Николя Саркози, который на генетическом уровне привержен концепции 'Mitteleuropa' (1), без сомнения, будет по-особому относиться к России. 'Франция и Россия - два полюса Европы, которые будут постоянно притягиваться друг к другу', - писал Милан Кундера. Но, несмотря на это притяжение, франко-российский диалог в течение долгих лет складывался не лучшим образом, виною чему были многочисленные стереотипы. Какая же 'червоточина' мешает этим двум странам установить современные свободные от предрассудков отношения? Чтобы частично ответить на этот вопрос, давайте обратимся к геополитической ситуации, сложившейся в прошлом веке.
Во времена 'холодной войны' взгляды Франции на Россию формировались левым лагерем. Левые считали, что лишь они владеют истинным знанием 'светлого будущего', куда одним им был открыт путь. Лукавство французских коммунистов со товарищи заключалось в том, что они объявили большевистскую революцию 1917 года производной французской революционной 'ДНК' года 1789-го. Поэтому во Франции предпочитали заблуждаться вместе с Сартром или разделять ошибочные суждения Арона (Aron - французский философ и социолог - прим. пер.), ведь правые в то время только и знали, что по примеру русских эмигрантов ностальгировали по вечным символам или вели антикоммунистическую пропаганду.
В 1991 году коммунистический строй в России пал. Великая нация вырвалась на волю в поисках свободы. Но интеллигенция с левого берега, не желавшая отказываться от возможностей манипулировать образом 'своей' России, сожалела о развале СССР, как о конце прекрасной утопии. По тем же причинам она изображала Бориса Ельцина мужланом-алкоголиком, а постсоветские реформы - апофеозом мафии. И снова образ России подернулся туманом, стал размытым в глазах французского общественного мнения.
Увы, эпоха Ширака не смогла прояснить ситуацию. Да, его широко раскрытые объятия и лирические восторги позволили бывшему французскому президенту прослыть в Кремле 'другом России'.
Но по сути своей Елисейский Дворец заменил марксистские максимы былых времен новой волшебной формулой: 'Не стоит унижать Россию'.
На деле это означало следующее: нужно избегать прямых обсуждений важных вопросов. Обходить стороной нелицеприятные темы: репрессии в Чечне, 'показательный' суд над Михаилом Ходорковским (предтечи концепции 'глобального корпоративного управления' в России), обуздание СМИ, использование экспорта газа в качестве инструмента шантажа независимых государств и т.д.
'Не унижать Россию' - значит не говорить русским правду под тем предлогом, что они по природе своей чужды свободной дискуссии и демократии. Подобным подходом Франция вовсе не оказывает услугу России, в конечном итоге эта позиция приводит к противоположному результату: она унижает российские элиты, исторически настроенные проевропейски; она уничтожает их тягу - прошедшую сквозь все перипетии истории - к основополагающим ценностям 'французской мечты'; она отрицательно влияет на диалог двух великих зачарованных друг другом народов, выхолащивая его казенным языком 'аппаратчиков'.
Каким же образом можно покончить со стереотипным взглядом на Россию, 'вернуть' ее французам, во всей их совокупности, не взирая на политические разногласия. Какой может быть новая удачная стратегия Парижа?
Чтобы ответить на этот вопрос давайте же - в кои-то веки! - наберемся храбрости, посмотрим на Россию и увидим ее такой, какая она есть на самом деле. Под этим углом зрения мы сразу же можем выделить три основополагающих факта.
Во-первых, в геополитическом и экономическом плане Россия переживает феноменальное возрождение. Темпы ее ежегодного экономического роста с 2000 года составляют приблизительно 7%, страна приобретает все большую уверенность в собственных силах и претендует на статус величины первого ранга в глобализационных процессах. В XXI-ом веке она считает себя игроком, равным Соединенным Штатам, Европе и Китаю. Для достижения своих целей Россия обладает рядом геостратегических козырей, одним из которых является энергетика. 'Флагманы' ее промышленности - 'Газпром', 'Роснефть', 'Северсталь', 'Русал' - уже начали завоевывать мировые рынки.
Во-вторых, в концептуальном плане, Россия, заканчивая свои 'странствия' в поисках идентичности, учится 'жить в мире' со своей многовековой полной хитросплетений историей, в которой постоянно прослеживалась страстная тяга к Европе. Это 'примирение' в настоящее время основывается на трех традиционных столпах: патриотизме, сильном государстве и православии. Параллельно происходит возрождение ее великой культуры, особенно ее западного течения, которую так ценят во Франции (литература, кино, музыка, живопись).
Примирившись со своей историей, Россия возвращается к принципам универсализма, корни которого лежат в концепции 'Третьего Рима', ибо сейчас она уверена, что в силах распространить свое 'мягкое влияние' на другие страны, в первую очередь государства 'ближнего зарубежья' (бывшие республики СССР).
И, наконец, очевидным является тот факт, что современная Россия сдает позиции в области демократии: ограничение общественных свобод, молчание СМИ, отсутствие политической оппозиции, а также навязчивая идея о 'заговоре Запада'.
Перед лицом этих фактов необходимо разработать новую концепцию взаимоотношений между Россией и Францией. Я хотел бы предложить Николя Саркози новую стратегию в этой области, в которой схематично можно выделить три основные направления:
1. Начать с Россией диалог на равных, глаза в глаза. Диалог открытый, прозрачный, лишенный запретных тем. Как с любой другой крупной державой. Это не имеет ничего общего с 'русофобией'. Это - проявление глубокого уважения к российскому народу.
2. Считать Россию частью 'единой Европы', столь дорогой сердцу де Голля - от Бреста до Владивостока - с учетом 'Срединной Европы', которая избавляется от коммунистического прошлого. Фундаментом для строительства этой Европы (не стоит ее отождествлять с Европейским Союзом, в который Россия не собирается вступать) послужат общие ценности и память, что позволит единым фронтом противостоять новым геостратегическим вызовам.
3. Недвусмысленно объяснить России, что в нашем 'плоском' мире, уважение демократических норм - единых для всех - является непременным условием любого долгосрочного экономического развития.
Давайте пожелаем России именно в этом ключе пройти через президентские выборы в следующем году, и познать тот же подъем демократических настроений, который произошел во Франции.
Я считаю, что ломка стереотипов в отношении России во Франции, вполне по плечу тому, кто смог внести свежую струю во все направления французской политики. Она также отвечает ожиданиям россиян, для которых Франция всегда являлась эталоном европейских ценностей.
Александр Мельник - преподаватель геополитики в Высшей школе менеджмента в Нанси (ICN), бывший российский дипломат.
___________________________
(1) Концепция Mitteleuropa (Серединная Европа) была сформирована в конце 19 - начале 20 века немецкими интеллектуалами. Это была идея объединения вокруг Германии ряда государств, часть из которых имела ориентацию на Россию и Францию. Авторам концепции Ф. Листу, К. Бруку, К. Францу, Ф. Науманну представлялось, что им легче достичь общей экономической, культурной, хозяйственной и религиозно-этической близости с Германией. Эта концепция предлагала тем государствам, кто желает быть с Германией, а не Россией и Францией такую возможность, не заботясь об их идентичности, а лишь об их склонности быть с Германией и, сохраняя государственность, объединиться в наднациональный союз государств вокруг нее.
