WELT.de: Господин Кудрин, Вы примете участие 9 и 10 февраля в заседании 'Большой семерки' министров финансов в Эссене. Чувствует ли себя Россия уже полноправным членом 'Большой восьмерки'?
- Что касается финансовой сферы, то пока что 'Большая семерка' остается. Но Россия принимает участие в подготовке и обсуждении большинства вопросов. Это касается борьбы с бедностью, проблем развития, вопросов, связанных с ВТО и борьбой против финансирования терроризма. В прошлом году Россия добилась новых результатов в развитии экономики и я думаю, мы, министры финансов, могли бы уже сегодня заседать в полном формате 'Большой восьмерки'. Сегодня Россия по объему экономики занимает 11 место в мире. В прошлом году по этому показателю мы перегнали Италию. Согласно нашим прогнозам, в 2009 году мы обгоним по этому показателю Францию. Очевидно, есть некоторые политические причины, которые препятствуют нашему полному присоединения к 'Большой финансовой восьмерке'.
WELT.de: Вас это раздражает?
- Если Россия может принимать участие в политической встрече в 'Большой восьмерке' и если рассматривать результаты прошлого года, тогда мне кажется, что Россия может быть полноценным членом финансовой 'Большой восьмерки'. В прошлом году мы полностью сняли все препятствия на пути движения капитала. В результате, частные иностранные инвестиции только за один единственный год достигли 31 млрд. долл., инвестиции в рынок акций - достигли 16 млрд. долл. Чистый приток частного капитала из-за рубежа в прошлом году достиг 41,5 млрд. долл. Эти результаты показывают, российская экономика - одна из самых динамично развивающихся в мире и имеет привлекательный инвестиционный климат.
WELT.de: Какие цели преследуете Вы, принимая участие во встрече в Эссене?
- Мы обсуждаем не узко ограниченные вопросы, касающиеся отдельных стран, а мировые проблемы. Одна из них - финансовый дисбаланс в мире. Мы располагаем валютными резервами в 300 млрд. долл., которые мы вкладываем за рубежом, Китай имеет триллион долларов резервов. США и страны Европы, напротив, имеют дефицит бюджета. Это растущее неравенство содержит риск для экономики и для рынков акций и капитала.
WELT.de: Что, по Вашему мнению, нужно делать?
- Мы должны установить правила, которые обеспечивают стабильный вклад этих средств и их стабильную судьбу. До этого времени мир давал кредиты российской экономике. А теперь Россия отдает кредиты мировой экономике. Это новое качество для России. Поэтому мы заинтересованы в стабильности мирового рынка и в безопасном хранении нашего большого капитала.
WELT.de: Германия выступает за лучший контроль над хеджевыми фондами. Какова российская точка зрения?
- Я придерживаюсь возможно даже более либерального подхода в этом вопросе, чем Германия, но предпочел бы подробнее высказаться по данному вопросу уже после дискуссий в Эссене.
WELT.de: Вы, должно быть, чувствуете себя счастливым Министром финансов, обладая такими валютными запасами, стабилизационным фондом в 100 миллиардов долларов и бюджетом, который каждый год почти автоматически пополняется. . .
- Фигура Министра финансов во всех странах немного демонизируется. Принято считать, что Министры финансов имеют в своем распоряжении все деньги. Но на самом деле полномочиями распоряжаться деньгами обладает правительство. На данный момент может показаться, что у нас, по сравнению с другими странами, много денег и никаких проблем. На самом деле мы находимся в благоприятной фазе. За прошлые шесть лет рост нашей экономики составлял шесть процентов ежегодно. Мы преодолели спад 90-х годов, к началу этого года достигли уровня экономического развития России 1990 года.
WELT.de: Удастся ли сохранить такие темпы роста?
- В минувшем году прямые иностранные инвестиции в Россию составили 31 млрд долларов. А общий объем инвестиций, в том числе внутренних, составил 164 млрд. Предприятия вкладывают свою прибыль или берут кредиты. В 2000 году общий объем инвестиций был всего 40 миллиардов. Мы убеждены, что темпы роста в 6 процентов удастся сохранить и в последующие 3 года.
