Приближается конец второго - и по словам самого Владимира Путина, последнего - срока действующего президента. Глядя на это, аналитики не могут не отмечать, что сегодня страна уже совсем не похожа на ту, которая досталась Путину в наследство от его предшественника Бориса Ельцина в 2000 году. Критика в основном касается способов, которыми Кремль ужесточал контроль над средствами массовой информации, а также отмены прямых выборов губернаторов.
Происходили в стране, однако, и другие процессы, в частности глубокие перемены в структуре собственности и управления некоторых крупнейших и самых богатых энергетических и металлургических компаний, в которых Кремль также начал играть более активную роль. Дело не только в том, что в нескольких крупнейших компаниях произошла смена менеджмента - общегосударственная тенденция указывает сегодня уже не в сторону приватизации, а в сторону повторной национализации.
Если вспомнить, как плохо были проработаны экономические реформы 90-х годов под руководством Егора Гайдара и Анатолия Чубайса, в особенности приватизация и так называемые 'залоговые аукционы', возникновение 'обратной тяги' было практически неизбежно - это был вопрос времени. Да и как могло быть по-другому, если в течение семидесяти лет всей стране говорили, что национальные ресурсы принадлежат народу, а оказалось, что они буквально в одночасье попали под полный контроль и в полную собственность узкого круга лиц, впоследствии прозванных 'олигархами'? (Между прочим, Борис Березовский как-то похвалился - пользуясь, впрочем, явно неточными данными, - что семеро олигархов контролировали 50 процентов национального богатства.) Может быть, нелюбовь к ним в обществе была бы значительно меньше, если бы хоть кто-нибудь из олигархов сам поднялся на такие высоты, как, например, сделал Билл Гейтс (Bill Gates), создавший в свое время Microsoft буквально на пустом месте, или Эдвин Ланд (Edwin Land), собственными усилиями создавший Polaroid. Однако практически все новые российские миллиардеры нажили свое богатство путем захвата того, что уже было создано до них. И, получив это богатство в свое распоряжение, люди типа Михаила Ходорковского и Березовского начали - по крайней мере, это продолжалось в течение определенного периода - не наращивать, а растаскивать имеющиеся активы.
Что было еще хуже, слишком малое число новых богачей входили в свое время в круг советской правящей элиты, nomenklatur'ы. Слишком многие из них принадлежали к нерусским национальным меньшинствам или к системе, в России носящей имя 'siloviki' (у нас в Штатах это называется old boy network, 'корпоративное братство'). К этим выскочкам в обществе было примерно такое же презрительное отношение, с каким в царской России аристократия глядела на первых бизнесменов того времени, в числе которых тоже было мало этнических русских.
Примечательно, что олигархов 90-х годов, в особенности владельца группы 'Медиа-МОСТ' Владимира Гусинского, Ельцин так никогда и не приблизил к себе до конца. Но поскольку Ельцин сам в свое время восставал против существующего порядка, и Березовский, Роман Абрамович и другие олигархи были для него источником финансовой поддержки, он практически ничего не делал, чтобы ограничить их влияние. Кроме того, он был у них в долгу за то, что они помогли ему выиграть президентские выборы 1996 года.
Путин реагировал на них совершенно по-другому. Несмотря на то, что его назначение на пост премьер-министра состоялось не без активного участия олигархов, в частности того же Березовского, Путин с самого начала предупредил их, что в политику лезть не следует. Когда двое - Гусинский и Березовский - не услышали призыва, оба столкнулись с опасностью потерять свободу и вынуждены были бежать за границу.
Не так сильно повезло Михаилу Ходорковскому. Похоже, он был настолько уверен в своей неуязвимости (как, собственно, был бы уверен любой, имей он 15 миллиардов долларов чистыми), что в открытую покупал депутатов Государственной Думы, чем и вызвал на себя весь гнев силовиков. В прессе получила распространение запись, якобы сделанная во время телефонного разговора генерального директора государственной компании 'Роснефть' Сергея Богданчикова и Игоря Сечина, который в то время был только заместителем главы кремлевской администрации и которому в скором будущем предстояло прибавить к списку должностей еще и пункт 'председатель совета директоров компании 'Роснефть''. Якобы на этой записи Сечин с тревогой говорит, что Ходорковский 'хочет купить Думу'. После ареста Ходорковского ходили разговоры еще об одной аудиозаписи, на которой Богданчиков якобы радуется, что Ходорковский наконец в тюрьме '. . . лицом его на пол. . . теперь он поймет, кто в лесу хозяин'. Впрочем, The Financial Times сразу же оговорилась, что подтвердить подлинность записей не представляется возможным.
Как только первые олигархи были оттерты от активов, на их место тут же пришли те самые силовики. Однако здесь ситуация развивалась уже по совершенно уникальному сценарию. Главные лица Кремля не просто заняли высокие посты в самых крупных государственных компаниях страны, но и сохранили свой официальный статус. Россия сегодня, пожалуй - единственная страна в мире, где, например, Сечин может быть не только высокопоставленным чиновником президентской администрации, но и одновременно председателем совета директоров 'Роснефти', второй по размерам компании страны, акции которой находятся в свободном обращении. На любом из этих постов очень трудно нормально работать даже тогда, когда нет никаких других обязанностей, а чтобы человек, кто бы он ни был, мог совмещать обе эти работы - это вряд ли. В царской России, кстати, подобное совмещение было строго запрещено.
Так что, хотя те, кто не хотел видеть наверху олигархов первой волны (четверо представителей ельцинской 'большой семерки' уже потеряли контроль над своими бизнес-империями), сегодня в России формируется группировка, которую можно условно назвать 'кремлевской олигархией'. Имена ее представителей практически наверняка скоро появятся в списках российских миллиардеров, публикуемых журналом Forbes. Более того, когда во время последней беседы члены дискуссионного клуба 'Валдай' спросили Путина, как эти кремлевские олигархи могут сопротивляться конфликту интересов, когда Кремль может решить тот или иной вопрос в отношениях между ними и конкурентами, Путин ответил, что проблемы не видит. То есть он, видимо, считает, что его назначенцы изначально непогрешимы.
Путин восстановил контроль государства над основными его активами и одновременно усилил контролируемость 'своих' - либо бывших товарищей по КГБ, либо тех, кто работал вместе с ним при покойном мэре Санкт-Петербурга Анатолии Собчаке, - назначая их на посты в компаниях вроде изначально частично или полностью приватизированных, в сегодня вновь вернувшихся в собственность государства 'Газпроме' и 'АвтоВАЗе'. Это значит, что у тех немногих олигархов, кто еще не испытал на себе тяжести его руки, должны появиться реальные поводы для беспокойства. К тому же, теперь в распоряжении Путина появилось несколько гигантских государственных промышленных компаний, которые можно использовать в качестве инструментов внешней политики. Однако каким образом возвращение государства в промышленность и уже очевидное создание среды политического патронажа может повысить производительность экономики и эффективность использования ресурсов страны - на этот вопрос пока нет ответа.
Маршалл Голдман - автор книги 'Пиратизация России', почетный профессор Уэллсли-колледжа (Wellesley College) и старший научный сотрудник Дэвисовского центра (Davis Center) при Гарвардском университете.
_________________________________________________________
Маршалл Голдман: 'Никогда еще Россия не была такой сильной' ("Le Temps", Швейцария)
Встреча с Владимиром Путиным ("The Jerusalem Post", Израиль)
Маршалл Голдман: Путин и олигархи ("Foreign Affairs", США)
