесли ощутимых результатов 80% жителей этой страны с более чем миллиардным крестьянским населением.
Уместно говорить о том, что существуют 'два Китая' - один, крайне успешный в торговом плане, в пределах прибрежной зоны Шанхай-Гуандун, и другой, богом заброшенный, в глухой провинции. Эта социальная брешь, делящая Китай надвое, представляет большую опасность для стабильности режима, поскольку в цикличном развитии китайской истории, как хорошо известно, постоянно случались крестьянские бунты и следующие за ними периоды смуты. Редакционная статья выходящей в Гонконге газеты 'Asia Times' утверждает, что суперпрагматичная теория Дэн Сяопина (Deng Xiaoping), допускавшая 'первоначальное обогащение немногих', уступила место тезису о 'всеобщем благосостоянии', чтобы протянуть 'мост между богатыми и бедными, и предотвратить поляризацию общества'. Речь идет об 'исторической правке той модели пятилетних планов, которую Китай использовал с того самого момента, как приступил в семидесятые годы к осуществлению экономических реформ рыночной направленности'. Ху Анан (Hu Angang), специалист по макроэкономике из Университета Цинхуа (Qinghua), делает вывод о том, что 'Коммунистическая партия Китая (КПК) будет уделять особое внимание созданию более уравновешенной рыночной экономики'.
Быстрый экономический рост породил 'новые проблемы', известные любой стране, принявшей неолиберальную модель: на долю 10% наиболее обеспеченных китайцев приходится 10% всех активов, а на долю 10% самых бедных жителей страны - менее двух процентов. Это, без сомнения, адская бомба огромной мощности, и она вот-вот взорвется.
Китайские лидеры отдают себе полный отчет в существовании 'разрыва между бедностью и богатством, растущей безработицы и усилившегося социального конфликта'. Вышеупомянутая редакционная статья отмечает, что 'слепая погоня за экономическим ростом привела к инвестированию вслепую, урону для окружающей среды и фиктивной отчетности'. Согласно новому определению, экономический рост должен быть 'поставлен на службу народу для улучшения качества жизни'.
Нельзя ставить знак равенства между экономическим ростом и экономическим развитием. Своеобразная помесь 'маоизма с идеологией свободного рынка' уже подошла к допустимому пределу, с риском не то что бы неуправляемости, а скорее 'разуправленности', по выражению, уже использованному однажды автором этих строк. Это не возврат к социализму, а скорее поворот в сторону социал-демократической модели свободного рынка при устойчивом развитии, по аналогии со скандинавскими странами, если уж конкретизировать. Китайские руководители, как водится, попытаются при этом добиться двойной выгоды, то есть, не отказываясь от восторженного следования меркантилистской теории, направить значительную часть доходов на запущенную социальную сферу.
Интересно, что Китай намерен 'контролировать использование иностранных инвестиций'. Не все было гладко в этой 'экономике, зависящей на 70% от внешней торговли, что привело к огромным затратам'. Пресловутые 'прямые иностранные инвестиции', на которых помешались развивающиеся/отмывающие рынки в рамках хищнической модели глобализации, будут поставлены теперь, по нашему скромному мнению, в такие условия, чтобы приносить выгоду обеим сторонам (с учетом экологического ущерба), а не только ненасытным инвесторам, которых необходимо срочно укрощать, а то и воспитывать.
В редакционной статье очень много говорится об энергетической уязвимости Китая, который в прошлом году был вынужден импортировать больше половины нефти, чтобы покрыть свои потребности. Однако основная проблема, решением которой предстоит заниматься в одиннадцатой пятилетке, кроется в крайне слабой системе социального обеспечения и здравоохранения в стране. Цифры ужасают: 'С 1993 по 2003 год количество лишенных медицинской помощи граждан увеличилось с 900 миллионов (67,8%) до одного миллиарда (80,7%). За 2003 год выросло на 300 миллионов число городских жителей, не имеющих медицинской страховки'. О каком нормальном росте может идти речь?
Население крайне недовольно непомерной жадностью директоров больниц и школ, а, значит, новыми акцентами в политике и инвестиционных планах станут наука, технологии, образование и здравоохранение. Дети из крестьянских семей смогут получать в течение девяти лет бесплатное образование, что уменьшит на 12 миллиардов 370 миллионов долларов финансовую нагрузку на их родителей. План 11-й пятилетки представляется не столько социальным, сколь более здоровым, что приветствуется всеми слоями общества, которое недопустимым образом оставило без внимания 80% населения.