WELT.de: Те не менее, существуют определенные риски. . .
- Пока нам не удалось полностью исключить риски, связанные с возможным падением цены на нефть. Бюджет, мы, разумеется, обезопасили при помощи стабилизационного фонда. Но положение на фондовой бирже все еще очень тесно связано с акциями нефтяных компаний, поэтому низкие цены на нефть приводят к падению курса. Кроме того, у нас много проблем в социальной сфере. Уровень жизни низкий. Десять миллионов людей живут за чертой бедности.
WELT.de: Что произойдет, если цена на нефть опустится ниже 30 долларов?
- Бюджет полностью застрахован, и только рынку акций придется претерпеть претерпеть небольшое падение котировок. Но, даже если цена опустится ниже 30 долларового рубежа, серьезных изменений курсов валют не будет.
WELT.de: Вы разработали концепцию 'ненефтяного бюджета'. Что она подразумевает?
- Идея заключается в том, что налоговые поступления будут приходить на два разных счета. Доходы от нефти и газа будут отделены от доходов из других сфер деятельности. Определенная сумма от газовых и нефтяных поступлений, независимо от цены, будет расходоваться в период от 10 до 20 лет. В период, когда цены на нефть и газ высокие, не стоит расходовать всю сумму: средства по принятым ранее обязательствам надо иметь возможность тратить в полном объеме и тогда, когда цены низкие. Это обеспечивает стабильность курсовой политики, обеспечивает низкий уровень инфляции и защищает бюджет от дефицита.
WELT.de: На сегодняшний день Стабилизационный Фонд насчитывает около 100 млрд. долларов, Некоторые Ваши коллеги-министры с завистью смотрят на них. Что планируется делать с Фондом?
- Его не стоит трогать раньше времени. В противном случае это приведет к высокой инфляции и к дальнейшей ревальвации рубля. На сегодняшний день налоговые поступления от цены на нефть (27$ за баррель нефти) поступают в бюджет, все, что свыше этой суммы поступает в Стабилизационный Фонд. Конечно, оттуда тоже берутся какие-то деньги. Например, в прошлом году 10 млрд. долларов было потрачено на социальную сферу и на основные экономические программы Результат: рубль заметно укрепился, что негативно отражается на экспорте, инфляция составила 9% вместо запланированных 8,5%.
WELT.de: Видите ли Вы необходимость в дальнейшем укреплении рубля?
- Основными причинами тенденции укрепления курса рубля являются высокое положительное сальдо в платежном балансе государства и цена на нефть. Эти деньги не надо расходовать, Стабилизационный Фонд - это наш основной инструмент, помогающий сдерживать укрепление рубля.
WELT.de: Изменится ли роль рубля в мире в скором будущем?
- Интерес к рублю растет, особенно за границей. Раньше россияне хранили свои сбережения в долларах, с прошлого года - в основном в рублях. Многие торговые партнеры России начали рассчитываться в рублях. Некоторые европейские и американские банки предлагают услуги в рублях.
WELT.de: Сможет ли рубль в будущем играть иную роль в международном масштабе?
- По-настоящему международной валютой, как фунт или йена, рубль будет только тогда, когда российская экономика станет одной из ведущих в мире. Специалисты Goldman Sachs прогнозируют, что в России в 2050г. ВВП на душу населения будет больше, чем в Германии и Франции.
WELT.de: Как Вы оцениваете сотрудничество с Германией в финансовой сфере?
- Германия - это наш важнейший торговый и экономический партнер, с которым мы осуществляем 10% всей нашей внешней торговли. Объем торгового оборота на ноябрь прошлого года составил 38 млрд.долларов.
WELT.de: США выступили с критикой России из-за новых обвинений против бывшего главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и его партнера Платона Лебедева. Ожидаете ли Вы, что этот вопрос будет обсуждаться в Германии и что Вы ответите Вашим коллегам?
- Я не думаю, что эта тема будет поднята. Хотя дело Юкоса и Ходорсковского обсуждается уже давно. Новое обвинение в отмывании денег - это предмет следствия, на которое мы не имеем никакого влияния.
