Супермаркет по соседству с моей московской квартирой хорош по любым меркам. Он называется 'Азбука вкуса', и явно призван продемонстрировать своим клиентам - рафинированным зажиточным москвичам - весь ассортимент новых возможностей потратить деньги. Отдел деликатесов предлагает им 80 с лишним сортов сыра (в том числе такую экзотику, как Bûche d'Affinois и два вида 'Стилтона'), свежайшую черную икру в ведерках и изысканные салаты из перепелиных яиц и камчатского краба.
Посетители в магазине под стать товару. Короткопалые субъекты с мощными затылками, сходившие в России за элиту в суматохе и хаосе ельцинской эпохи, уступили место более утонченной, цивилизованной публике. Эти люди вежливо уступают вам дорогу в проходе между полками; многие из них отлично бы смотрелись в конференц-зале солидной фирмы из Сити или на выставке цветов в Челси. Одним словом, зайдите в 'Азбуку вкуса', и у вас сразу возникнет впечатление, что богатые россияне, после столетия советской и постсоветской вульгарности, быстро вливаются в ряды европейской элиты.
А теперь представьте себе этот 'храм деликатесов', этот зримый символ новообретенного богатства России, но с пустыми полками. Ну, не весь магазин, конечно, но его винный отдел: на фоне окружающего изобилия он зияет, словно дыра. Если раньше его полки ломились от множества тонких вин, то последние два месяца их украшают лишь одинокие бутылки русской водки, специально расставленные пореже, чтобы хоть как-то заполнить пространство. Вид пустых магазинных полок впервые за полтора десятка лет не просто ошеломляет: на московском 'празднике жизни', подпитываемом нефтяными ценами, словно повеяло леденящим дыханием начала девяностых - наверно, то же самое испытывал Макбет, когда к нему явился призрак Банко. А ведь я еще не упомянул о другой странноватой картине: посетители роскошных московских ресторанов, вроде Bon, оформленного знаменитым дизайнером Филиппом Старком (Philippe Starck) - светильники на столах там выполнены в виде золоченых автоматов Калашникова - вынуждены запивать морского окуня-гриль не вином, а обычным пивом!
Причиной таинственного исчезновения вина стало - увы, вполне предсказуемое - сочетание некомпетентности, кумовства и жадности. Сразу же вспоминается блестящий афоризм бывшего российского премьера Виктора Черномырдина: 'Хотели как лучше, а получилось как всегда'. В данном случае идея тоже была вполне похвальная - реформировать устаревшую систему акцизных марок на алкоголь, давно превратившуюся в рассадник коррупции. Вместо прежних марок, которые было легко подделать, в рамках новой системы - ее разработчиком и эксклюзивным оператором стала фирма под названием 'Атлас' - вводились другие, выполненные по последнему слову техники и снабженные сложными штрих-кодами, позволяющими отслеживать путь каждой бутылки от пограничной таможни до магазинного прилавка. В общем, в теории все выглядело здорово.
На практике же введение новой системы обернулось настоящей катастрофой. Всем импортерам и винодельческим компаниям было предписано установить у себя оборудование для нанесения штрих-кодов и соответствующие программные продукты (минимальная цена комплекта - 30000 долларов), и к тому же в обязательном порядке ежемесячно принимать проверяющих из 'Атласа' - по ставке в 100 долларов за визит. Мало того, Единая государственная информационная система (ЕГАИС), управляющая всем этим процессом, не только стоит бешеных денег, но еще и не работает. Из-за программного сбоя невероятное количество вина - 40 миллионов 'немаркированных' бутылок - застряло на складах, и целая категория российских потребителей лишилась важного элемента своего нового, цивилизованного стиля жизни.
В нормальных экономических условиях коммерческая фирма, устроившая такую колоссальную неразбериху, на сегодняшний день уже была бы банкротом - возмущенные импортеры завалили бы ее исками о возмещении убытков. Но 'Атлас' - дело другое. Как выяснилось, эта петербургская компания принадлежит государству и действует под эгидой Федеральной службы безопасности (ФСБ).
