Нарва (Эстония). - В этом тихом эстонском городке на берегу широкой реки, отделяющей маленькую прибалтийскую страну от гигантского соседа - России - государственный язык на практике можно считать иностранным. В Нарве знание эстонского вам вряд ли пригодится: большинство ее населения составляют этнические русские, и именно на русском вы здесь заказываете такси или спрашиваете о нужном лекарстве в аптеке - даже преподавание в школах ведется на этом языке. Употребление эстонского в городе настолько ограничено, что многие жители его практически не знают.
В этом-то и заключается проблема, считают в эстонском правительстве.
Эстония - один из 'театров' конфликта вокруг русского языка - конфликта, замешенного на культурной идентичности, политике и национальной гордости. Ареной борьбы стала не только эта страна с населением в 1,3 миллиона человек, из которых почти треть считает русский язык родным, но и все постсоветское пространство, где число людей, говорящих по-русски, со времен распада СССР сильно сократилось.
В Эстонии государство осуществляет реформу системы образования, предусматривающую для русских школ переход к преподаванию на эстонском по некоторым предметам начиная с определенного класса. Более радикальный вариант аналогичной реформы, принятый в соседней Латвии, вызвал волну протестов. В 2004 г. члены радикальной Национал-большевистской партии даже подожгли здание Министерства образования Латвии, называя реформу 'геноцидом' русскоязычного населения.
На Украине, где влияние России слабеет, украино- и русскоязычные граждане также ожесточенно спорят о том, какой статус следует предоставить некогда господствовавшему в стране русскому языку. Даже в союзном Москве Казахстане, где русский играет роль языка межнационального общения, государство стремится активнее поддерживать распространение казахского.
По распространенности русский язык занимает в мире четвертое место - после китайского, английского и испанского; всего на нем говорят до 285 миллионов человек, из которых 160-170 миллионов считают его родным.
Исчезновение русскому языку вряд ли грозит, однако после распада СССР большинство бывших советских республик последовали совету, который в 1991 г. дал российским автономиям Борис Ельцин: взяли себе столько суверенитета, сколько смогли. Во многих случаях это означало отказ от всего, что связано с Россией, в том числе языка. Сегодня людей, говорящих на нем, стало на 70 миллионов меньше, чем в 1991 г.
'Русский из великого и могучего языка превратился для них в иностранный', - отмечает Ядвига Юферова, заместитель главного редактора 'Российской газеты' и председатель оргкомитета международного конкурса, призванного способствовать распространению русского за рубежом.
Язык - это не только алфавит и грамматика: для любого народа он - один из драгоценнейших символов национальной идентичности, даже более важный, чем флаг или гимн. 'Язык - основа национальной жизни', - считает Элеонора Митрофанова, глава Росзарубежцентра при Министерстве иностранных дел, руководящего работой российских культурных центров в 43 странах.
В случае с Россией язык - еще и символ ее международного влияния. Именно поэтому Москва добивается от большинства стран бывшего СССР признания русского государственным или официальным языком. Успеха ей удалось достичь только в Беларуси, Кыргызстане и Казахстане.
Однако в постсоветскую эпоху не только Россия поддерживает собственный язык - президент Владимир В. Путин даже объявил 2007 г. Годом русского языка; аналогичные усилия предпринимает и Эстония, где русский низведен до положения иностранного языка, наравне с английским или немецким.
Географически эти страны расположены рядом, но их разделяет очень многое: в частности, Россия и Эстония придерживаются противоположных точек зрения в вопросе о том, освободила ли последнюю Красная Армия в ходе второй мировой войны, или оккупировала. Именно это стало источником спора вокруг советского мемориала в центре Таллина.
Москва с раздражением наблюдает за 'дрейфом' Эстонии и других бывших сателлитов в сторону Запада. Кроме того, многие этнические русские в этой стране оказались людьми без гражданства - получить его они не могут из-за незнания эстонского. Все эти разногласия и традиционные предрассудки продолжают проявляться в виде 'битвы языков'.
'Они боролись за независимость, и теперь хотят продемонстрировать миру и собственному народу свою самодостаточность, - замечает Митрофанова, имея в виду большинство постсоветских республик. - А эта самодостаточность, естественно, связана с национальным языком'.
Затейливые буквы на красочной табличке у главного входа складываются в слова "Paju Kool": это одно из немногих напоминаний о том, что вы оказались в эстонской школе. Дети, что носятся по коридорам этого трехэтажного кирпичного здания в Нарве, говорят между собой по-русски. На том же языке ведется и преподавание - по всем предметам, кроме двух: собственно эстонского и, с недавних пор, рисования. Директор Людмила Смирнова и большинство учителей - тоже русскоязычные. Однако, начиная с осени этого года, Paju Kool и другие русские школы должны будут каждый год расширять обучение на эстонском на один предмет: конечная цель состоит в том, чтобы 60% программы преподавалось на этом языке.
