Я нахожусь в пространстве, пронизанном лазерными лучами, воздух вибрирует от оглушительной, гиперкинетической музыки — ничего подобного я в жизни не слышал. Меня окружают неправдоподобно красивые молодые женщины — в жизни таких не видел. Бирюзовые амебы лениво плывут по висящим на стенах экранам. Бармены в черно-белой униформе готовят небольшие порции джина с тоником по 25 долларов за стаканчик. Прекрасные женщины фотографируют сами себя с помощью мобильных телефонов. А фотографы с интернет-сайтов о знаменитостях щелкают камерами вокруг женщин. Мужчины — богатые мужчины — затаившись в засаде, наблюдают с самодовольными улыбками на лицах. Все они чем-то похожи: лысые или почти лысые, в костюмах, строгих рубашках, но без галстуков. Они покупают коктейли для женщин, которых хотят увезти в одну из своих квартир, ту, где не будет жены. Все сильно надушены. Вспышки, грохот барабанных установок, призрачный свет свисающих с высокого потолка светильников.
Здесь все, кому полагается тут быть: модели, мнимые модели, нефтяные воротилы, металлургические тузы, медиа-магнаты, актер, режиссер, депутат Думы, шумная компания дизайнеров, случайно забредший иностранец (с отвисшей челюстью). На улице в снегу стоит длинная очередь желающих хоть одним глазком взглянуть, как высший свет проводит выходные. Большинству из них вряд удастся пройти дальше дюжих молодцов в водолазках с микрофонами в ушах. А мне-то что? Я — в 'Дягилев проджект', самом модном, самом психоделическом ночном клубе, и многие дорого бы заплатили, чтобы оказаться на моем месте.
Тремя часами ранее…
Вышибала, известный как Паша Фейс-Контроль, сидит в обитой пурпурным мятым бархатом кабинке у входа. В 'Дягилев проджект' тихо и пустынно, только бармены в ожидании вечернего безумия слушают инструктаж дежурного администратора. Клуб залит приглушенным светом. Паша Фейс-Контроль — рост 5 футов 9 дюймов (чуть выше 1,7 метров), худощавый, со скучающим выражением на лице — совсем не похож на вышибалу, и тем более на самого известного в Москве клубного 'фейс-контролера'. Но он именно таковым и является. Он объясняет мне, кого пускают в Дягилев, абсолютно серьезным, без тени иронии голосом. В любом другом месте Павел Пичугин, одетый в синие джинсы, застегнутую на все пуговицы рубашку и ветровку, выглядел бы непримечательным, но в Москве, в данный конкретный момент постсоветской истории, он — Паша Фейс-Контроль, верховный судья модной тусовки. И об этом не стоит забывать, если Вы хотите познакомиться с потрясающими женщинами, почувствовать себя важной персоной и потратить пару-тройку сотен долларов на выпивку, или несколько тысяч за одну из ВИП-лож клуба, или 20 000, 30 000, 40 000 долларов за один из пяти сверхроскошных кабинетов. Паша Фейс-Контроль — человек, в чьих руках ключи от этого мира, которого обожают и ненавидят, которому постоянно шлют угрозы на мобильный телефон, который разработал свою систему отбора посетителей.
'Я обращаю внимание на все, — тихо говорит он. — Одежда, лицо, волосы, прическа, зубы, облик человека в целом, его манера общения'. Он не говорит, что именно побуждает его принять то или иное решение, он просто это чувствует. Вам нужно всего-навсего выглядеть определенным образом, и тогда, если небесные светила Вам благоволят, Паша Фейс-Контроль может кивнуть — почти незаметно — и Вам будет дозволено пройти мимо дюжих молодцов, не боясь получить от них тумака, в полутемный коридор, ведущий в Шангри-Ла. Иногда Паша может заставить желающих попасть в клуб почувствовать себя буридановым ослом: Эй, ты, с двумя моделями, думаешь, что произвел на меня неизгладимое впечатление? Daladno! Выбирай одну. Сегодня слишком много народу.
Московские завсегдатаи клубов принимают 'фейс контролеров', как Паша, крайне серьезно, относясь к ним с благоговением подобным тому, какое эпикурейцы Нью-Йорка испытывают в отношении самых лучших шеф-поваров. Паша — самый известный человек в городе, о нем рэперы даже песню написали, представляете? Однако, в любом клубе процедура одна и та же. Перво-наперво Вас оглядывает секьюрити у входной двери. Если Ваш вид не вызывает у него нареканий, он что-то шепчет в микрофон на лацкане пиджака, или в трубку мобильного телефона. Вскоре из полутемного подземелья появляется еще один мужчина, который отвечает за фейс-контроль, и уже он делает финальный звонок.