Что ж, бывает. Мы в Западной Европе тоже не понаслышке знаем, что такое некомпетентность государства. Но суть этой истории состоит не в ошибке нескольких незадачливых программистов. 'Винный кризис', разразившийся летом 2006 г., высветил более глубокие изъяны новой России, чем обычная некомпетентность или коррупция. Самый неприятный из связанных с ним фактов заключается в том, что кризис почти не вызвал протеста, пресса не взорвалась возмущением, потребители не выстроили на Красной площади пирамиду из пустых бутылок, а рестораторы не пошли маршем на Кремль. Оказалось, что новый российский средний класс мало чем отличается от пролетариата прежних времен, из чьих рядов его представители собственно и вышел - он столь же пассивен перед лицом произвола властей.
От высокопоставленных кремлевских чиновников и банкиров часто приходится слышать, что новообретенное богатство страны приведет к формированию среднего класса, который - по идее - должен составить куда более прочную основу подлинного гражданского общества, чем шаткие и коррумпированные институты, рожденные в недолгую хаотичную эпоху российской демократии. Один из главных кремлевских придворных - заместитель главы Администрации президента Владислав Сурков - недавно заявил: 'Будет повышаться количество степеней свободы в обществе, будет вырабатываться привычка к свободе и привычка к ответственности'. А его коллега, советник Путина по внешнеполитическим вопросам Сергей Приходько, настаивает: 'Свобода для нас - абсолютная ценность. Но свобода без благосостояния невозможна'.
Свобода приходит на волне экономического процветания: что ж, звучит вполне в духе Макса Вебера. Вот только в России этот принцип, похоже, не работает. Напротив, из-за обретенного богатства новая российская буржуазия, судя по всему, становится еще угодливее по отношению к власти. Двадцать лет назад этим людям было нечего терять, кроме своих цепей; сегодня даже россиянин со средними доходами может потерять многое - 'Мицубиси Лансер', возможность провести отпуск за границей или отправить детей учиться в платный ВУЗ.
Последнее советское поколение, как выясняется, было куда революционнее, куда больше было готово защищать свои права, чем нынешнее. Пятнадцать лет назад в Ленинграде и у 'Белого дома' в Москве тысячи и тысячи людей собрались, чтобы дать последний бой разваливающемуся коммунистическому режиму. Помню, как я стоял на ступенях пожарной каланчи на Невском и видел: насколько хватал глаз, весь широкий проспект запружен людьми. Это было вдохновляющее зрелище: простые советские люди, которых десятилетиями терроризировали правители, наконец выпрямились во весь рост и громко заявили о своей позиции. Я, конечно, не призываю выходить на баррикады под лозунгом: 'Шардонне или смерть!' Но совершенно очевидно: нынешние правители России ведут себя именно так, потому что уверены, что это сойдет им с рук - а если граждане не сознают, что у них есть права, с рук им может сойти практически все, что угодно.
С особой наглядностью это проявляется в час пик на Рублево-Успенском шоссе - оно ведет к самым шикарным пригородным поселкам на берегу Москвы-реки. Нувориши селятся здесь сотнями. Тем не менее, по несколько раз на дню полиция на десять минут полностью останавливает движение по шоссе, чтобы пропустить кортеж из черного 'Мерседеса' и джипов охраны с сиренами и мигалками - очередной министр едет в Москву с дачи или возвращается с работы. Чиновники помельче, чья должность не позволяет им перекрывать движение, имеют мигалки, что дает им право выезжать на встречную полосу и обгонять простых смертных, оглушая их противным воем 'спецсигнала', устанавливаемого на машинах власть предержащих.
Ни один из водителей, томящихся в ожидании, даже не нажмет на клаксон в знак протеста, никто из них не выходит из машины, чтобы выразить свое возмущение. А ведь все это богатые люди, для которых время - деньги, которым нравится ослеплять Канн и Куршевель блеском своих кредитных карт. Тем не менее, даже торопясь на работу, они ждут, пока проедут господа с долготерпением крепостных, пропускающих кавалькаду феодалов. Получается, свобода измеряется не тем, сколько всякой всячины ты можешь купить в супермаркете. Она зависит от того, насколько решительно ты готов бороться за свое право покупать все это. И по этим меркам россияне, независимо от толщины кошелька, еще не выдавили из себя раба.
Оуэн Мэттьюс (Owen Matthews) - зав. московского бюро Newsweek
___________________________________________________________
Почему на самом деле Россия слаба ("Newsweek", США)
Что не так с Россией ("Newsweek", США)
