Альянс НАТО приобрел сразу два лица. Его 'европейский' лик мы увидели в прошедшие выходные в Висбадене, где германский министр обороны Франц Йозеф Юнг (Franz Josef Jung) предложил включить новую американскую систему противоракетной обороны, которую планируется разместить в Польше и Чешской Республики, в общую структуру Организации Североатлантического договора.
Именно эта система ПРО вызвала у президента Владимира Путина опасения, что администрация Буша хочет нейтрализовать российскую ядерную угрозу - последний козырь Москвы в ее притязаниях на статус военной сверхдержавы.
'Думаю, было бы разумно интегрировать всю эту систему в НАТО', - заявил Юнг на встрече министров обороны стран ЕС. Это свидетельствует о том, что, когда дело касается защиты континента от угрозы ракетного нападения 'государств-изгоев', европейцы по прежнему стремятся укрыться под американским 'зонтиком'.
Второе, куда менее привлекательное 'лицо' альянса мы видим в Афганистане: германское правительство, похоже, не в состоянии заручиться внутриполитической поддержкой ни для увеличения своего воинского контингента в стране, ни для его размещения в районах, где идет борьба с талибами, и немецкие солдаты могут пострадать, ни даже для участия подразделений ВВС в любых операциях, кроме воздушной разведки.
Это характерно не только для Германии. Боевые действия в Афганистане практически ведут только англо-саксы - британцы, канадцы, австралийцы и американцы - при довольно скромной поддержке голландцев, датчан и поляков. Остальные страны НАТО ограничиваются лишь символическим участием в этой кампании, а после того, как в Италии правительство Романо Проди ненадолго ушло в отставку из-за отказа Сената поддержать попытки премьер-министра сохранить в Афганистане хотя бы номинальный итальянский контингент, другие европейские политики опасаются идти наперекор пацифистским и антиамериканским настроениям своих избирателей.
Французы выводят из страны свои высококлассные спецподразделения, а немцы, итальянцы и другие 'прохладно' настроенные члены НАТО обставили действия своих контингентов жесткими условиями. Их нельзя использовать в ночное время, вводить в зоны, где они могут быть вовлечены в боестолкновения с повстанцами (эти войска могут участвовать только в работах по восстановлению гражданской инфраструктуры); им даже в случае острой необходимости запрещено выделять вертолеты для поддержки тех натовских частей, что готовы идти в бой.
И речь здесь идет не только о политической 'робости'. Профессор Пол Роджерс (Paul Rogers) из британского Брэдфордского университета полагает: подобная 'осторожность связана с подозрением, что США втягивают НАТО в затяжное соперничество с Россией и Китаем за влияние в Центральной Азии'.
Есть и другие факторы. Некоторые страны НАТО считают, что победа в антиповстанческих операциях против талибов заведомо невозможна, особенно в ситуации, когда эта кампания определяется позицией американцев о необходимости сочетать борьбу с терроризмом и борьбу с наркотиками, их требованиями о том, чтобы натовские войска уничтожали в Афганистане посевы опиумного мака. С этим, пожалуй, отчасти согласится даже Тони Блэр. Три года назад он безуспешно пытался убедить президента Джорджа Буша в том, что натовцам следует просто скупать весь урожай опия, а затем использовать его в фармацевтической промышленности или сжигать. Это, во-первых, привело бы к тому, что многие афганские крестьяне, чьи доходы зависят от посевов мака, не воспринимали бы НАТО как врага, и, во-вторых, позволило бы подорвать влияние региональных 'полевых командиров', чьим главным финансовым источником являются доходы от наркоторговли.
На прошлой неделе Госдепартамент США опубликовал Отчет о международной стратегии по контролю над наркотиками (International Narcotics Control Strategy Report) за 2006 г., где отмечается, что главные маршруты доставки афганского опиума на мировой рынок проходят через Пакистан, а производство и незаконная торговля опиумом и продуктами его переработки 'по-прежнему служит одним из основных препятствий на пути политического и экономического развития Афганистана, и угрожает стабильности в регионе'.
'В том, что касается опиатов, Пакистан является весьма существенным элементом действующей в Афганистане системы массового производства и переработки опиума', - добавляют авторы отчета. Тем самым они поднимают другой вопрос, вызывающий беспокойство у европейцев - о том, что кампания НАТО в Афганистане вовлекает альянс в дебри региональных проблем, затрагивающих и Пакистан.
Состоявшийся на прошлой неделе в пакистанском городе Кветта арест бывшего министра обороны талибов муллы Обайдуллы Ахунда (Obaidullah Akhund) - он считается одним из двух людей, имеющих прямой доступ к бывшему главе режима 'Талибана' мулле Омару - на первый взгляд может считаться для НАТО хорошей новостью: по идее он должен вызвать хаос в руководстве движением как раз в тот момент, когда оно готовит весеннее наступление. Однако этот арест, приуроченный к визиту вице-президента Дика Чейни (Dick Cheney) и призванный снять его упреки в адрес Пакистана за недостаточно активную борьбу с талибами, демонстрирует и тесную связь между афганской войной и политическими процессами в Пакистане.
Если афганская поездка Чейни привлекла повышенный интерес из-за теракта, совершенного смертником на авиабазе Баграм, которую он посещал, то визит в страну высокопоставленного представителя другой страны НАТО - британского министра иностранных дел Маргарет Беккет (Margaret Beckett) - остался почти незамеченным американскими СМИ. Между тем, помимо афганских деятелей, она встретилась с губернатором пограничной Северо-западной провинции Пакистана Али Яном Мухаммедом Оракзаем (Ali Jan Muhammad Orakzai), который ведет переговоры с 'умеренными' талибами в Пакистане в поисках политического урегулирования конфликта. В феврале Оракзай заявил в беседе с журналистами, что 'Талибан' 'превращается в некую разновидность национального движения, движения сопротивления, ведущего своего рода освободительную войну против коалиционных сил'. А десять дней назад другой высокопоставленный пакистанский чиновник, губернатор провинции Белуджистан Оваис Ахмад Гани (Owais Ahmed Ghani), призвал афганское правительство и войска НАТО добиваться перемирия с талибами.
Британцы, похоже, заинтересованы в подобном политическом урегулировании, в основном из-за опасений, что афганская война подрывает сплоченность самой НАТО, и убежденности, что политический компромисс лучше, чем военное поражение. Сегодня становится очевидно, что будущее НАТО в качестве серьезного военного альянса зависит от исхода афганской кампании - первой 'вылазки' организации за пределы европейского театра и ее первой 'реальной войны'. Сегодня в Афганистане находится почти 50000 натовских солдат, половину из которых составляют американцы, а вторым по численности становится британский контингент: премьер-министр Тони Блэр уже объявил об отправке в эту страну дополнительно 1400 военнослужащих (что облегчается принятым параллельно решением о сокращении британских войск в Ираке).
Таким образом, 'лицо' НАТО в Афганистане, где немцы и другие европейцы явно не желают выполнять свои обязанности союзников по военному блоку, разительно отличается от европейского 'лица' организации - там те же немцы и другие сегодня стремятся обрести защиту в виде американского противоракетного 'щита'. Таким образом, администрации Буша приходится иметь дело с организацией, 'единой в двух лицах', и она может лишь гадать, какую помощь США получат в ответ от европейских союзников, которых они защищали столько лет.
___________________________________________
Главная претензия Путина к НАТО ("Los Angeles Times", США)
Что мы задолжали НАТО, и где ищет союзников Путин ("iHNed.cz", Чехия)
Необъявленный терроризм НАТО ("Voltairenet", Франция)