Антуанетта Безлова (Antoaneta Bezlova, 'Asia Times'; 14.10.05) определяет 11-й пятилетний план как 'демонстрацию экономической мощи и научного потенциала' на фоне успешного запуска двух китайских 'тайконавтов' в космос. На разработку серии космических аппаратов 'Шэньчжоу' ушло 2 миллиарда 300 миллионов долларов, менее 10% от суммы, которую США тратят на эти цели за год. Безлова утверждает, что 'патриотическое чувство гордости в связи с завершением космической экспедиции (Прим.: контролируемой военными, а не гражданскими специалистами) сгладит вызванное социальной несправедливостью и коррупцией недовольство народа'. Но вот вопрос: наиболее серьезные из своих проблем Китай тоже планирует запустить куда-нибудь в околоземное пространство, или же их решение просто отложено до поры до времени?
По мнению неназванного 'спецкора' 'Asia Times' (13.10.05), внимание китайского народа было приковано, скорее, к полету двух 'тайконавтов', чем к четырехдневному пленуму ЦК КПК, который запустил план 11-й пятилетки и (дословно) 'вынудил спуститься на землю' президента Ху Цзиньтао (Hu Jintao). Безымянный корреспондент, - а, вполне возможно, речь идет о попытке дестабилизировать ситуацию и раздуть внутренние интриги посредством подобного замечания, - считает, что отказ 354 членов ЦК поддержать политические инициативы президента Ху, в том числе, 'ускорение политических реформ', стал своего рода 'пощечиной'. Отдав приоритет экономическим реформам социальной направленности и прочим, 'более земным вопросы', как-то 'хлеб, масло, льготы в сфере здравоохранения, пищевая гигиена', и не более того, они попытались дозировать, если не укоротить Ху с его политикой глобального меркантилизма.
Тот же анонимный корреспондент утверждает, что закулисным победителем стал предшественник Ху, Цзян Цзэминь (Jiang Zemin), якобы пользующийся поддержкой со стороны военных и сумевший, по видимости, разбавить 'вино меркантилизма', которое вскружило голову президенту Ху и его премьеру Вэню Цзябао (Wen Jiabao). Последний, кстати, мечтает учредить особую политическую зону Шэньчжэнь (Shenzhen) параллельно ОЭЗ, которая смыкается с финансовыми сетями Гонконга.
Техасско-израильский мозговой центр Stratfor (11.10.05), связанный с англосаксонской плутократией, соглашается с выводами 'Asia Times', однако делает пессимистичное замечание, что 'до решений еще очень далеко'. Это аргументируется тем, что китайское правительство в своих действиях балансирует сейчас между Цзяном Цзэминем и тандемом Ху-Вэнь, а, значит, будет проводить политику с более явной 'националистической' направленностью, в частности, по отношению к Тайваню. Как следствие этого, напряженность в Тайваньском проливе ослабнет, а в отношениях Китая 'с Японией, его традиционным противником, усилится'.
Журнал 'The Economist' (13.10.05), являющийся рупором финансовой глобализации феодального характера, отмечает в своем комментарии, что 'китайские лидеры подхватывают лозунг изменения меркантилистской модели любой ценой (дословно)'. Суть 'стратегической перемены' в том, чтобы сгладить неравенство и поляризацию в обществе. В течение прошлого года в Китае состоялось 70000 акций протеста с участием трех миллионов человек, что несвойственно для стран в условиях однопартийной системы. Проблема представляется неразрешимой, поскольку для достижения столь же впечатляющих результатов экономического роста (9,4% с начала этого года) Китаю 'необходимы экспортные отрасли', которые 'абсорбируют избыток рабочей силы из внутренних провинций и с полумертвых госпредприятий'.
'Откуда же возьмутся деньги для выплаты пенсий?' - допытывается этот неолиберальный журнал. Возможный выход, по его мнению, заключается в 'развитии внутреннего спроса', чтобы компенсировать ослабленный в будущем 'аппетит Соединенных Штатов по отношению к дешевым товарам'. И далее делается вывод о том, что 'западным политикам (дословно) надо научиться жить с новой и непредсказуемой экономической державой до тех пор, пока экспансия Китая находится в зависимости от его экспорта'.
Впечатляющий рост Китая в условиях торговой глобализации был чудовищно гротескным, аномальным, с риском загубить собственную душу в этой адской гонке. Не стоит забывать, что эпидемия птичьего гриппа пришла со скотных дворов Китая, где крестьяне живут бок о бок с домашней птицей и свиньями. Мировых лидеров может захлестнуть волна социального цунами, так что мудрая природа сама взялась за восстановление равновесия, которое было разрушено 'невидимой' и вороватой рукой плутократического глобального неолиберализма. Социальные вопросы тоже стали объектом глобализации. Повсюду - от Китая до Мексики.