Реформа обосновывается тем, что эстонские школьники, независимо от национальности, должны знать государственный язык: это поможет им при поступлении в эстонские ВУЗы и в трудовой деятельности. Многие этнические русские, однако, видят в этом дискриминацию. По их словам, реформа приведет не только к падению качества обучения, - большинство русскоязычных учителей знает эстонский недостаточно хорошо, чтобы вести на нем свой предмет - но и к 'размыванию' русской культуры.
Смирнова, похоже, смирилась с неизбежностью перемен, хотя в ее школе нет достаточного количества эстоноговорящих учителей, чтобы выполнить предписание. Трудно сказать, согласна ли она с реформой по сути, считая, что ее 390 ученикам необходимо лучше знать эстонский, или просто выполняет то, что предписывает закон.
Русскоязычный пенсионер Владимир Калинкин, 13 лет преподававший обществоведение в нарвской русской гимназии Kesklinna Gymnasium, сомневается, что у русскоязычных школ есть будущее. Директор гимназии, где он работал, выполняя требования предыдущей реформы, ввел преподавание некоторых предметов на эстонском языке - по мнению Калинкина, слишком торопливо. Ученики, по его словам, буквально утонули в новом материале, и многие из них перешли в другие школы, где обучение еще не велось на эстонском.
По мнению Калинкина, масштабы обучения на русском языке в Эстонии резко сокращаются. 'Это означает, что люди утрачивают свою культуру и идентичность. Интеграция - это союз двух культур, - отмечает он. - А ассимиляция ведет к тому, что одна культура уничтожает другую'.
В Эстонии приняты законы по поддержке национального языка, относящегося к финно-угорской группе, и, как считается, одного из самых трудных для изучения. Русскоязычные, занимающие определенные государственные должности, должны свободно владеть эстонским. От учителей в русскоязычных школах требуется 'удовлетворительное' знание языка. Уровень их знаний проверяют чиновники из Языковой инспекции, выезжая на места и проводя с учителями беседы.
Глава Инспекции Ильмар Томуск (Ilmar Tomusk) утверждает, что в 1990-х гг. многие русскоязычные учителя получили свидетельства о владении языком без проверки знаний, и сейчас его ведомство пытается исправить ситуацию.
Инспекция, по словам Томуска, проэкзаменовала примерно 2000 из 4500 русскоязычных учителей, и в 80% случаев их знания не соответствовали требованиям. Он отверг жалобы на то, что его инспектора ведут себя как 'инквизиторы': именно так называет их Калинкин (в свое время по итогам такой беседы, выявившей недостаточное знание эстонского, его оштрафовали на сумму, эквивалентную 18 долларам). Томуск утверждает, что суть вопроса политизируется и искажается. 'Каждый русский в Эстонии имеет право говорить на родном языке. Это не запрещено, и никогда не запрещалось', - отмечает он.
В рамках Года русского языка Россия спонсирует более 1000 мероприятий в 76 странах, а открылся он лингвистической выставкой в Париже, где русский называли 'первым языком в космосе'.
В недавнем Послании Федеральному собранию Путин назвал русский язык 'хранителем целого пласта поистине мировых достижений'.
'Как общее достояние многих народов, русский язык никогда не станет языком ненависти или вражды, ксенофобии или национализма, - подчеркнул Путин. - Забота о русском языке и рост влияния российской культуры - это важнейший социальный и политический вопрос'.
С ним согласен и Андрей Красноглазов, директор Языкового центра 'Пушкин' в Таллине, чья задача состоит в распространении русского языка, подобно тому, как государство распространяет эстонский. Красноглазов - этнический русский и гражданин России; он женат на эстонке и владеет эстонским языком. Две их дочери, 9 и 13 лет, ходят в эстонские школы, но свободно говорят на родных языках отца и матери.
'Было время, когда все говорили: 'Русский нам не нужен'. Люди отказывались его преподавать и изучать в школах, - рассказывает Красноглазов. - В результате выросло поколение, не знающее русского. Именно они и становятся нашими клиентами, поскольку русский им теперь стал нужен'. Среди таких людей - бизнесмены, нотариусы, пограничники и военные. Так, на курсы русского языка при Центре записалась группа офицеров из эстонского Министерства обороны; общее же число его учеников составляет до 500 человек в год.
И все же Красноглазов понимает, что глубокий водораздел между двумя языками сохраняется: 'У эстонского народа - аллергия к русскому. Это у них в крови'.
________________________________________
Как нам следует реагировать на неуклюжий шантаж Москвы ("The Economist", Великобритания)
Эстония старается смягчить гнев России ("The Financial Times", Великобритания)