Паша впервые занялся этой работой семь лет назад в баре своего друга и сразу же прославился. Его задача проста: сделать так, чтобы посетители Дягилева роскошно отдохнули. Если они почувствуют себя некомфортно, то, возможно, причина тому — ненадлежащие посетители, которых он пропустил внутрь. Он думает именно об этом, когда дает отворот-поворот 10000-ной за ночь фотомодели. 'Когда Вы кого-нибудь не пропускаете, люди воспринимают это очень болезненно', — говорит Паша.
Богатых мужчин, посещающих Дягилев, знают владельцы клуба, охранники у дверей, бармены, пожилая уборщица. Но эти состоятельные люди не хотят, чтобы кто-нибудь еще знал, что они в клубе. Чем больше у них денег, тем сильнее они стремятся сохранить анонимность. Они располагаются в кабинетах, роскошно обставленных в стиле Великого Гэтсби, и крайне редко спускаются в общий зал, чтобы заказать выпивку приглянувшимся им девушкам, их счета могут доходить до 10 000 долларов и даже больше. У каждого из пяти кабинетов есть отдельная уборная — куда нужно спуститься по винтовой лестнице — с шикарными диванами и огромными репродукциями полотен эпохи Возрождения с нагими красавицами. Эти мужчины не засиживаются в клубе долго: они появляются около 12:30 или часа ночи, а уезжают в 3-4 часа утра. Когда я спросил у Паши, кто эти мужчины, он сказал только, что глава одного из крупнейших водочных заводов зарезервировал у них кабинет на целый год.
Возможно, клиенты Дягилева могут показаться гедонистами, но они, по сравнению со своими непосредственными предшественниками, являют более сдержанный и приемлемый облик российского капиталиста. Десять лет назад русские богачи повсеместно считались преступниками: олигархи и минигархи, которые 'приватизировали' — украли — государственные активы на заре распада СССР в 1991 году. При путинской власти 'сильной руки' на российскую бизнес-элиту надели узду. Большинство россиян до сих пор считают любого богача кем-то вроде вымогателя, но ширится мнение — в Москве и Санкт-Петербурге, по крайней мере — что нынешние бизнесмены уже не те преступники, что были раньше. Коммерческую деятельность теперь считают не столько грабежом неимущих пенсионеров, сколько вкладом в рост международного престижа России. Отношение к высшим слоям общества стало более снисходительным, потому что после восьми лет стремительного роста экономики, уровень жизни почти всех россиян улучшился. 'Неравенство уже не вызывает такого беспокойства, оно перестало представлять острою политическую проблему', — говорит Константин Сонин из Центра экономических и финансовых исследований. Помимо нуворишей в стране появилось второе поколение богачей, которого в России не было уже сто лет. 'Это — супермодные молодые люди, получившие состояние от своих родителей, — говорит Анна Лебсак-Клейманс, президент 'Fashion Consulting Group'. — Это первое поколение, родившееся, или по меньшей мере, воспитывавшееся в мире богатства'.
Много ли богачей в России, не важно заработали ли они свои миллионы, или унаследовали их? 119 000 миллионеров и 53 миллиардера. А это значит, что элитарные московские клубы, кафе и бары — например, Дягилев, Крыша, First, GQ Bar — уже не являются местами, предназначенным исключительно для состоятельных иностранцев. И не думайте, что Паша позволит Вам пройти в клуб лишь потому, что Вы говорите по-английски. Еще один показательный признак нового времени: красавицы, роящиеся в Дягилеве, уже не охотятся за американскими менеджерами хеджевых фондов. Их целью номер один сейчас является российский олигарх Роман Абрамович, недавно разведшийся владелец английского футбольного клуба 'Челси' и губернатор Чукотки, а также Михаил Прохоров завидный холостяк и металлургический магнат.
Стиль жизни российских богачей сильно изменился за последнее десятилетие, но не исключено, что он преобразится еще больше. Мир клубов находится в постоянном движении. Большинство заведений закрываются через полгода после открытия, Дягилев существует уже два года, он — один из 'старожил'. Даже всемогущий Паша собирается покинуть этот бизнес. После семи лет жизни в образе Паши Фейс-Контроля он собирается снова стать Павлом Пичугиным. Вернее, доктором Пичугиным. 'Я еще год здесь поработаю, — сказал он мне. — А потом пойду работать зубным врачом. Я же закончил медико-стоматологический институт'. Это может стать началом блестящей карьеры: в стране, которая твердо настроена сверлить, 'пломбировать', отбеливать или вырывать с корнем свое советское прошлое, на зубных врачей для знаменитостей большой спрос. Но одна лишь белозубая улыбка не поможет Вам попасть в Дягилев.
____________________________
Из России с роскошью ("The New York Times", США)
Россия как зрелище заслуживает того, чтобы за ней наблюдать ("The Globe And Mail", Канада)
CCCР вернулся — по крайней мере, в магазины модной одежды ("The New York Times", США)
